...Встретимся в октябре...
Шрифт:
Я прикрыл глаза. Кажется, мать сошла с ума. Зациклилась. Но хуже всего, что страдала от этого Настя.
— Как она себя чувствует?
— По-моему, она побаивается Настену. Но не оставляет попыток пробраться к тебе.
— Да я не о матери. Как Настя?
— А-а-а… глаз не смыкала, дежурила возле тебя. Разговаривала. За руку держала. Рыдала, ругала тебя, что оставил ее одну. Хорошая девчонка. Преданная. Любит тебя. Боялась даже спать – вдруг с тобой что-то случится, пока она отдыхать будет. Вот мы
— Здесь не нашлось больше кроватей?
— Дима… здесь нет вообще ничего. Как только твое состояние нормализуется, мы перевезем тебя из этой дыры.
Я снова и снова смотрел на Настю. Она выглядела… я не мог подобрать слов. Как волшебное существо, вышедшее из сказки, ожившие и воплотившееся в реальности.
— У меня к вам просьба. – Я посмотрел на Василия Михайловича.
— После того, что ты сделал… все, что угодно.
— Книги, которые были в моем рюкзаке…
— Да?
— Та, что меньшего размера – зашифрована. «Ключ» к шифру – в большой. Вы знаете, что я не силен в расшифровке.
— Если есть «ключ», то тут и делать нечего.
Я кивнул и прикрыл глаза:
— Когда она проснется?
— Как отдохнет, так и проснется. Я скажу ей, что ты приходил в себя.
— Спасибо…
— Отдыхай, Дима. Отдыхай…
Глава 32. Настя
У него были потрясающе длинные ресницы. Странно, что раньше я этого не замечала.
А еще ему невероятно шла щетина. И даже раны. Если бы он был актером, и появился в таком виде на экране, равнодушных бы не осталось.
Но он принадлежал мне. Только мне. И теперь я сделаю все, чтобы уберечь его.
Если подобное случится еще раз, я не выдержу. Просто сломаюсь. Оказалось, что самое ужасное – это не остаться кошкой навечно, а… потерять Диму. Не иметь возможности быть рядом. Не слышать его голос. Не смотреть в его карие глаза.
Там, в сыром и темном лесу, мне не было страшно. Ни капельки. Я была… в своей стихии. Как будто наши с Димой сны воплотились в реальность. Я знала, что Дима меня найдет. Нужно просто немного его подождать. И что бы ни делала его чокнутая мать, меня это испугать не могло.
А вот когда я ощутила черное облако его боли, стало страшно. Нет, не страшно. Ужасно. Словно взрыв угольной пыли. Такая яркая и сочная боль, что я захлебнулась.
Захлебнулась и вернулась обратно. В свое тело.
Все остальное запомнилось отдельными картинками, как на пленке фильмоскопа, который был у меня в детстве. Поворот ручки, и появляется кадр.
Перевернутая машина с вращающимися колесами.
Длинные сплошные струи дождя.
Темно-вишневая кровь на разбитой ледяной крошке.
Дима.
Его вытянутая вперед ладонь, словно он пытался
Пропитавшаяся кровью и водой одежда.
Белые, превращающиеся в лед снежинки на мокрых волосах.
Вспоротая в нескольких местах одежда.
Жуткие раны, виднеющиеся в прорехах ткани.
Языки пламени, вспыхивающие и пробегающие по дну машины.
— Настя…
Я очнулась от воспоминаний и, боясь надеяться, посмотрела на Диму.
Его глаза были открыты. Взгляд затуманился от обезболивающих и всего того, чем его пичкали, но он смотрел прямо на меня.
Я прикусила губу, понимая, что сейчас расплачусь, а Дима протянул дорожающую руку и коснулся пальцами моей щеки.
***
— О, молодежь! Не успели оклематься, давай целоваться?
Я испуганно отдернулась от Димы и отвернулась к окну в обшарпанной деревянной раме.
Василий Михайлович, Димин начальник, хмыкнул и уверенно протопал к нам.
Я всегда представляла его жутко серьезным и похожим на медведя. Военным до мозга костей. Он же оказался… совсем другим. И добрый дядюшка, и криминальный авторитет одновременно.
На его голове не было ни одного волоска, а крошечные глаза смотрели цепко и внимательно.
Я знала, что это он нашел меня той злополучной ночью, но совсем его не помнила. А вот он… Он смотрел на меня так, словно все знает.
Я до сих пор не решила, насколько сильно нужно его опасаться, но от него исходили волны спокойствия и уверенности. Словно он твердо знал, что случится в следующую секунду, и был к этому готов.
А еще он обладал невероятной особенностью появляться тогда, когда его совсем не ждешь.
— Да ладно, Настен, ты чего стесняешься? Димка у нас – красавец! Хватай, пока он убежать никуда не может. А то у нас на него желающих много.
Прежде чем я успела сообразить, что ответить, Дима хрипло проворчал:
— Василий Михайлович… я за Настей несколько месяцев бегал. И до сих пор не уверен… Не спугните…
— Молодежь-молодежь… все вы время на какую-то ерунду тратите! Пока молодые, пока вместе, нужно… Ну вы и сами понимаете, что нужно.
Он хмыкнул и подмигнул Диме, а потом как-то насмешливо добавил:
— По пути встретил Нину. Она намерена прорваться сюда любой ценой. – Он покачал головой, а потом достал из внутреннего кармана куртки плотный желтый конверт, чем-то напоминающий почтовый. – Мне уже бежать нужно – заскочил отдать тебе… – Он вложил в ладонь Димы конверт и ухмыльнулся: – Пойду получать благодарность оттуда. – Он несколько раз ткнул пальцем в потолок. – За сбор улик особой важности. С меня новогодняя премия.
Я посмотрела на сосредоточенное лицо Димы. Кажется, он имел непосредственное отношение к этим самым уликам. Но вряд ли это то, чем он будет со мной делиться.