Звук снега
Шрифт:
Гай еще раз с силой повернул голову в сторону.
Случались и другие вспышки любви. Лидия могла неожиданно выскочить из комнаты и помчаться в детскую, чтобы поплакать над «ее дорогим малышом, единственным в мире человеком, который любит меня по-настоящему». О боже, как часто лорд слышал эти слова. Но, значит, и Майлз тоже их слышал.
Однако за исключением этих редких приступов любви Лидия практически не замечала Майлза. Куда больше ее занимали бесконечные светские мероприятия, из-за которых она то и дело уезжала из дома.
Хотя… Хотя правдой было и то, что перед
Гривз попытался вспомнить, как нанял эту Лоппит. Когда это было? Месяцев восемь назад? Она показалась ему строгой, но доброй, и производила впечатление человека, способного на протяжении всего дня вести себя одинаково ровно и выдержанно. Это выгодно отличало ее от той смешной неуклюжей женщины, которая по настоянию Лидии была нанята присматривать за Майлзом, когда тот достаточно подрос, чтобы не нуждаться в кормилице.
Что, интересно, имела в виду эта несносная, сующая нос в чужие дела кузина, называя выбранную для Майлза няню драконом, который больше подходит для устрашения буйных душевно больных?
И с чего это, черт побери, она решила, что у его сына серьезные проблемы? Он обычный маленький мальчик. У него и времени-то еще не было, чтобы столкнуться с какими-то проблемами, слава богу. Похоже, эта контесса чересчур нервная и излишне возбудимая. Собственно, в этом нет ничего удивительного, если вспомнить ее биографию. Впрочем, чтобы окончательно убедиться в ее неправоте, он прямо сейчас пойдет в детскую и увидит все собственными глазами.
– Лорд Гривз! О боже, вы напугали меня. Я не слышала, как вы вошли, – защебетала миссис Лоппит, приседая в глубоком реверансе, когда увидела его на пороге комнаты. – Я даже не знала, что вы дома, милорд.
– Ничего удивительного, ведь я только что приехал, – сказал Гай, переводя взгляд на сына.
Мальчик сидел на стуле у окна, глядя на улицу, и даже не повернул голову, когда услышал голос отца.
Гай помрачнел и направился к нему.
– А как вы поживаете, молодой человек? – спросил он, предварительно прочистив горло. – Скучал по папе?
Майлз повернул голову, посмотрел на него, несколько раз моргнул и снова отвернулся к окну.
– Ну а с няней ты хорошо себя вел? – спросил Гривз, надеясь, что, может быть, этот вопрос вызовет более адекватную реакцию.
Но не последовало вообще никакой реакции. Он по-прежнему видел только затылок неподвижно сидящего Майлза. Гаю это нравилось все меньше, точнее, совсем не нравилось. Неужели за рассказом Джоанны ди Каппони действительно что-то стоит? Про себя он взмолился, чтобы это было не так. Более того, лорд вдруг понял, что готов молить Бога о том, чтобы Майлз оказался просто сердитым и замкнутым мальчиком.
– Скажите мне, миссис… ээ… няня, – начал он, направляясь к женщине, которая разглаживала еле видимые складки на фартуке, – как вел себя сын в мое отсутствие?
Задавая вопрос, Гай сопроводил миссис Лоппит в
– О, сущим ангелом, милорд. Он все делал именно так, как ему говорили, никаких проблем. О, в первые дни случались и приступы плача и вспышки злости, но сейчас это все в прошлом. Твердая рука – вот что нужно было его маленькой светлости, чтобы встать на путь истинный.
– Твердая рука? И насколько же должна быть тверда эта рука? – поинтересовался Гай нейтральным тоном.
– Настолько, чтобы это было понятно маленьким мальчикам. Совсем ни к чему позволять им думать, будто они могут заниматься всякой ерундой, а к подобным занятиям их тянет постоянно. Но как мы с вами говорили, милорд, четкое соблюдение правил, жесткий распорядок дня превращают совершенно развязанного мальца в маленькую кроткую овечку.
– Пожалеешь розгу – испортишь ребенка. Такова философия воспитания? – спросил Гай, стараясь не выдать нарастающее раздражение.
– Вы поняли меня абсолютно правильно, – ответила няня с самодовольной улыбкой. – Нет ничего страшного, если ради быстрого исправления проказника его руки и, прошу прощения, спина пораньше узнают вкус розог.
– О! – не удержался от восклицания с трудом сдерживающий гнев Гай. Пороть его ребенка? Никто не имеет право делать это. Никто! – Полагаю, я вас прекрасно понял, – продолжил он спокойно, решив выудить какие-нибудь подробности того, что здесь происходило. – А не расскажите ли вы мне о других методах, которыми вы пользуетесь? Совершенно очевидно, что они весьма эффективны.
– Благодарю вас, – произнесла миссис Лоппит, чопорно улыбнувшись. – Хорошо, позвольте подумать… Вот, например. Была такая проблема – его маленькая светлость периодически вставал по ночам с кровати. А ведь удерживать детей в постели весьма полезно – это предупреждает возможные проказы и приучает к мысли, что постель есть постель и думать о чем-то кроме сна в ней недопустимо.
– Вы хотите сказать, что… что вы привязывали его к кровати?
– О да, милорд. Видите ли, этот способ позволяет еще и быстро отучить мочиться под себя по ночам, – с видом мудреца сообщила она. – Да, у меня была и такая проблема с его маленькой светлостью. Однако несколько ночей, проведенных в собственных испражнениях, и порция розог утром достаточно быстро избавили его от этой привычки.
Гая слегка замутило, пальцы опущенных рук непроизвольно сжались в кулаки. Он не верил своим ушам. Ребенка всего пяти лет от роду сечь розгами? Привязывать к кровати и заставлять по нескольку часов лежать в собственных испражнениях? Боже правый, удивительно, что бедный Майлз не всадил в эту женщину нож. Сам лорд чувствовал, что вполне мог бы сделать это.
– Спасибо, – сказал он тоном таким же холодным, каким вдруг сделалось его сердце. – Вы рассказали мне все, что я хотел узнать.
– О, не за что, милорд. Это столь необычно для отца – проявлять такой интерес к ребенку, который, скажем, в силу возраста подходит только для детской. Но я не из тех, кто настаивает, чтобы родители держались подальше от воспитания. Уверена, что мальчик рад вас видеть после долгой разлуки.