...И грянул гром
Шрифт:
Осознавая, что она пытается найти хоть какую-нибудь спасительную лазейку для Чудецкого, Ирина Генриховна уныло кивнула и негромко спросила:
— А этот… второй… Кто он?
— Выясняем, — односложно ответил Яковлев, внимательным и одновременно прощупывающим взглядом наблюдая за своей гостьей. — Ирина Генриховна, я, конечно, понимаю ваше состояние и вашу боль за своего ученика, и мы сделаем буквально все, чтобы вычислить убийцу Валерии Лопатко, но вы и нас правильно поймите — все, точнее, почти все говорит не в пользу Чудецкого. И пригласил я вас не только
Он сделал ударение на слове «способен» и замолчал, понимая, насколько непростую задачку поставил перед женой Турецкого. От самого Турецкого он уже знал, что Чудецкий — пианист от Бога, что Ирина Генриховна видит в нем восходящую звезду и, когда он исчез из дома и к ней обратилась за помощью мать ее ученика, приняла в его розыске самое деятельное участие.
Ирина Генриховна подняла глаза на хозяина кабинета. Никогда раньше ей не приходилось отвечать на подобные вопросы, да она и представить себе не могла до этого момента, что ее могут спросить о подобном, и теперь пыталась найти в глазах начальника МУРа ответ уже на свой вопрос: «Насколько серьезно ваше подозрение, генерал? И насколько оно ответственно?»
Начальник МУРа понял ее правильно и кивнул утвердительно.
— Важно, очень важно. — Подумал немного и добавил: — Видите ли, обозначились кое-какие нюансы относительно ограбления квартиры Лопатко, я вам о них скажу чуть позже, и оперативникам, которые работают по этому делу, крайне важно знать психологический портрет Чудецкого.
— То есть способен ли он на подобное убийство или нет?
— Совершенно точно. Можно было бы, конечно, расспросить об этом его сокурсников, однако не хотелось раньше времени пускать круги по воде, так как ни к чему хорошему, я имею в виду Чудецкого, это не приведет.
— Спасибо, — Ирина Генриховна с силой растерла кончиками пальцев виски, одновременно думая и о своем ученике, и о словах Турецкого, брошенных им в запальчивости, насчет рельсы, на которую Ирина собиралась положить свою голову.
И вот он, этот «следующий раз». Она вновь подняла глаза на хозяина кабинета и негромко, но достаточно уверенно произнесла:
— Нет, Чудецкий не способен на подобное. — Под ее глазом дернулся нерв, и в голосе зазвучали металлические нотки: — Не способен. В силу своего воспитания, своей интеллигентности, да еще, пожалуй, того, что вы только что назвали психологическим портретом.
Начальник МУРа не сводил с нее прощупывающе-вопросительного взгляда.
— Вы в этом уверены?
— Да.
— Хорошо, пусть будет так. Но тогда еще один вопрос. Вы уверены в Чудецком только потому, что он талантлив и является вашим учеником, или же…
— Вынуждена признаться, что и это тоже, но сейчас, пожалуй, даже не это главное.
— Но ведь не сын же он вам! — воскликнул Яковлев.
— Нет, не сын, — усмехнулась Ирина Генриховна. — Хотя, признаюсь, я бы хотела, чтобы у нашей с Турецким Ниночки был такой брат.
— Тогда что же?
— Что же?.. — негромким эхом отозвалась Ирина Генриховна и потерла кончик носа. — Видите ли, Владимир Михайлович, вы, конечно, высочайшего класса профессионал и можете принять сказанное мной за…
Она замялась было, подыскивая нужное слово, однако на помощь ей пришел сам Яковлев:
— А вы говорите как есть. Я пойму.
— В таком случае должна признаться вам, что я уже несколько месяцев вечерами посещаю Центр эффективных технологий обучения, который занимается профпереориентацией, и должна признаться, что достигла определенных успехов. Так вот, на этой фирме есть отделение, которое готовит психологов с юридическим уклоном, и я…
Начальник МУРа смотрел на свою гостью как на пришелицу с другой планеты, а она между тем продолжала гнуть свое:
— …и я не позже как этой весной выйду на диплом. Что же касается профессиональной подготовки студентов Центра, то должна вам сказать, что наш курс читает человек, придумавший технологию, благодаря которой в процессе общения с подозреваемым можно определить, в какой степени тот склонен или же не склонен вообще к правонарушениям. Кстати, методика эта разработана в секретных службах и по ней выпускаются книги для служебного пользования.
Она вздохнула и развела руками:
— Так что, дорогой Владимир Михайлович, уже исходя из наработанной мной теории, а также из того, что я знаю о своем ученике и каким я его знаю, могу с уверенностью сказать: да, Дима довольно слабохарактерная личность и легко подпадающая под влияние более сильных лидеров, однако на подобное преступление, тем более убийство, он не спо-со-бен.
Теперь в ее голосе не было даже тени неуверенности, да и звучал он как металл.
И снова хозяин кабинета вопросительно-изучающим взглядом остановился на лице своей гостьи:
— Ну что ж, коли вы утверждаете, попробуем уверовать и мы в то, что Чудецкий не убивал Леру Лопатко.
Уже на пороге, провожая Ирину Генриховну, Яковлев протянул ей свою визитку со всеми телефонами и негромко произнес:
— Александр Борисович, конечно, знает, как мне звонить, но хотелось бы, чтобы и вы… Короче говоря, вдруг возникнет какая потребность, звоните. Буду очень рад.
Она только улыбнулась.
— И большой привет мужу.
— Спасибо.
Глава одиннадцатая
На следующее утро, пожалуй не было еще и десяти, Агеев заказал в номер легкий завтрак на двоих и, пока они уничтожали салат «Весенний», сдобренный майонезом, успел надоесть Голованову своим нытьем:
— Все, баста! Больше на провокации не поддаюсь. Эдак и печень посадить можно.
— Так кто же тебя заставлял коньяк лакать? — с ленцой в голосе парировал Голованов, который также пребывал далеко не в лучшем состоянии. — Сказал бы, что у тебя печень ни к черту, да и вообще всего себя в Афгане оставил, глядишь, и пел бы сейчас молодым жаворонком.