Звезды против свастики. Часть 1
Шрифт:
Начальник Генерального штаба объединённых вооружённых сил СССР, маршал СССР Абрамов вызвал к аппарату командующего Северо-Западным фронтом генерала армии Слащёва.
– Яков Александрович, доложи обстановку!
– Пока всё идёт по плану, товарищ маршал! Гудериан без боя овладел переправами через Неман и городом Друскининкай. В настоящее время его войска движутся вдоль шоссе Друскининкай-Вильнюс. Были с их стороны попытки перерезать железнодорожную ветку Гродно-Вильнюс, но там мы их шуганули.
– Не слишком быстро идёт? Я имею
– Обижаешь, Глеб Васильевич! Мы ведь не совсем без оглядки драпаем, огрызаемся помаленьку. К тому же Гудериан привык к блицкригам.
– Так-то оно так, но ты всё-таки держи ухо востро!
– Слушаюсь, товарищ маршал!
Абрамов положил трубку, хотел подойти к карте. Звонок. Адъютант:
– Товарищ маршал! Пять минут назад звонили из приёмной президента.
– Вызывает к себе?
– Никак нет, хотел переговорить по телефону.
– Почему не соединил?
– Не было велено. Президент сказал: пусть закончит разговор со Слащёвым, потом срочно перезвонит мне.
– Ну, так соединяй!
Президент ответил почти мгновенно. Видимо, ждал у аппарата:
– Здравствуйте, Глеб Васильевич!
– Здравия желаю, товарищ Президент!
– Что там Слащёв?
– Держит обстановку под контролем!
– Уверены? Мне недавно звонил президент Литвы. Он очень обеспокоен продвижением германских войск к столице республики.
– Они скоро повернут! Но даже без этого для беспокойства нет никаких причин. Вильнюс прикрыт надёжно!
– Я, собственно, так ему и сказал. – Последовала небольшая пауза, потом Александрович спросил:
– Глеб Васильевич, как скоро вы рассчитываете остановить продвижение германских войск вглубь нашей территории?
– В ближайшие часы, товарищ Президент! Как только армия Гудериана окажется в центре треугольника Вильнюс-Каунас-Алитус – ловушка захлопнется! После этого наступать будем только мы!
Мощный «Хорьх», недовольно ворча, самоотверженно преодолевал ухаб за ухабом. И пресловутое русское бездорожье здесь абсолютно ни при чём: дорога разбита гусеницами танков – его танков. Солдату, да ещё танкисту, не пристало жаловаться на тряску, особенно если у тебя под седалищем мягкое сидение. Впрочем, справедливости ради надо сказать, Хайнц Вильгельм Гудериан на такую мелочь вовсе и не заморачивался. Мыслями генерал ещё был на том не лишённом привлекательности поле, на стыке литовских и прусских земель, где теперь догорали останки доброй трети его танковой армии. Потери могли быть много больше, не прикажи он вовремя отступить. И всё равно он чувствовал себя пастухом, который обещал стаду тучные пастбища, а привёл в итоге на бойню. А как ещё прикажете называть то, что произошло на усыпанном цветами поле, куда он привёл свою стальную армаду?
Накануне ночевали в небольшой литовской деревушке. В отличие от покинутых населением белорусских деревень, местные жители предпочли встретить германское воинство на пороге своих домов. Смотрели молча, без особой радости, но и без ненависти.
О размещении на постой с местным старостой договорились быстро.
Гудериан отлично отдохнул на пуховых перинах, потому утром дух его стремился куда-то ввысь, и генерал полез на колокольню. Небольшая церквушка, увенчанная католическим крестом, облюбовала под себя холм на краю деревни. Армейская разведка, которая единственная, если не считать часовых, провела эту ночь без сна, отрапортовала: «Впереди свободное от войск противника пространство!»
Теперь с колокольни Гудериан оглядел это пространство в бинокль. Оглядел и улыбнулся. Чёрт возьми! Кажется, сегодня у его парней исполнится тайная мечта любого танкиста: врубить на полную и мчаться вперёд по равнине, карабкаться на холмы и скатываться с них в долины, давя гусеницами всякую встречную мелочь – пусть не лезет!
Гудериан посмотрел назад. Сверху было отлично видно, как выползают за край деревни боевые машины, выстраиваясь в ударный ордер. Чем-то эти лязгающие гусеницами и взвывающие на разной тональности двигателями творения рук человеческих напоминали рвущуюся с поводков перед началом псовой охоты свору борзых собак. Разве мог он заставить их дольше томиться? И поводок был отпущен!
Гудериан ещё несколько минут наблюдал за тем, как цветущее поле превращается в массив мелко вспаханной земли, потом повернулся и направился к лестнице, ведущей с колокольни. Обернуться его заставил непонятный звук, который нарастал с каждой секундой. С той поры Гудериан на всю жизнь запомнил, как «поют» летящие к цели реактивные снаряды, выпущенные русской установкой залпового огня «Град». А тогда он не успел удивиться странной музыке, как его продвинувшиеся на значительное расстояние передовые батальоны накрыл шквал из огня и стали.
Больше всего в этом кошмаре пострадала пехота, броня БТР оказалась плохой защитой. Для танков урон от обстрела был менее значительным. Они, хоть и перешли на более низкую передачу, упорно продолжали ползти вперёд, оставив сзади лишь несколько чадящих собратьев. Обстрел реактивными снарядами прекратился так же внезапно, как и был начат.
К этому времени Гудериан спустился вниз, и с церковного порога продолжал руководить боем. Он уже понял, что последние до заветного рубежа километры лёгкими не будут. Что ж, тогда его армия пройдёт их с боем!
Обстрел установками залпового огня был неприятным сюрпризом, но дальнейшие действия русских вполне предсказуемы, и Гудериан вызвал авиацию. Вовремя! С начала войны солдаты вермахта успели познакомиться со штурмовой авиацией русских, даже успели прозвать этих летающих монстров «чёрной смертью». Однако до сих пор штурмовики летали небольшими группами и нападали исключительно на маршевые колонны. Здесь они впервые атаковали наступающие бронетанковые части, атакуя большим количеством самолётов, волна за волной. «Мессершмитты» прилетели вовремя, но помочь, увы, не смогли. Русские истребители прикрытия связали их боем и стали постепенно оттеснять на юг. Пришлось отбиваться от штурмовиков своими силами.