Звезды южного неба
Шрифт:
— Конечно, живы!
— Пожалуй, Уэгз прав, — сказал Чарли. — Грузовик может пригодиться. Пусть мы и медленно будем ехать, но зато сможем взять с собой много воды и припасов, к тому же транспорт нам может понадобиться, чтобы привезти назад Мерфи и Эстеллу, — ему стало дурно от мысли, что они могли быть тяжело ранены.
Дэн услышал достаточно. Он выскользнул из гостиной и уже направлялся к двери на улицу, когда его окликнула Эдна.
— Эй, доктор Дэн, я нашла бутылку, и в ней что-то есть, — сказала она.
Остановившись, Дэн облизнул губы в предвкушении.
— Что это?
Но в принципе
Думая, что она делает что-то хорошее, Эдна весело налила содержимое бутылки в стакан и протянула его Дэну с широкой беззубой улыбкой. Ее отвлекли голоса аборигенов, послышавшиеся от задней двери, и она пошла посмотреть, кто там пришел. Еще раньше Эдна попросила двух своих братьев сопровождать Чарли на равнине, чтобы быть уверенной в том, что он вернется назад целым и невредимым. Она считала, что его навыков выживания достаточно лишь на поход в радиусе пяти метров от гостиницы.
Дэн крепко сжал стакан и посмотрел на мутную красно-коричневую жидкость. Костяшки его пальцев побелели, пока он боролся со своей слабостью. С одной стороны, ему отчаянно хотелось осушить этот стакан, хотя он понимал, что этого ему будет недостаточно. С другой — это спиртное внушало ему почти такое же отвращение, как и его слабость. Вскрикнув в отчаянии, он швырнул стакан в стену, и тот разлетелся на мелкие кусочки.
Когда над самолетом стали сгущаться сумерки и холод пополз по пустыне Симпсон, Эстелла начала думать, где лечь спать. Ей совсем не хотелось лежать на каменистой земле у костра, потому что она боялась скорпионов, которые, как известно, выходят на охоту ночью. А когда Эстелла вспомнила о змеях и огромных пустынных муравьях, не говоря уже о пауках, то поняла, что вообще не сможет заснуть. Она бросила взгляд на самолет. Было неприлично делить его с Мерфи, но при таких обстоятельствах ей показалось абсурдным беспокоиться о приличиях.
Эстелла забралась в самолет и потихоньку закрыла за собой дверь. Она нашла то самое желтое одеяло и легла рядом с Мерфи, предварительно очистив место от осколков стекла, песка и земли. Подумав о том, что Мерфи, наверное, тоже мерзнет, так как иллюминаторы по одному борту были разбиты вдребезги, Эстелла решила поделиться с ним одеялом. Стараясь не дотрагиваться до Мерфи, она аккуратно накрыла его и себя и закрыла глаза.
— Завтра попробую починить радио, — прошептал Мерфи, удивив ее.
Эстелла не знала, что ответить. Сначала она подумала, что он говорит во сне или бредит под действием морфия, но потом поняла, что это не так. Ей почему-то стало стыдно.
— Хорошо… — пробормотала она и крепко зажмурила глаза. Эстелла собиралась спросить у него, болит ли его нога и почему он не спит, но через несколько минут услышала его ровное и глубокое дыхание.
Дэн вернулся в больницу, но там никого не было. Кайли отправилась в лагерь аборигенов за песчаными холмами, а Бетти и Кев ушли домой. Понимая, что уснуть не сможет, Дэн не знал чем заняться. Он не помнил, чтобы раньше чувствовал такое беспокойство.
Дэну показалось, что его прошлое, наконец, догнало его, и запаниковал. Он узнал эти симптомы, которые он раньше всегда топил в алкоголе: вот уже несколько часов подряд его била дрожь, и он сильно потел. Раньше Дэн никогда не позволял себе так волноваться, но теперь не мог этого избежать. Мысли, которые он всегда держал в узде, стали всплывать в его голове. Дэн не мог забыть лицо Уильяма Абернати или перестать думать о том дне… в далеком прошлом, когда эта юная жизнь зависела от него. Пытаясь сбежать от своих воспоминаний, Дэн снова вышел на улицу и стал бесцельно ходить вокруг больницы, пока не очутился перед старым ангаром, где в темноте виднелся массивный корпус старого самолета. В его мозгу продолжали мелькать картинки прошлого, отчего ему становилось дурно.
Уже много лет Дэн возился с двигателем этого старого самолета. Ему нравилось заниматься починкой техники. Стараясь как-то отвлечься, он зажег лампу и взял в руки болт и гайку. Дэн прекрасно знал место каждой гайки и каждого болта. Он так часто разбирал этот двигатель, что теперь мог делать это даже во сне, хотя так ни разу и не собрал его до конца. Посмотрев на болт в своих руках, он в расстройстве швырнул его на землю и пошел прочь.
Открыв глаза, Эстелла обнаружила, что ночью, стараясь согреться, свернулась калачиком и прижалась к Мерфи. И хотя его глаза были закрыты, он не спал. Майкл проспал около часа, но потом боль в ноге не давала ему сомкнуть глаз большую часть ночи. Устыдившись того, что она лежит так близко от него, Эстелла быстро отодвинулась и потихоньку выбралась из самолета. Уже немного рассвело, поэтому она начала подыскивать подходящее место для взлетно-посадочной полосы.
Примерно в семидесяти метрах от самолета Эстелла нашла более-менее пригодную площадку. Здесь было довольно ровно и к тому же сравнительно мало валунов и кустов. Большинство камней можно было оттащить в сторону, а самые большие, к счастью, и так оказались на краю будущей полосы. Она стала собирать небольшие камни и выкладывать их вдоль полосы, постоянно думая о том, будет ли их видно с воздуха. Тяжелые камни Эстелла отталкивала при помощи крепкой ветки, которой пользовалась как рычагом. Через час солнце стало палить нещадно, и у нее разболелась спина. Пот катил с нее градом, но она была полна решимости очистить, по крайней мере, двадцать метров полосы. Прошел еще час, Эстелла совершенно выбилась из сил. Ее ладони покрылись мозолями, и она буквально умирала от жажды.
Подойдя к самолету, Эстелла села в тени открытой двери и выпила немного воды. Мерфи лежал на боку, неудобно вытянувшись между передними сиденьями, и пытался починить радио. Он ругался от досады, что поломка оказалась очень серьезной, а лежа и при такой боли в ноге работать было почти невозможно.
— Бесполезно! — воскликнул он и, ругая вполголоса радио последними словами, швырнул плоскогубцы в хвост самолета.
Эстелла, которая чувствовала полную опустошенность, как физическую, так и моральную, разразилась слезами.