Звезды взаймы
Шрифт:
Просто ждать – было слишком муторно.
Бинк тоже встал. Обвёл помещение сердитым взглядом и разразился длинной речью. В крепких, но точных выражениях он обрисовал угрозу, нависшую над Храмом. Заодно высказал всё, что думает о местной системе обороны и организации патрульной службы.
Несмотря на сугубо специальный характер выступления, эмоциональный накал был не меньше, чем у какой-нибудь оперы Бетховена. Этому способствовали многоэтажные выражения, которыми хоббит щедро дополнял военные термины:
– Это не крепость, а сборище…! Трумлю в… таких вояк! С такой… организацией… вашу мать, вы и суток не продержитесь, куцелопы…!
В общем, если в зале были микрофоны, местные священнослужители должны были узнать о себе много нового.
Речь завершилась мощными словесными аккордами. Дима не выдержал и захлопал в ладоши.
Покрасневший злой Бинк перевёл дух. И опять воцарилась тишина – без всяких видимых последствий.
Услышал его вообще кто-нибудь?
Что ещё теперь сделать? Биться головой об стены?
Вот уж фигушки!
Не для того мы сюда припёрлись…
Я хмуро почесал затылок. Что там раньше говорил Бинк о «втором выходе»?
Проклятый зал – точно не тюрьма. И, вероятно, никогда прежде его не использовали в таком качестве. Вогс привёл нас в первое попавшееся помещение с герметичной дверью – из тех, куда он имел допуск.
Значит, всех мелочей тут могли и не предусмотреть…
Есть тут хоть что-то похожее на тайный Портал или обычную дверь?
Хрен поймёшь, если не знать заранее.
Только гладкие стены, рельефы…
Галереи.
Я задрал голову, попятился, всматриваясь.
Там, на нижней, точно темнеет проход. И если мы каким-то чудом туда вскарабкаемся…
Вот именно, чудом.
Потому что лестниц тут нет. А рельефы… Их я уже осматривал. Эти художественные излишества точно не задумывались, для того чтобы совершать по ним альпинистское восхождение…
Я опять побрёл вдоль периметра зала. Но спустя пару шагов будто споткнулся. Моё внимание привлекла монументальная фигура женщины. Не то чтобы я оценил лаконичный стиль скульптора, зато меня восхитили формы.
Такое не создаётся из головы! Очевидно, творец сам изучал натуру, проникая в её глубины… Можно сказать, не щадя здоровья, постигал её внутреннюю суть. А в результате грубый камень радует глаз.
Меня он радовал и ещё по одной веской причине.
– Эй! – махнул я Капустину рукой – Ну-ка, подсади!
– Зачем? – не сразу сообразил Дима.
– Будем приобщаться к искусству!
Спустя минуту благодаря титаническим усилиям Капустина и Бинка, а также с помощью рук и ног я достиг изгиба женского бедра.
Бедро было каменное, и это слегка портило впечатление. Но главное, я обрёл точку опоры – если не по жизни, то хотя бы на стене.
Хорошо.
Следующая точка маршрута – грудь.
Как следует упираемся левой ногой, а правую переносим… переносим…
Чёрт!
Да что ж такое?!
Какой халтурщик это ваял?!
Нет, без вопросов, грудь – удачная, крупная. Но очень скользкая!
Ещё одна попытка…
Соберись, Лёха!
Падать – крайне нежелательно. Внизу – гранитный пол, запросто что-нибудь себе сломаешь!
Упёрся. И дотянулся до женской руки.
А теперь – коленом на изгиб скульптурной шеи.
Ещё немного…
Есть!
Теперь я стою правой ногой на женской макушке. Зрелище не шибко эстетичное и «Камасутрой» не предусмотренное. Но та, что подо мной, – особо не возражает. Она – статуя, ей до лампочки…
Хватаемся за перила галерейной ограды и подтягиваемся, хаотично цепляя подмётками кроссовок орнаменты рельефа.
– Давай, Лёха! – подбадривают снизу товарищи.
«Даю…»
Верхняя часть туловища уже над оградой, я упираюсь в перила локтями. Отчетливо вижу фрески на стенах тускло освещённой галереи. Ещё немного – и я смогу перенести центр тяжести на ту сторону.
Где-то слева от меня должен темнеть выход с галереи… Оттуда долетает странный шорох.
Пока мне некогда осматриваться.
Последнее усилие. Я закидываю колено на ограду.
«Есть!» – радостно мелькает в мозгу. А перед глазами тоже что-то мелькает.
Что-то похожее на чей-то кулак…
– А-а-а!!!
Я падаю!
Успеваю увидеть над собой незнакомую хмурую физиономию в шапочке стража. В руке у монаха – короткий и массивный металлический жезл с фигурными выступами для пальцев. Таким очень удобно бить по зубам. Но, вероятно, это не главное его назначение.
Страж вытягивает кулак с жезлом в мою сторону. И я плавно, без особых неприятностей, приземляюсь в объятия взволнованных товарищей.
Бинк вполголоса ругается. Дима запрокидывает голову:
– Что ж ты творишь, гад!
– А что вас не устраивает?
– А ты спустись вниз, я тебе объясню!
– Да, конечно, – отвечает монах. Вытягивает над собой руку с жезлом, плавно перелетает через перила и приземляется – в двух шагах от нас.
Высокий – на целую голову выше Капустина, широкоплечий и мускулистый – в просторном, не стесняющем движения балахоне.
– Так что вы хотели объяснить?
Дима растерянно мнётся. И выдавливает:
– Ну… как-то невежливо получается. Некультурно… В конце концов, мы у вас в гостях!