Звёзды в ладонях
Шрифт:
– Здравствуй, отец, – жизнерадостно произнесла младшая из девушек, обращаясь к императору. А потом уже ко мне: – Здравствуйте, капитан Матусевич. Я давно уже хотела познакомиться с вами.
Принцесса Сатьявати в жизни выглядела гораздо моложе, чем на телеэкранах, менее величественной и не такой изысканной, но ещё более очаровательной. А её улыбка по своей ослепительности могла соперничать с сияющим в чистом утреннем небе солнцем.
– Моё почтение, ваше высочество, – церемонно ответил я и поймал себя на том, что чуть не отсалютовал ей по-уставному. Служба в военном флоте, даже при том, что я
– Ой, не надо так официально! – рассмеялась Сатьявати. – Называйте меня просто «мисс». Или, в крайнем случае, принцессой. Но ни в коем случае не высочеством. Я этого страшно не люблю.
– Хорошо, мисс, – кивнул я. – Буду иметь в виду.
– У меня к вам сразу два дела, капитан, – сказала Сатьявати. – Во-первых, хочу выразить своё восхищение вами и поздравить вас с наградами.
Она умолкла, протянула руку и прикоснулась к двум ленточкам на моей груди – орденам Наполеона Бонапарта и Джавахарлала Неру.
– Благодарю, мисс, – ответил я. – Но смею вас заверить, что я не заслужил такой похвалы.
– Заслужили, заслужили, можете не сомневаться. А во-вторых, сэр, как и всем остальным соратникам моего отца, я хочу выразить вам своё возмущение и негодование. Своё громкое «фе», так сказать. Вам должно быть совестно, что Вы столько лет держали меня в неведении, заставляя думать о нём… то, что я о нём думала. Хоть бы один из вас, хоть бы единым словом намекнул мне, что отец не тот, за кого себя выдаёт.
– Увы, принцесса, – вежливо заметил я, – Ваше возмущение обращено не по адресу. Даже при всём желании я не мог сообщить Вам правду, поскольку сам ничего не знал. Я вообще не участвовал в работе подполья.
На прекрасном лице Сатьявати отразилось искреннее недоумение:
– Как так?
– Да вот так, мисс. На самом деле я просто оказался в нужное время в нужном месте. Мне просто повезло, и в этой удачливости состоит вся моя заслуга перед родиной. Так что я вовсе не скромничал, когда говорил, что не заслуживаю ни этих наград, ни вашей похвалы.
Принцесса вопросительно посмотрела на императора:
– Как же так, отец. Ведь ты, выступая перед народом, чуть ли не прямо заявил, что капитан – один из твоих ближайших соратников.
– Так оно и есть, дочка. Я нисколько не покривил душой. Я лишь умолчал о том, что для этого мистеру Матусевичу понадобилось всего несколько часов – и чтобы стать моим ближайшим соратником, и чтобы внести неоценимый вклад в дело освобождения Махаварши. Просто он слишком скромен и застенчив, чтобы признать свои заслуги. – Решительным жестом Падма пресёк мои возражения. – Это долгая история, Сати. Пусть её расскажет тебе мисс Агаттияр. – Он ободрительно улыбнулся скромно стоявшей рядом с дочерью Рите. – А нам с капитаном нужно ещё кое-что обсудить.
Принцесса мигом поняла намёк и предложила Рите пойти прогуляться в парк. Та, разумеется, согласилась и, уже уходя, одарила меня страстным взглядом, исполненным нежности и тоски.
Я печально смотрел девушкам вслед. За время нашей разлуки я понял, что действительно полюбил Риту. Она тоже любила меня, но мы не могли быть вместе. Между нами стояла двенадцатилетняя девочка, которая владела всеми моими чувствами и помыслами. Ради счастья быть её
Сейчас Рашели не было на Земле. Три недели назад она улетела на Терру-Галлию к матери, но вскоре обещала вернуться. Я очень, очень скучал за ней…
– А мы, пожалуй, тоже пойдём прогуляемся, – наконец отозвался император. – Вы не возражаете, капитан?
– Конечно, нет, сэр.
Мы миновали окружавший дворец сад и вышли на Елисейские поля, которые тянулись от Площади Согласия до Площади Звезды, разделённые надвое кольцевым перекрёстком, украшенным четырьмя фонтанами.
– Куда пойдём? – спросил Падма. – К Лувру или к Триумфальной арке.
Я прикинул, что Рита с принцессой, скорее всего, направились в сторону Лувра, поэтому выбрал Площадь Звезды. Мы зашагали по парк-променад к перекрёстку с фонтанами, именуемого Круглой площадью.
Париж принадлежал к числу тех нескольких десятков самых древних земных городов, которые габбары оставили почти в полной неприкосновенности и не перестроили их на свой манер. Поступили они так вовсе не из уважения к многим тысячелетиям человеческой истории и не из любви к нашим памятникам архитектуры, а именно для того, чтобы лишний раз подчеркнуть: именно им, габбарам, принадлежит старейшая в Галактике планета, прародина человечества – некогда самой могущественной из галактических рас.
Некоторое время мы шли молча, восхищённо и с благоговением оглядываясь по сторонам и стараясь не замечать следовавших на некотором отдалении от нас охранников. Последние были разумной, хоть порой и не очень комфортной, мерой предосторожности. Искусственно вызванная пандемия [19] за шесть дней выкосила почти всё габбарское население Земли, но некоторые чужаки всё же сумели избежать гибели и укрылись в густых лесных массивах – главным образом в джунглях Африки, Индии и Центральной Америки, в сельве Амазонки, а также в тайге России и Канады. По приблизительным оценкам, их осталось до нескольких десятков тысяч, и сейчас ими занимались специальные отряды коммандос (к сожалению, порой они отстреливали ни в чём не повинных земных горилл, принимая их за врагов). На территории Западной Европы пока ни одного уцелевшего габбара обнаружено не было, но тем не менее люди держались начеку.
19
Пандемия (от греч. pandemia – весь народ) – эпидемия, охватывающая целиком всю страну, группу стран, континент, планету.
– Сэр, – наконец спросил я, – почему Вы всё-таки возглавили правительство? Ведь Вы сами говорили, что категорически против укрепления императорской власти.
– Теперь это не имеет значения, капитан. Императорской власти всё равно уже не будет.
– С какой стати? Вы хотите провозгласить Республику?
– Нет, мистер Матусевич. Всё куда проще и печальнее. Монархии на Махаварше не будет, потому что не будет самой Махаварши. Я понял это сразу, когда узнал, что наша планета – не единственная цель галлийцев. Поэтому и согласился встать во главе правительства.