Звезды видят все
Шрифт:
— A-а, ну конечно, вам больше подходят солидные и зрелые женщины, — послышался голос Хофстраата.
Петер с удивлением взглянул на адвоката. Но поскольку его лицо оставалось, как всегда, спокойным и непроницаемым, он перевел взгляд на Нево.
— Вот как! Откуда вы это взяли? — ответил Нево, нисколько не смутившись.
Но адвокат не заставил себя ждать.
— Откуда я знаю? Вы забываете, что мы гости господина Тербовена.
Нево недоуменно посмотрел на Петера.
— Не понимаю! Какое вы имеете к этому отношение?
Тербовен
— Я тоже не понимаю…
Хофстраат разрешил загадку.
— Но, дорогой Тербовен, у вас же есть аппарат для чтения мыслей!
— Ах да, правильно! — Петер быстро повернулся к Не-во. — Позвольте мне продемонстрировать мой энцефалограф, господин Нево!
На лице Нево появилось удивление.
— Как! Вы тоже завершили свою работу?
— Да. На это, правда, ушло довольно много времени.
Нево нерешительно взглянул на часы.
— Собственно, — начал он, заикаясь, — я заскочил лишь…
— Несколько минут у вас наверняка найдется, — заверил его Хофстраат. Петер засмеялся и движением руки пригласил гостей в свой кабинет.
— Прошу, господа!
Пропустив впереди себя гостей, он сказал Нево любезным тоном:
— Сегодня настал мой черед кое-что продемонстрировать!
Физик заставил себя улыбнуться и с любопытством огляделся.
Хофстраату эта комната уже была знакома. Не дожидаясь приглашения, он сразу уселся в кресло и закинул ногу на ногу. Его лицо, казалось, говорило: «Ну, пожалуйста, я готов!»
Петер предложил сесть и Нево. Он придвинул к нему кресло и показал на магнитофонное устройство, стоявшее на столе в углу комнаты. Внешне оно ничем не отличалось от других аппаратов, которые помещаются в музыкальных шкафчиках. Под столом стояло несколько усилителей. Аппарат, казалось, был готов к работе — достаточно было Петеру нажать на кнопку, как завертелись подкассетники.
В комнате воцарилась тишина.
С напряженным вниманием д-р Нево следил за приготовлениями Петера.
Еще раз проверив аппараты, д-р Тербовен медленно повернулся и с серьезным видом сказал:
— Ваши мысли, господин Нево, принадлежат теперь не только вам. Они…
Нево быстро вскочил, поспешно обернулся и уставился на кресло. И тут он увидел то, что ускользнуло от его внимания, когда он садился, — две металлические пластинки своеобразной формы, расположенные справа и слева на старомодных подлокотниках.
Он не дал Петеру сказать ни слова. Было видно, что он напуган и рассержен.
— Я не привык к таким шуткам, господин Тербовен! Ведь нечестно воспользоваться тем, что я ни о чем не знаю!
— Ну, что вы, господин Нево! Ведь это совершенно безвредно! Зачем так волноваться? — И продолжал, довольный: — Если бы я захотел воспользоваться вашим незнанием, я бы не предупредил вас заранее об этом! Итак — прошу! — Он сделал движение рукой, приглашая Нево
Но физик все еще никак не мог успокоиться. Лицо его покраснело от гнева. Он нерешительно продолжал стоять у кресла.
Хофстраат сделал попытку убедить его:
— Чтение мыслей можно проверить только на самом себе. Как же иначе вы убедитесь, что ваши мысли записаны правильно?
— Нет! — Голос Нево прозвучал твердо и решительно. Он уселся в другое кресло, которое стояло посреди комнаты у маленького столика.
— А почему бы вам самому не сесть? — спросил он у Хофстраата.
Его лицо странно при этом изменилось.
Хофстраат молча поднялся и совершенно спокойно, словно это было нечто само собой разумеющееся, сел в кресло, с таким испугом покинутое физиком. Взглянув на часы, он повернулся к изобретателю:
— Десять минут можете мной располагать. Прошу вас, начинайте.
После отказа Нево Петер уже успел выключить аппарат. Он снова нажал на кнопку, и снова закрутились бобины с магнитофонной лентой.
Нево попал в крайне неприятную для себя и постыдную ситуацию. Он неуверенно следил за движениями Петера. Слышался лишь тихий гул аппаратов.
Взгляд Хофстраата был направлен на стол посреди комнаты. Мозг, казалось, напряженно работал; слегка нахмуренные брови свидетельствовали о большой внутренней концентрации.
Петер остался стоять у своего энцефалографа. Он внимательно наблюдал за испытуемым. Левая рука его при этом лежала на выключателе.
Нево беспокойно ерзал на своем кресле, постоянно поглядывая на часы. Опыт продолжался уже шесть минут.
Его взгляд останавливался то на Хофстраате, то на Тербовене. Правая рука лежала на столе, и он, сам того не замечая, нервно барабанил пальцами по гладкой поверхности. Он был очень обеспокоен.
На безымянном пальце поблескивало кольцо странной формы — змея, вцепившаяся в свой хвост; в глазах сверкали два изумруда.
Беспокойное постукивание физика вывело Хофстраата из задумчивости; он посмотрел на руку Нево, и взгляд его застыл на кольце странной формы.
В этот момент Петер нажал на кнопку выключателя и снова повернулся к аппарату.
— Десять минут уже прошли!
Хофстраат поднялся и вернулся на прежнее место.
— Сейчас я перемотаю ленту, а потом мы можем продолжить опыт, — сказал Тербовен.
— Так как завтра в суде мне придется выступать в важном деле, то я уже сейчас попробовал произнести свою речь, — заявил Хофстраат и опустился в кресло.
Потом он повернулся к Нево.
— Ну, господин Нево, теперь-то вы, наверное, не будете возражать, если господин Тербовен с помощью лучевой энергии запишет в вашем мозгу мою выспреннюю, мысленно произнесенную речь.