...И грянул гром
Шрифт:
Ирина Генриховна вдруг почувствовала, как у нее похолодело в животе, а ладони покрылись липким потом.
— Господи, неужели… — почти беззвучно прошептала она, не в силах отвести глаз от экрана.
Обработанная специалистами экспертно-криминалистического центра запись давала неплохое изображение, и она увидела сначала двоих парней, которые шли к подъезду. Того, который шел первым, она не знала, а второй… явно пьяный…
Они шли прямо на камеру, и чем ближе подходили к двери подъезда, тем холоднее становилось у нее в животе.
Дима! Чудецкий!! Она не могла ошибиться.
Вздохнул начальник МУРа, наблюдавший за ее реакцией. А она… Вконец сломленная сначала услышанным, а потом и увиденным, она уже не в силах была что-то говорить и только кивала утвердительно.
— Чудецкий? — негромко спросил Яковлев.
— Да.
Потом спросила, не сводя глаз с экрана телевизора:
— И что, эту девушку… действительно, как вы говорите?
Она подняла глаза на генерала.
— Но я… я не верю, что это он. — И вдруг заторопилась, с мольбой в голосе обращаясь к хозяину кабинета: — Нет! Нет, нет и нет! Это невозможно! В это я никогда не поверю! Ведь вы можете допустить, что вкралась какая-то ошибка?
— Ну в этой записи, положим, никакой ошибки быть не может, — выключая телевизор, сказал Яковлев, — а вот в воспроизведении того, что произошло в квартире убитой…
Он сел в кресло напротив, спросил ненавязчиво:
— Хотите еще чашечку?
Ирина Генриховна отрицательно качнула головой:
— Нет. Благодарю вас.
— В таком случае расскажу вам на словах продолжение этой записи.
Яковлев допил свой уже совершенно остывший кофе и только после этого заговорил:
— Дима Чудецкий и его товарищ вышли из подъезда дома через сорок минут, после того как их в первый раз зафиксировала видеокамера. Причем Чудецкий уже едва держался на ногах, и, чтобы спуститься с трех ступенек перед подъездом, его вынужден был поддерживать его товарищ.
Причем на этот раз товарищ Чудецкого был без большой дорожной сумки с ремнем через плечо, с которой он сорок минут назад входил в подъезд. Судя по всему, забыл ее в квартире убитой.
Однако вспомнил о ней буквально через несколько минут и, оставив Чудецкого около машины, вернулся уже один в дом за сумкой, что тоже было зафиксировано видеокамерой.
Этот момент преступления подтверждают и две женщины, которые возвращались домой из магазина и видели стоявшего около иномарки молодого парня, по описанию похожего на Диму Чудецкого. По их словам, он «лыка не вязал», его «качало, как дерьмо в проруби».
Слушая пересказ Яковлева, Ирина Генриховна вдруг почувствовала, как у нее пересохло во рту и тысячами крошечных молоточков застучало в висках.
«Господи, неужто это действительно Дима?!»
Она потянулась кончиками пальцев к вискам, и этого ее состояния не мог не заметить Яковлев:
— Ирина Генриховна, дорогая, вам плохо?
— Нет, ничего, спасибо, — через силу улыбнулась она.
— Может, таблетку какую?
— Таблетку?.. Ну-у если не затруднит, конечно, то таблеточку спазмалгона.
— Господи ты боже мой, да ничего проще!
Резко поднявшись из кресла, он прошел к двери и, уже стоя на порожке, приказал кому-то, судя по всему секретарше:
— Пару таблеток спазмалгона и теплой воды запить! Если нет спазмалгона, что-нибудь похожее. Срочно!
Через открытую дверь было слышно, как засуетилась секретарша в приемной. Не прошло и минуты, как она впорхнула в кабинет с тарелочкой в руке, на которой лежали две таблетки, и стаканом воды в другой.
— Вот, пожалуйста…
Благодарно улыбнувшись, Ирина Генриховна взяла с тарелочки одну таблетку, запила ее глотком воды, и на ее красивом лице застыла виноватая и в то же время благодарная улыбка.
— Спасибо большое.
— Может, все-таки две выпьете? — предложила секретарша.
— Нет, спасибо. Одной достаточно.
— Но я все-таки оставлю?
— Спасибо.
Когда секретарша ушла, Яковлев снова опустился в кресло, спросил участливо:
— Может, все-таки коньяку рюмочку? Ведь случись что с вами, да еще в моем кабинете… Александр Борисович этого мне никогда не простит.
И тут же рассмеялся, ударив себя ладонью по лбу:
— Господи, чего это я? Таблетка спазмалгона и коньяк вдогонку!.. Да после подобного сочетания Александр Борисович действительно за чмо деревенское держать меня будет!
Улыбнулась через силу и Ирина Генриховна:
— Ничего, когда ваш предшественник бывал у нас в доме, то они порой по утрам и не такие опыты на себе ставили.
— Что, две таблетки от головной боли и рюмка коньяку?
— Я бы не сказала, что именно так… а вот две рюмки армянского коньяка и одна таблетка от головной боли — это, пожалуй, ближе к истине.
Судя по тому, как стал действовать спазмалгон, лекарство в аптечном киоске МУРа не бодяжили, и она вдруг почувствовала, что мозги вновь возвращаются в рабочее состояние. Даже промелькнула мыслишка, что неплохо было бы запастись здесь парочкой упаковок спазмалгона про запас, однако тут же отбросила эту мысль как кощунственную.
Дима! Ее Дима Чудецкий! И его подозревают в убийстве семнадцатилетней девочки.
Ничего страшней невозможно было и придумать.
К тому же ограбление квартиры… Мерзкое, кощунственное ограбление, в котором тоже повязан ее ученик…
Она сглотнула подступивший к горлу ком, заставила себя откашляться.
— А вы… не могло случиться так, что Дима с товарищем зашли еще к кому-то в этом доме, а следователь ухватился за первую попавшуюся версию?
Яковлев отрицательно качнул головой:
— В этом отношении ошибка исключена. Нам точно известно, что, перед тем как приехать к Лопатко, Чудецкий звонил ей, видимо договариваясь о встрече, и уже после этого он и тот второй, которого вы видели на экране, приехали к ней. Также были опрошены все жильцы этого подъезда, которые в это время были дома, и все, как один, показали, что в этот час гостей у них не было.