Звёзды в огне
Шрифт:
– А она с самой школы такая высокомерная, как приехала, так на всех с высока смотрела! Красивая была, ничего не скажешь. Но зависти! Светке нос сломала, чтобы первой красавицей стать, Сеньку Лебедева хотела у неё отбить! Думаешь, Светка такой жирной от болезни стала? Хрен там! Кира на неё порчу навела от злости и зависти! Я Светку к знакомой своей отправила, ворожее, видно красавица наша откатик получила! Видела какая она страшная стала, как бабка дряхлая! Бля, я такое удовольствие получаю, когда на неё смотрю! Я когда ей сказала в торговый центр не заходить, людей не пугать, она так сжалась
– Чёт, не похоже, что ворожея твоя Светке помогла, как была булкой в сале, так и осталась!
– Ну, может времени ещё мало прошло. Да чёрт с ней, со Светкой! Тоже, сука та ещё! Антоха то всё ещё ждёт что ты ему родишь, или успокоился?
– Ждёт. Эта как сучонку свою привезла, так он вообще поплыл, сюсюкается с ней. Тьфу!
– Бросай ты его! Он же тебя не ценит совсем!
– Ага! Бросай! Я в него всю душу вложила, всю молодость ему отдала! А теперь бросай?! Чтобы сестрички его победили?! Ну, уж нет!
Яге надоело слушать первой, она тихонько стукнула в ладоши и обернулась Бабой Ягой, такой какой её привыкли изображать, костлявая старуха, с горбатым носом, торчащим изо рта клыком, обмотанная в грязные, рваные тряпки. Кира кинулась к матери и легонько коснулась пальцем её лба, та обмякла, глаза её закрылись. Кира осторожно уложила её на скамейку. Катя облегчённо выдохнула и обернулась большим волком, сама же Кира, окутала себя туманом, в котором угадывалась женская фигура с длинными чёрными волосами и ярко светились синие глаза. Яга с кряхтением поковыляла к беседке, бесцеремонно вошла и уселась рядом с Любкой. Обе кумушки, пьяно смотрели на неё, пытаясь понять кто это.
– Ну, что, зенки вылупила? – проскрипела Яга Татьяне и выпив остатки вина из её бокала, поставила его перед ней – Давай, наливай!
– Ты кто такая, бабуля?! – возмутилась Татьяна.
– А ну, пошла вон отсюда, бомжиха вонючая! – повысила голос Любка -Таня, это кто вообще?!
– Понятия не имею! – Татьяна зло сощурилась – Пошла вон, тебе сказали!
– А у тебя права такого нет, чтоб меня из этого дома гнать! Ты здесь не хозяйка! Так, приблуда! – Яга сама налила в бокал вина и с удовольствием, отхлебнула.
– Ах, ты! – Татьяна вскочила, выпучила глаза и угрожающе протянула руки к Яге – Я тебя сейчас сама отсюда выкину!
– Таня! Да ну её на хрен! Я всё равно с этой вонючкой сидеть не буду! Поехали ко мне! – Любка, пьяно покачиваясь, озиралась в поисках сумочки.
– А поехали! – Татьяна развернулась к выходу, но тут же замерла на месте, стремительно трезвея. На пороге беседки лежал волк! Жёлтые глаза бесстрастно смотрели на неё, из оскаленной пасти капнула слюна. Очень медленно, Татьяна села на место. Любка же махнула на неё рукой и шагнула к выходу.
– Бобик! Фас! – гаркнула Яга. Волк зарычал, Любка остолбенела.
– Куда собрались, курицы драные? – усмехнулась Яга – Вечер только начинается!
В беседку, переступив через волка вплыла Кира, ведя за собой, изображающую лунатика Викторию. Они сели рядом с Ягой, напротив перепуганных подружек.
– Эй, стойте! Стойте! – к беседке бежала одетая в пижаму Лера – Такое веселье и без меня! Я тоже хочу! – она
– Что происходит?
– Дрожащим голосом спросила Татьяна.
– Что, что! Судилище! – Яга допила вино – Высшие силы нас послали! Достали вы девки и подземный мир, и небесный своими сплетнями да осуждениями! Мы вас слушали, слушали, слушали, слушали! Да сил уж более нет! Ведь всё, как есть враньё! Вот нас и отправили наказание вам определять!
– А вы кто? – заикаясь проблеяла Любка.
– Мы то? Я вот и Мара, подружка моя – силы нечистые! Лера, так как ещё дитё неразумное, ангел небесный, она – сила чистая! А Виктория – человек, связь имеющий и с Адом, и с Раем! Посредник, стало быть! Ну Викуся, доставай карты, спрашивать будем!
Виктория достала колоду и стала тасовать, глядя в потолок. Лера погладила её по спине и глаза Вики затянула белая пелена, как будто та надела непрозрачные линзы. Татьяна прижалась к Любке, подбородок её мелко задрожал.
– Вопрошайте! – загробным голосом произнесла Вика.
– Вопрошаю! – Яга повернулась к ней - Какое наказание Адские силы просют, для этих дур неумытых?!
Вика медленно выложила карту. На перепуганных товарок смотрел аркан «Смерть».
– Ну а Рай то, поди заступится? – Яга подмигнула Лере.
Вика снова выложила карту. Опять «Смерть»!
– Не может быть! Чтобы Рай смертушки лютой кому-то желал? Вот вы девки, накосячили! Ну кась, Виктория, давай проверим, может всё-таки не надо так кардинально! Может, язык отрезать или нос?
Вика стала бросать на стол одну карту за другой. «Смерть», «Смерть», «Смерть»! Из перепуганных глаз Любки капали крупные слёзы, Татьяна тряслась мелким бесом и безостановочно икала. В кармане Яги, зазвонил телефон.
– Але? – она внимательно слушала кого-то – Поняла! Отбой! – она выключила телефон и посмотрела на подсудимых – Ну, что ж! Иисус сказал, что месяц отсрочки вам даёт. Но ежели вы за это время, хоть одно бранное слово скажите, соврёте или обидите кого, волкам на съедение, а потом сразу в Ад, на сковородку, на тыщу лет! С Дьяволом он договорился! Ну, что сидим? Брысь отсюда!
Татьяна с Любкой ломанулись в проход так, что чуть косяки не вынесли. Забыв про машину, Любка летела по дороге на высоких каблуках, как в кроссовках. Татьяна, не отставала, хотя ей никуда бежать не надо было. Яга, Катя, Лера, Кира и Виктория с улыбками смотрели им вслед.
– Не переборщили? – спросила Кира.
– Нормально! – ответила Яга – Они теперь до самой смерти вежливыми будут!
*******
Ярослав вошёл в большой, залитый светом, зал. Последняя, отборочная игра, в которой определится соперник Ярослава и Арса, уже началась. Фаворитом в сегодняшней игре, считался Гор, сын Феодора и Ярослав хотел посмотреть на сколько сильно тот устал, идя к финалу. Гор был ровесником Ярослава, но воспитывался в отдалении от кипучей жизни Империи, его нервировала прорва народа, снующая туда-сюда постоянно. Именно это рассчитывал Ярослав использовать во время финальной игры, если Гор сегодня победит. Он наблюдал уже второй час и заметил, что Гор спокоен, если только рядом отец. Стоило ему напрячься, Феодор касался его плеча и тот успокаивался.