Звон ледяной тишины

Кошковская Бусинка

– Добрый вечер, Светлана Николаевна, – произнесла девушка и как-то поддельно рассмеялась.

– Добрый, – равнодушно ответила Светлана.

Она, даже не оглянувшись на них, прошла мимо, к лестнице. Андрей прошёл за ней, при этом внимательно оглядев молодёжь. Они же все как-то странно покосились на него.

– Вы одна не боитесь ходить по такой темноте? – спросил он, пытаясь не наступить мимо

ступенек, которые он не видел.

– Я уже не думаю об этом, – ответила Суворова, – привыкла.

– А этих неужели никто не разгонит? Они ведь шумят.

– Они постоянно тут, видимо, не мешают. У меня их не слышно.

Светлана шла первой, она остановилась на четвёртом этаже, где очень слабо горела одна лампочка, и, достав из сумки ключи, стала открывать дверь в квартиру.

– Ох, тут хоть немного светлее, – на выдохе сказал Андрей, всё ещё поднимаясь.

Они вошли в квартиру. Светлана, включив свет, сняла пальто и повесила его на вешалку.

– Проходите в комнату, а я сейчас чайник поставлю. Отдохните пока немного, можете свет включить. Я вас позову, – произнесла она, сняв сапоги, и прошла на кухню.

Андрей повесил свою куртку рядом с её пальто и, сняв обувь, прошёл в комнату.

Комната была небольшая, в ней был большой книжный шкаф со стеклянными дверцами, диван, тумбочка со старым советским телевизором и стол, весь заваленный какими-то бумагами. В комнате было тихо и уютно. В окно, сквозь серебристые полупрозрачные облака, смотрела яркая луна (точнее месяц).

Андрей подошёл к окну и, открыв форточку, взглянул вниз, отсюда было видно его машину. Он задёрнул шторы, отчего в помещении стало очень темно, и попытался включить светильник, стоявший на столе.

«Как же он включается? Или он вообще не работает?» – подумал Андрей, туда-сюда передвигая маленький выключатель. В какой-то момент он понял, в чём дело. «Вот оно что…» – Обнорский, взяв шнур и подключив его к розетке, ещё раз передвинул выключатель. Светильник включился.

Андрей заметил на столе фотографию в рамке и взял её, чтобы рассмотреть. На ней были мужчина и женщина, по-видимому, муж и жена, их сын лет десяти и дочь-выпускница с аттестатом в руках.

«Это она и её семья?»

Андрей присел на диван и, откинувшись на мягкие подушки, прикрыл глаза. На самом деле, из-за этой изматывающей боли, ему уже очень хотелось спать.

«Значит, она живёт одна. А где же, интересно, её семья?» – подумал он.

Обнорский и не заметил, как задремал. В какой-то момент он почувствовал, что у него на коленях лежит что-то тёплое и мягкое – как будто живое. Андрей, от неожиданности вздрогнув, открыл глаза. У него на коленях лежала белая пушистая кошка.

«Нет, всё-таки не одна», – снова подумал он и осторожно погладил кошку.

Она, подняв голову и уставив свои большие голубые глаза на него, замурлыкала.

– Андрей Викторович, идёмте, – в дверях показалась Светлана Николаевна. – Вижу, вы очень понравились Бусинке, – добавила она, увидев свою кошку на коленях Андрея.

– Как вы это поняли?

– Она даже близко к людям не подходит, меня только не боится.

– И куда же её теперь?

– Положите на пол, она не будет сопротивляться.

Обнорский, убрав кошку, прошёл за Светланой на кухню и присел за стол. От резких движений его голову пронзил очередной сильный спазм, отчего Андрей зажмурился и прижал пальцы к одному виску.

Светлана, пока наливала чай, очень внимательно смотрела на него, хотя он этого и не замечал.

– У вас анальгина не будет, случайно? – спросил Андрей, с надеждой смотря на неё и не убирая пальцы от виска.

– Будет, – она отставила чайник и, достав из шкафа таблетки, протянула их ему, после налила в кружку воду и поставила перед ним.

– Спасибо, – Андрей вытащил две таблетки и запил их водой. – У меня, знаете ли, с головой проблемы. Сначала осколком гранаты зацепило, а после из Макарова попало по тому же месту. Уже семь лет вот так мучаюсь.

Светлана, ничего не ответив, положила в чай пол ложки сахара и подвинула чашку к нему. Андрей не мог понять, что означает выражение её лица, казалось, что её не волновало всё это, но, с другой стороны, было в её глазах что-то такое, что явно говорило – она ему сопереживает, и он это чувствовал, пусть и очень слабо.

Андрей, взяв кружку трясущимися руками, сделал небольшой глоток горячего чаю. Вкус был чуть сладковатый – приятный и ненавязчивый.

Конец ознакомительного фрагмента.