Зюзюка, или Как важно быть рыжей
Шрифт:
– Вкууусно!
– У тебя получается. А правда вкусно! Я молодец!
И тут раздался звонок.
– О, вот и Юрка!
Он побежал открывать, а Себастьян и ухом не повел.
Интересно, что за Юрка?
– Зюзюка, проснись!
– Да я уж жду! Знаю, знаю, довольна, небось?
– А ты как думала!
– И чему радоваться? Он нам не подходит!
Ну, это я и без тебя давно поняла! Но как у него морда вытянулась, когда он меня узнал! Сукин сын! Глазам своим, говорит, не верю! Ах, как я рад, Дашенька! Сволочь! Хотя, знаешь, Зюзюка, я ему даже благодарна: если бы не он, может, я бы долго еще не
– Ну-ну!
– Чем ты недовольна опять?
– Время теряешь! Вон месяц целый – никого даже на горизонте нет! Как ужасно жить, зная, что помрешь!
– Да так все живут!
– Так-то люди, а я-то Зюзюка! У меня долгий век, я могла бы еще хоть двести лет жить, но ты тратишь время на какие-то тряпки, а скоро и вовсе родить не сможешь, куда это годится? Ладно уж, так и быть, переспи с Егором, если никого другого на примете нет. Он красивый, девочка наша тоже красивая будет!
– Погоди, Зюзюка, что-то я тебя не пойму… А если я не хочу спать с Егором?
– Захочешь!
– Ну, допустим, а если даже я забеременею, но это будет мальчик?
– Тогда плохо!
– Значит, так, спать с Егором я не буду, мы с ним просто хорошие соседи и все! Слушай, а почему Герман пропал, ты не знаешь?
– Нет. И не думай о нем, он больше не появится!
– Почему?
– Попробуй в зеркальце заглянуть. Кстати, ты больше в меня телефон свой не запихивай!
– Почему?
– Это вредно для здоровья, я по радио слышала!
– Для чьего здоровья? – полюбопытствовала я.
– Для моего, конечно!
– Зюзюка, твоему здоровью, кроме моли и моей бездетности, ничего угрожать не может.
– Откуда я знаю, мало ли… – проворчала она. – Вообще, ты мне не нравишься!
– Почему?
– Что ты все заладила – почему да почему! По кочану!
– Ты чего грубишь, старая варежка?
Я старая варежка? Это ты старая варежка! Никому не нужная баба, сорок лет, бабкой уж могла бы быть, а у тебя даже постель согреть некому, фу, видно, и вправду конец света скоро, и ладно, не хочу я так жить – вымаливать девочку, смотреть на этих теток без мужиков… Я когда у тебя на работе в сумочке лежу – диву даюсь! И чего вам всем надо! Тебе ж с этим Юркой спать нравилось, вон даже кровать сломала! Если с Егором не хочешь, так его верни, кровать-то у тебя сейчас новая, крепкая, да и вообще, что за дела, на ней еще ни одного мужика не было, а говорила – блудить хочу, чего ж не блудишь?
– Позволь, но ты же только что сказала, что он нам не подходит?
– В мужья – не подходит, а чтоб ребеночка отпрыснуть – сойдет!
– Отпрыснуть? – засмеялась я.
– Ну, чтоб отпрыск был!
– Старая я уж ребеночка без отца заводить! А жить мы на что будем? У меня бабушек нет, ты, что ли, воспитывать будешь? Ты воспитаешь!
– Все, я обиделась! Пока мужик на этой кровати не поспит, я с тобой и разговаривать не стану!
– Ну и не надо! Ворчишь, как полоумная старуха, несешь всякую хрень…
– Дура, я о тебе забочусь!
– Да нет, ты о себе заботишься! Спи, как-нибудь в другой раз поговорим.
Я сунула пудреницу в Зюзюку, а ее в ящик комода. Не буду я больше ее с собой таскать, не вписывается эта вязаная безделушка времен Очаковских и покоренья Крыма в наш сумасшедший век. Она еще хуже Хоттабыча. У того все-таки интересы были много шире Зюзюкиных.
В субботу я отдыхала – встала поздно, читала, смотрела телевизор, болтала по телефону и с почти неприличным удовольствием вспоминала вытянувшуюся морду знатока Эдгара По! И как он весь вечер увивался вокруг меня! Однако я была вежлива, даже приветлива, но холодна и неприступна. Кажется, он решил, что у меня роман с Егором, особенно его наводило на эти мысли доверие и нежность Себастьяна. Ах, какой пес! Когда я заглядывала в его невозможно голубые глаза, мне казалось, что он понимает каждое движение моей души… А Егор даже ревновал. Он славный малый, этот Егор, с чувством юмора, добрый, словом, прекрасный… сосед. И все, и все! Кстати, вчера пообещал, что поможет мне купить машину. Хорошо бы.
После обеда мне позвонила Кристинка и потребовала, чтобы я непременно приехала к ним в гости – на плов. Ее муж Вадим родом из Самарканда и готовит плов фантастически, вкуснее не бывает! Отказаться я была не в силах. Разумеется, от таких ужинов – спагетти, плов – фигура может пострадать, но голос желудка в данном случае полностью заглушил голос разума. И я поехала, хотя подозревала, что дело не только в плове. Наверняка там заготовлен какой-нибудь старый холостяк или вдовец для меня. Вадим уже давно негодует, как это я могу жить одна. Увидев меня в новом обличье, он довольно мрачно заявил.
– Мда, шансов у бедного Темки нет…
У Темки действительно не было ни одного шанса, но плов, как всегда, был выше всяких похвал.
– Слушай, – шепнул мне на ухо изрядно поддавший Вадим, – можешь мне объяснить, чего, собственно, тебе надо?
– Да ничего… Разве что большой любви…
– Возьми слона и вымой в ванне! – вдруг разозлился он.
– Ты что-то спутал, Вадя, – невозмутимо отозвалась я. – Я ж не говорила, что мне нужен чистый слон…
– Дурища ты!
– Почему? Ты забываешь, я два раза была замужем. Больше не хочу…
– Самостоятельная, да?
– Да.
– А кто стакан воды подаст?
– Не желаю я думать об этом идиотском стакане! Рано мне еще! Я, если хочешь знать, начала новую жизнь, и она мне нравится…
– Дура, такую квартиру продала…
– А что мне было с ней делать? Ложиться костьми? Моей зарплаты даже на унитаз не хватило бы. И вообще, там были тени прошлого. Дом на Набережной, сам понимаешь… Отвяжись, Вадик, хочешь устроить мне несварение желудка? После сказочного плова все это слушать вредно.
– Да ну тебя!
Домой я поехала на такси. И решила, что завтра с самого утра займусь уборкой квартиры. Среди ночи я проснулась от странных звуков. Похоже, выла собака. Себастьян? Я подбежала к двери, заглянула в глазок. На площадке никого не было. Но вой доносился из квартиры Егора. Говорят, собаки воют к несчастью. Какое несчастье почуял Себастьян? Я подошла к окну, выходящему во двор, и увидела, как въезжает машина Егора. Слава богу! Бедный пес, наверное, просто хочет выйти. Сейчас Егор его выведет, и тот успокоится. Живот у него болит, наверное. Егор не спеша вылез, на нем была короткая куртка. Какая у него сексапильная фигура, как-то отвлеченно подумала я. И вдруг откуда-то на него налетели два парня, одного он отбросил, но второй сбил его с ног, и они принялись дубасить его ногами. Что на меня нашло, не знаю, но я выскочила на балкон с цветочным горшком в руках, швырнула его в дерущихся и не своим голосом заорала: «Милиция, милиция!» Парней как ветром сдуло! Во многих окнах стал зажигаться свет. Егор лежал на грязной мостовой. Я накинула пальто прямо на пижаму и в тапках на босу ногу помчалась вниз.