«Звезды», покорившие миллионы сердец
Шрифт:
Не забывала Вионне и о себе. Ее модели пользовались такой необыкновенной популярностью, что их копировали почти повсеместно. Пытаясь отстоять свою уникальность, Мадлен Вионне впервые в истории стала бороться за авторское право. Вионне стояла у истоков первой в мире организации по защите авторских прав – Общества покровительства изобразительным и прикладным искусствам (L’Association pour la Defense des Arts Plastiques et Appliques), созданного в 1923 году. Все ее модели фотографировались с трех сторон, а фотографии и подробное описание вклеивались в специальный альбом – за свою жизнь Мадлен создала 75 таких альбомов, почти полторы тысячи платьев! К каждому платью пришивался фирменный ярлык, на котором стояла подпись Вионне и отпечаток ее большого пальца. Но ее модели все равно крали – «пиратов» не останавливало даже то, что многие платья Вионне можно было скопировать, лишь распоров. Портниха русского Дома «Адлерберг» П. П. Бологовская вспоминала: «Как-то графиня Адлерберг отправилась в Дом «Мадлен Вионне», чтобы на сезонной распродаже купить какую-нибудь его старую модель рубашки. Вионне создавала модели так, как будто одевала античные статуи. Рубашку от «Вионне» мы распороли, положили в гостиной на ковер и увидели настоящие геометрические фигуры, не было ни одной неправильной линии. Там, где должна быть косинка, была косинка, а где был прямой крой – линия шла идеально ровно. И вот по этой выкройке мы сшили замечательные ночные рубашки и халаты».
Но новаторство Вионне не ограничивалось социальными льготами или защитой авторских прав. Считается, что именно она придумала воротник-хомут и топ на завязках, платья без застежки и воротник-капюшон, она первая сшила ансамбль из платья и пальто, подкладка которого была из того же материала, что и платье – подобные ансамбли снова войдут в моду в шестидесятых годах и остаются актуальны до сих пор.
Фотография модели в платье от Вионне, Vogue, 1931 г,
Когда началась Вторая мировая война, Мадлен поначалу хотела перенести производство в Америку, но потом передумала. Ей было уже за шестьдесят, и мир вокруг менялся слишком быстро. Вионне решила закрыть свой дом: в августе 1939 года была продемонстрирована последняя коллекция. Вскоре Мадлен оставила Париж, чтобы через несколько лет вернуться туда уже почти забытой.
Последние годы она провела, читая лекции и проводя курсы кроя по косой. Публика о ней не вспоминала, зато новое поколение модельеров было готово буквально молиться на нее. В 1952 году она пожертвовала свою коллекцию платьев, эскизов и альбомов с моделями парижскому Музею декоративного искусства – это была самая большая подобная коллекция, когда-либо преподнесенная в дар. Кристобаль Баленсиага учился у нее искусству кроя – он был одним из немногих, кто дружил с Вионне в ее последние годы. Кристиан Диор называл ее творчество непревзойденной вершиной от-кутюр и признавался, что чем опытнее он становился, тем полнее открывалось для него совершенство мастерства Вионне. Иссей Мияке вспоминал, что когда он впервые увидел платья Вионне, это было «словно статуя Ники воплотилась снова». Он говорил, что Вионне «уловила самый прекрасный аспект классической Греции: тело и движение».
Мадлен дожила до того времени, когда ее имя снова вспомнили: в 1973 году ее платья были представлены на ретроспективной выставке европейской моды в нью-йоркском музее Метрополитен. Журналисты с удивлением заметили, что посетители уделяют гораздо больше внимания не моделям прославленных кутюрье, а платьям Мадлен Вионне. С тех пор учениками Вионне числят себя и американцы Хальстон и Джеффри Бин, и японцы Иссей Мияке и Рей Кавакубо.
Мадлен Вионне скончалась 2 марта 1975 года. Через тридцать лет после ее смерти бизнесмен Маттео Марцотто пытался возродить марку, однако пока все попытки оказались неудачными: королева кроя так и осталась непревзойденной, неповторимой, единственной…
Надежда Ламанова
Надежда русской моды
Сто лет назад ее имя для любой уважающей себя российской модницы значило столько же, столько названия ведущих парижских модных домов: стиль, роскошь, безупречный вкус и необыкновенную красоту. Ее модели вызывали восхищение в Европе – и не только в великосветских салонах, но и у знаменитых парижских кутюрье. В России она считалась основательницей новой пролетарской моды – и на долгие годы была забыта так же, как и пропагандистские идеи о «прозодежде» и унифицированном коммунистическом быте. За свою жизнь Ламанова шила для всех – от монархов до крестьян, и каждое ее творение было настоящим произведением искусства…
Надежда Ламанова родилась 14 декабря 1861 года в деревне Шузилово Нижегородской губернии. Она была старшим ребенком в семье полковника Петра Михайловича Ламанова, потомственного дворянина из старинного, но обедневшего рода, и его супруги Надежды
Александровны. Семья была дружная и крепкая, хотя и с небольшим достатком, и вслед за Надей появились на свет еще четыре дочери. Вскоре после рождения младшей Надежда Александровна скончалась от чахотки.
Едва окончив местную гимназию, Надежда Петровна решилась уехать из родного дома в Москву: семья после смерти старшего брата отца, оставившего огромные долги, была на грани разорения, а надо было ставить на ноги младших сестер. Вскоре скончался и Петр Михайлович: оставшееся после него небольшое имение было обременено долгами и почти не приносило дохода, так что рассчитывать Надя могла только на свои силы – ей надо было не только самой выбиться в люди, но и содержать сестер.
В то время у благородной девушки был небольшой выбор профессий: гувернантка, компаньонка или швея. Только последняя профессия не была связана с услужением, только она обещала в будущем самостоятельность – и Надя Ламанова выбрала ее. Два года она проучилась в школе кройки и шитья у Ольги Суворовой, а в 1879 году поступила на место моделистки (закройщицы) в известную мастерскую мадам Войткевич. Уже скоро московские модницы из уст в уста передавали рассказы о новой мастерице – она измучает примерками, затиранит указаниями, но зато сошьет платье словно из Парижа!
Сама Ламанова, кстати, не считала это комплиментом: она не признавала слепого следования парижским образцам. Мода дает силуэт, фасон – но этот фасон подходит далеко не каждой! Надежда Петровна была убеждена, что платье должно не столько отражать модные тенденции, сколько выражать личность самой женщины. И, прежде чем начать думать о платье, дотошно выясняла у заказчицы, для чего ей нужен наряд, что она собирается в нем делать и что она при этом хочет ощущать. Если клиентка приходила с просьбой сшить «как в журнале», Ламанова устраивала ей яростную отповедь – и после долгих нотаций заказчица получала платье совершенно не похожее на модную картинку, но зато исключительно подходящее именно ей. Мадам Войткевич получала немало жалоб на чересчур самовольную моделистку, но еще больше в ее адрес было похвал.
Неудивительно, что скоро Надежде Петровне надоели постоянные споры с хозяйкой мастерской, и она решила начать самостоятельную работу. Ее сбережений хватило на то, чтобы в 1885 году открыть скромную мастерскую под вывеской «Н.П. Лама нова». А вскоре она выходит замуж за молодого красавца-юриста Андрея Павловича Каютова. Правда, в то время он больше был известен как актер-любитель, выступающий под псевдонимом Вронский – на сцене он не без таланта играл роли коварных соблазнителей, однако на самом деле был очень добр, слегка простодушен и по-дворянски порядочен. По легенде, познакомились они в ателье Ламановой, куда Каютов сопровождал свою любовницу Гликерию Николаевну Федотову, тогдашнюю приму Малого театра, но, едва взглянув на хозяйку ателье, влюбился в нее без памяти. Впрочем, с Федотовой он не только сам остался в дружеских отношениях, но и добился того, чтобы Надежда стала для актрисы близкой подругой. Творческая театральная среда, в которую ввел Каютов свою жену, не только дала Ламановой новых клиентов, но и во многом определила ее дальнейшую жизнь. Например, среди ближайших друзей ее мужа был двоюродный брат городского головы, начинающий актер Константин Алексеев (прославившийся под творческим псевдонимом Станиславский) – с ним Ламанова будет сотрудничать много лет. Сам Каютов со временем дослужился до поста управляющего московским отделением знаменитого страхового общества «Россия». С Надеждой Петровной они прожили в любви и счастье до самой его смерти в 1931 году. Детей у них не было – их заменили сестры Надежды Петровны, племянницы и ее ученицы, уважительно называвшие ее «мама Надя».
Вечерние платья, принадлежавшие императрице Александре Федоровне. Мастерская Н. Ламановой, вторая половина 1890-х гг.
При финансовой и моральной поддержке мужа Надежда Ламанова (на вывеске из соображений престижа осталась ее девичья фамилия) решила расширить свое дело. Она съездила в Париж, где училась секретам мастерства у самых известных кутюрье того времени, а вернувшись, открыла на Тверском бульваре свой салон, который быстро стал самым известным в Москве. Здесь одевались светские дамы – Шереметевы, Гагарины, Долгорукие – знаменитые красавицы, известные актрисы, супруги московских банкиров, адвокатов и промышленников. Высочайшее качество работы, неукротимая фантазия, уникальность каждого туалета и безупречное чувство стиля делали наряды от Ламановой настоящими произведениями искусства, носить которые считали за честь самые привередливые светские львицы. Ламанова была не просто портнихой, не просто модельером – она была настоящим творцом, умевшим согласовывать одежду с образом человека, с его внешностью и – самое главное – с его внутренними особенностями: темпераментом, манерой держаться, характером… Она знала, что нужно каждой клиентке: кто ценит сдержанную элегантность, кому нужна изысканная роскошь, а кому требуется яркость и выразительность.