«Звезды», покорившие миллионы сердец
Шрифт:
К этому времени репутация Авы Гарднер как актрисы была на высочайшем уровне. Она уже несколько лет официально считалась самой красивой брюнеткой в кинематографе, ее признавали самой желанной женщиной США и самой сексуальной актрисой своего времени. Ее наряды и прически копировались во множестве – один из парикмахеров сказал, что во времена перекиси брюнетки остались лишь благодаря природе и Аве Гарднер. После «Снегов Килиманджаро» и «Могамбо» женщины всего мира облачились в одежду колониального стиля, после «Босоногой графини» даже аристократки стали ходить по дому босиком. Пользуясь своим влиянием, Ава сделала Фрэнку лучший подарок, который могла преподнести одна кинозвезда другой: она выбила ему роль в фильме «Отныне и вовеки». Фрэнк мечтал о ней, но режиссер отказывался даже вызвать его на пробы, и только Аве удалось уговорить его. За эту роль Фрэнк получил «Оскара». Ава, в том же году номинировавшаяся за «Могамбо», проиграла юной Одри Хепберн.
С этого момента их брак стал рушиться. После перенесенного выкидыша Ава впала в депрессию – она очень хотела ребенка. Впрочем, много лет спустя она признавалась: «Мы не могли позаботиться даже о самих себе. Как бы мы смогли заботиться о ребенке?» Карьера Синатры снова пошла в гору: его звали сниматься, к нему вернулся голос – причем его манера исполнения изменилась, став более зрелой. Он вернулся к своим прежним привычкам – виски, холостяцкие вечеринки и женщины, среди которых были Мэрилин Монро, танцовщицы из варьете и жены политиков. При этом он не переставая устраивал Аве сцены ревности и даже установил за ней слежку. Свободолюбивую Аву все это выводило из себя. Она устала от Фрэнка и с радостью соглашалась сниматься подальше от него. Когда она уезжала в Рим, где начиналась работа над фильмом «Босоногая графиня», Фрэнк был на грани самоубийства – но постепенно он понял, что Аву уже не вернуть. Его друг как-то заметил: «Ава научила Фрэнка петь сентиментальные песни о несчастной любви. Она была величайшей любовью его жизни, и он ее потерял». Расставшись с Авой, Фрэнк написал песню I’m a Fool to Want You – во время записи он смог допеть ее лишь один раз, а потом разрыдался и выбежал из студии…
У Авы начался роман с красавцем-тореро Луисом Мигелем Домингином. Она вспоминала: «Стоило мне впервые увидеть его, я поняла: он создан для меня». Высокий красавец аристократического происхождения, друживший с Хемингуэем, Пикассо и Стравинским, Домингин был воплощением всех грез Авы. Даже когда Фрэнк приезжал к ней в Италию, Ава готова была бросить его по первому зову Луиса. Недаром партнер Авы по съемкам в «Графине» Хэмфри Богарт говорил, что, хотя половина женщин мира готова броситься к ногам Фрэнка, Ава «предпочитала флиртовать с ребятами в плащах и балетных тапочках». Домингин хотел жениться на Аве – однако та, памятуя свой печальный опыт замужней жизни, отказала ему. Оскорбленный Домингин оставил Аву. Она снова стала встречаться с Говардом Хьюзом, который тоже звал ее замуж, но она отказала и ему…
Свадьба Авы Гарднер и Фрэнка Синатры
Ава Гарднер и Кларк Гейбл в фильме «Могамбоэ, 1953 г.
В декабре 1955 года Ава переехала в Испанию, где купила дом в местечке Моралеха. Гарднер надеялась, что яркая и веселая Испания спасет ее от тоски и одиночества. Она посещала корриды, проводила ночи в дешевых тавернах и меняла мужчин, как перчатки. До нее доходили слухи о непрекращающихся романах Фрэнка – Ким Нова к, Грейс Келли, Джуди Гарланд и бесчисленные старлетки, так похожие на Аву. «Фрэнку просто недоступен оригинал, поэтому он довольствуется бледными копиями», – отзывалась она. Три года они с Фрэнком не могли решиться на окончательный развод: лишь в середине 1957 года их брак был официально расторгнут. «Возможно, если бы у меня получилось делить Фрэнка с другими женщинами, мы были бы счастливее», – признавалась журналистам Ава. После официальной процедуры Фрэнк устроил вечеринку, на которой разорвал фотографию Авы, но уже через несколько минут ползал по полу, собирая обрывки и плача от того, что не может найти одного кусочка. Рассыльный, случайно обнаруживший потерявшийся фрагмент, получил в награду золотые часы.
Ава после развода вернулась в Испанию, переехав из Моралехи в Мадрид. О Фрэнке она говорила неохотно: «Нам было хорошо в постели, но проблемы начинались уже по дороге в душ». Ава то запиралась в доме, то устраивала шумные вечеринки и заводила странные романы: тореро, танцовщики, авантюристы… «Видимо, подонки – мой удел, – говорила она. – Но это не остановит меня в поиске идеального мужчины». Ходили слухи, будто из-за нее молодой танцор фламенко выбросился из окна, что во время ссоры с очередным любовником Ава разбила гаечным ключом его спортивную машину, что она может посреди ночи пригласить в свою постель первого встречного мужчину… Она много пила и делала глупости: то на бешеной скорости носилась по сельским дорогам на своем «Мерседесе» (и два раза попала в аварии, к счастью, несерьезные), то решила сама попробовать себя в роли тореадора. Ее друг тореро Анжело Перальта отговаривал ее, как мог, но в итоге согласился исполнить ее прихоть. Дело закончилось печально: бык пропорол ей щеку. Ава была в шоке. Уже на следующий день она прилетела в Лондон к одному из лучших пластических хирургов. После нескольких операций шрам был почти незаметен, но Ава не желала успокаиваться, уверенная, что ее красота погибла навсегда. Долгое время она прожила почти взаперти в маленькой мадридской квартире, лишь изредка снимаясь то в Англии, то в США, пока снова не начала устраивать шумные вечеринки, о которых говорил весь Мадрид. Но скоро ей все надоело. Ава переехала в Англию, где зажила спокойной и тихой жизнью, лишь изредка соглашаясь сниматься. Изысканные наряды сменились твидовыми юбками, туфлями на низком каблуке и растянутыми трикотажными свитерами. Журналистам она объясняла: «Быть кинозвездой так тоскливо! Я делаю это только ради денег. А вы думаете, я хоть что-то понимаю в кино?»
Она почти не принимала гостей, мало с кем общалась, делая исключение лишь для Фрэнка Синатры. Они редко встречались, но постоянно разговаривали по телефону. Когда в 1966 году Фрэнк собрался жениться снова, на юной Миа Фэрроу, он позвонил Аве. «Какой-то ты нерадостный, – сказала Ава, – может быть, стоит повременить с женитьбой?» «Слишком поздно, я должен идти, – ответил Синатра. – Но знай, что бы ни было у меня с этой девчонкой, я все еще люблю тебя». Ава разрыдалась; но на следующий день, разглядывая фотографии Фрэнка рядом с худенькой, коротко стриженой Фэрроу, не преминула язвительно заметить: «Я всегда знала, что он закончит в постели с мальчиком!» Когда Ава случайно встретила Миа на одной из вечеринок, она грустно сказала ей: «Ты – ребенок, которого у нас с Фрэнком никогда не было и уже никогда не будет». После развода с Миа Фрэнк снова искал утешения у Авы…
Спокойствие в семейной жизни Фрэнк обрел в 1976 году, когда женился на Барбаре Маркс, бывшей танцовщице и бывшей жене знаменитого комика Зеппо Маркса. Барбара была снисходительной, любящей, терпеливой и ревнивой. Она вынесла из дома Фрэнка все фотографии Авы, убрала из сада ее статую, которая стояла там двадцать лет, и весьма неодобрительно относилась к встречам мужа с бывшей супругой. Между тем Фрэнк постоянно летал в Лондон, где навещал Аву. Две престарелые звезды сидели у камина и молчали…
В последние годы у Авы начались проблемы с легкими, а после перенесенного сердечного приступа она оказалась прикованной к постели. Фрэнк тратил на ее лечение сотни тысяч долларов, пока в январе 1990 года Ава не скончалась от пневмонии. Последними ее словами были: «Как же я устала!»
Дочь Синатры вспоминала, что когда Фрэнк узнал о смерти Авы, он упал на пол, разрыдался и очень долго не мог успокоиться. Он оплатил все расходы по завещанию Авы, организовал ее похороны в Северной Каролине, однако на саму церемонию так и не явился. Говорят, что его лимузин несколько часов простоял перед входом на кладбище, но Синатра так и не смог выйти… На венке, присланном им, было написано: «Со всей моей любовью, Френсис».
Рита Хейворт
Американская богиня любви
Рита Хейворт – это не просто имя в истории Голливуда. Это символ целой эпохи – сороковых годов, когда женщины были желанными и красивыми, мужнины смелыми и сильными, а страсти – неподдельными. Ее называли Великой американской богиней любви, первой секс-бомбой – и не только в переносном смысле: когда в 1946 году на атолл Бикини сбросили первую после Второй мировой войны атомную бомбу, на ее боку красовалась фотография Риты Хейворт, а саму бомбу прозвали «Джильда» – по самой известной роли Риты. Мраморную статую, изображавшую Риту Хейворт, утопили у берегов Флориды – чтобы будущие поколения знали, какие красавицы жили в середине XX века. Ее красота, сексуальность и внутренний огонь зажигали сердца миллионов мужчин по ту сторону экрана – но в конце концов сожгли и ее саму. Она говорила: «Люди думают, что моя жизнь – это путешествие от вершины к вершине. А мне кажется, что я всегда шла от одной пропасти к другой…»
Рита в своей жизни меняла все: имя, мужей, цвет волос, страны, занятия… Не изменяла она только себе. Именно ее личность, сила ее характера, нежность души – все это позволило ей стать легендой целого поколения, вытеснив из сердец и памяти своих современниц – нередко более красивых и более талантливых: Лану Тернер, Хэди Ламарр, Бетти Грейбл… Она долго шла к своей вершине, но когда она покорила ее, весь мир лежал у ее ног.
Та, которую будут помнить под именем Риты Хейворт, родилась в Бруклине 17 октября 1918 года – ее звали Маргарита Кармен Кансино. Ее родителями были профессиональные танцоры: отец Эдуардо Кансино, профессиональный исполнитель фламенко родом из Испании, когда-то покорил сердце полу-англичанки, полу-ирландки Вольги Хейворт, сбежавшей из дому ради карьеры танцовщицы в ревю. Будущая жизнь Маргариты была предрешена: с трех лет она училась танцевать, в шесть вышла на сцену в составе семейного ансамбля «Семья Кансино», а в двенадцать уже выступала по ночным клубам с испанскими и латиноамериканскими танцами. Для образа «страстной испанки» каштановые волосы Риты пришлось покрасить в черный цвет, а все остальное дала ей природа: пухлая фигурка и яркий макияж делали Риту похожей на взрослую, а ее непринужденная сексуальность заводила зрителей сильнее алкоголя. Рита Кансино пользовалась успехом – по одной из легенд, именно в ее честь после выступлений в мексиканской «Тихуане» был назван коктейль «Маргарита». Эдуардо представлял ее публике как свою жену – и в какой-то степени это было правдой. Через много лет Рита признавалась своему мужу Орсону Уэллсу, что отец, решив, что его дочери для успешных выступлений необходим сексуальный опыт, «спал с нею, когда ему надоедало ее бить». Вольга Хейворт в это время сидела дома с двумя детьми на руках в состоянии постоянного опьянения. И через много лет Рита ненавидела своего отца – как человека, но очень ценила как профессийнала: она даже пригласила его хореографом в один из своих фильмов. Тем не менее полученная в детстве психологическая травма давала о себе знать всю оставшуюся жизнь.