Зяблик. Сокращенное издание

Кимова Анна

С едва уловимой улыбкой на физиономии он замер на чумазом лице Юли:

– Что ты здесь делаешь? Где Паша? – Дмитрий обвел Юлю неприличным взглядом.

Его неприветливый тон мгновенно отвлек девушку от ее мыслей:

– Паша, я так понимаю, это водитель, который меня встречал?..

Недовольство, прозвучавшее в голосе Юли, заставило его немного смягчиться:

– Да, но что случилось? У нас из-за грозы нет связи, я решил, что поезд задержали, и ждал вас утром…

– Поезд пришел вовремя, – произнесла она холодно, – но по дороге сломалась машина, а водитель подвернул ногу. Он километрах в трех-четырех отсюда, на дороге. Просил, чтобы прислали джип с лебедкой.

– И ты что, шла по лесу три километра? – Он явно не ожидал такого поворота.

Короткий взгляд Юли, брошенный на него,

не оставил сомнений в том, что она не оценила его умственных способностей.

– Да вы прямо выдающийся мыслитель! – с иронией ответила она. Юля выдохнула, неодобрительно покачала головой, а затем серьезно посмотрела на собеседника. – Послушайте, – сказала она устало, – я не спала две ночи и, вдобавок, сильно продрогла. Не соблаговолите пригласить в дом?

Какое-то время хозяин дома продолжал внимательно смотреть на нее в упор, как будто изучая, но она выдержала этот взгляд и не отвела глаз первой. Он подал ей руку, однако Юля медлила, размышляя, стоит ли откликаться на его жест. Все же она протянула свою руку, и мужчина помог ей встать с земли.

Вместе они прошли к дому, представшему перед Юлей во всем своем великолепии. За домом были видны: сад, роща и беседка-ротонда. К фасаду примыкало большое крыльцо с белыми колоннами и белыми балясинами. Это был парадный вход в дом. Дмитрий и Юля поднялись по ступенькам и вошли внутрь. Со стороны улицы до них доносился лай собак.

Юля повернулась лицом к хозяину дома и серьезно посмотрела на него:

– Если вас не затруднит дать мне полотенце и халат, то я хотела бы срочно принять горячий душ. Мои вещи остались в машине.

Он был невозмутим, но ироничная улыбка слегка касалась уголков его красивых губ:

– Да, я приготовил для тебя комнату на втором этаже. Дальняя дверь по коридору справа.

– Спасибо.

Глава 4

Юля поднялась по светлой мраморной лестнице с чугунными литыми перилами и прошла в конец коридора. С двух сторон от нее были расположены двери в комнаты, а в конце коридора посередине торцевой стены дома находилось окно в пол. Оттуда был виден лес, а за лесом открывался боковой вид на озеро. Юля ахнула от охватившего ее восторга и подошла ближе. Рассвет окончательно вступил в свои права.

Водная гладь озера вдали была спокойна как будто и не было грозы. При мысли о дожде Юлю передернуло. Она открыла дверь означенной комнаты и поспешила войти вовнутрь. Ее взору предстала белоснежная комната. Светлый мраморный пол, светлые обои, высокий белый глянцевый потолок. Внутри помещения стояли большая кровать с белым подголовником, застеленная белым покрывалом, зеркальный шкаф, белая тумба, белое бюро с зеркалом. Но самым впечатляющим акцентом, конечно же, было окно в пол, такое же, как и в коридоре. Отличие его состояло лишь в том, какой вид из него открывался – озеро было прямо перед глазами. Какое-то время Юля стояла и смотрела в окно, замерев от восторга, как вдруг ее посетила мысль, не слишком ли часто она сегодня всем восторгается? Она тряхнула головой, стараясь избавиться от наваждения и возвратить себя к более насущному. Юля отошла от окна и закрыла дверь на замок, затем спешно сбросила с себя мокрую одежду и поспешила в ванную.

Ванная комната тоже оказалась большой и белой. Юлю колотил озноб, поэтому времени принять ванну не было. Она встала под горячий душ и стояла так, пока ее кожа не приобрела красного оттенка. Тогда Юля вышла из ванны, но стоило ей коснуться холодного пола, как она громко чихнула. К ней снова подкрадывался озноб, и Юля яростно растерла себя белым махровым полотенцем. На крючке она заметила сатиновый халат молочного цвета, под ним на полу лежали белые махровые тапки. Она надела тапки, затем халат. Подпоясалась, собрала волосы в пучок и набросила на голову капюшон.

Поскольку ее вещи безнадежно промокли, Юля отбросила их в сторону. Немного поразмыслив, она решила надеть хотя бы трусы. Они почти не промокли и были лишь слегка влажными. В любом случае других, чистых и сухих, в ее распоряжении не было, так что пришлось надеть эти.

Озноб все еще подкарауливал Юлю. То и дело ее тело немного подрагивало. Она задумалась, что делать дальше. Ее чемодан был не при ней, так что переодеться ей было не во что. По

сути, она осталась бы раздетой, если бы не этот халат. Находилась она в доме у незнакомого ей человека, к тому же нисколько не походившего на тот образ, который ей с таким усердием пыталась изобразить Марина. Как Юля ни старалась, она не могла себе представить, чтобы этот Адонис во плоти человеческой не интересовался женщинами (прим.: в др.-греч. мифологии Адонис – прославленный красавец, в которого влюбилась даже богиня красоты Афродита), а предпочитал посвятить всего себя без остатка какой-либо работе, пусть даже и очень любимой. Если только работа эта не была как-то связана с ублажением телесных страстей. Да уж, на раба лампы он не был похож совсем. А вот в образе раба любви она его себе легко представляла. Говорят же иногда об иной женщине, что она не создана для того, чтобы работать. Так, например, это вполне применимо к Марине. Такие женщины приходят в этот мир для другого, шепчутся люди за их спинами. И хоть Юля всегда считала, что это совсем не применимо к мужчинам, сегодня она впервые в этом засомневалась. Это было связано не столько с незаурядной физической привлекательностью хозяина дома, сколько с теми магнетическими флюидами, которые от него исходили. Даже сейчас, усталая и изможденная, Юля подспудно чувствовала их. Хотя и обмолвились они с ним всего парой фраз. Поэтому Юле делалось не по себе, когда она думала о том, что ей придется спуститься вниз в таком виде. При других обстоятельствах ей было бы все равно. Но в этом доме где-то рядом был он, и поэтому Юля чувствовала себя почти голой.

Тем не менее надо было что-то делать. Похоже на то, что она начинала заболевать, а только этого ей еще не хватало. Немного помедлив, она прошла в комнату, решительно открыла замок, распахнула дверь и едва не столкнулась с Дмитрием. Он как раз заносил руку, чтобы постучать в дверь. От неожиданности Юля слегка смутилась, но нашла в себе силы для того, чтобы не показать этого. На нем теперь была надета черная майка. Дмитрий медленно осмотрел ее с головы до ног таким внимательным и оценивающим взглядом, что Юля засомневалась, на самом ли деле на ней был халат. Это привело ее в состояние, близкое к ярости. Юле не нравилась та ироничная манера, которую Дмитрий взял с первой минуты общения с ней. Девушка повела бровью и сухо произнесла:

– У вас не будет самбуки или какой-то другой анисовки? Кажется, я заболеваю.

Легкая ухмылка опять коснулась его губ:

– Спустимся в кухню, – Дмитрий сделал приглашающий жест, – немного поешь там, а я поищу что-нибудь подходящее.

Юля боролась с собой, чтобы не сострить, ироничный тон Дмитрия был ей неприятен, но в конце концов она решила промолчать. Она ведь была только гостьей, а хозяин дома мог вести себя как ему заблагорассудится. Она вышла из дверей комнаты, прошла в сторону и остановилась, чтобы пропустить хозяина вперед, но Дмитрий не спешил пройти. Он стоял, опершись о дверной косяк, и разглядывал ее. Помедлив, Юля решила идти первой. Дмитрий последовал за ней. Пока они шли, Юле казалось, что Дмитрий смотрит на нее. Или это все просто были его флюиды?

По пути в кухню он все время наблюдал за Юлей. У нее была красивая походка, свидетельствовавшая о решительном нраве. В этой девушке чувствовалась стать. Похоже, что она была гордячкой. По крайней мере, Дмитрию так казалось, судя по ее осанке и поведению. Он уж и забыл, когда в последний раз встречал таких на своем пути. Да, большинству из его женщин гордость не была чужда, но все же в каждой паре всегда превалировал он. И какими бы гордыми ни были его женщины, они всегда подстраивались под его потребности. Он был хорошо воспитан и никогда не грубил женщинам, те просто сами всегда все понимали. Ему не перечили, он к этому не привык. Гордый лев, он был лидером и не терпел возражений. Поэтому сейчас Дмитрий чувствовал себя не в своей тарелке. Он был у себя дома, но при этом каким-то непостижимым образом не был хозяином положения. Непривычным было то, как Юля с ним держась. Он чувствовал, что не нравится ей, и это было странно. Дмитрий уже и забыл, когда в последний раз не нравился женщине. Не сказать, чтобы это его беспокоило. Люди в массе своей вообще всегда были ему безразличны. Да и Юля не была в его вкусе. Тем не менее что-то его волновало. Но он не мог понять, что конкретно.