...Встретимся в октябре...
Шрифт:
— Конечно. – Я иронично улыбнулась: – У Киры ничего зря не пропадет.
Все, что мне нужно было, – забрать бабушкину швейную машинку и папку со старыми эскизами.
— Пойдем, Дим.
Все это время он ждал в отдалении возле машины. Я попросила его пока не подходить и сейчас еще раз убедилась в верности этого решения. Если Нина Павловна окружала Диму нездоровой заботой, то мои родители… оказались неожиданно равнодушными.
Все время пока поднимались на третий этаж хрущевки, где я раньше жила с родителями,
Оказавшись в квартире, я не выдержала и повернулась к нему:
— Ну?
Он насмешливо вздернул бровь:
— Что?
— Тебе же точно есть что сказать? – Я бросилась в свою спальню, с удивлением понимая, что от меня там осталось… да ничего! В комнате полностью обосновалась Кира.
— И как ты это поняла?
— Ты очень выразительно молчишь.
Я все-таки отыскала одну-единственную коробку, подписанную моим именем. Какая скудная у меня была жизнь, оказывается.
— Твои родители… скоты. Прости.
Я взялась за коробку и начала нервно ее дергать, пытаясь вытащить из-под стола.
— Ты же стоял далеко и не мог слышать, о чем мы говорили.
Дима отодвинул меня и легко вытащил коробку, улыбаясь моей любимой лукавой улыбкой, которая и злила, и восхищала одновременно.
— Дай мне насладиться моментом.
— Каким еще моментом? – Я нахмурилась.
— До сих пор есть то, что ты обо мне не знаешь. – Дима ухмыльнулся: – Я умею читать по губам.
Я закатила глаза, а Дима подхватил коробку.
В этот самый момент хлопнула входная дверь, и мать громко закричала:
— Настя?! Настя, где ты?! И что это за мужчина?..
Мама оборвала себя на полуслове и ткнула в Диму пальцем:
— Это же вы! Тот следователь…
Дима кивнул и снова ухмыльнулся:
— Ну, не совсем следователь.
— А кто тогда?
Я коснулась маминой руки, заставляя опустить ее и не тыкать в Диму пальцем.
— Он мой муж.
Мама и отец хором воскликнули:
— Что?!
— То есть как это муж?! Ты… ты вышла замуж? Пока мы переживали, пока волновались где ты…
Я не выдержала и сорвалась на крик:
— Так переживали, что похоронили и отдали ей мою комнату и все вещи? Так волновались, что когда я вернулась, даже не заметили меня?
Мать что-то хотела сказать, но Дима вдруг вытащил из-за полы кожаной куртки папку и сунул в руки матери:
— Это похождения вашей любимой Киры. Проституция, хранение и распространение наркотиков, ну и много чего еще. Это чтобы вы не думали, что порошок ей кто-то подкинул. И да, это я посодействовал ее аресту. – Сжав мой локоть, он практически потащил меня за собой, бросив родителям: – В гости не ждем.
***
Нина Павловна буравила меня мрачным и тяжелым взглядом.
Я улыбнулась, протягивая ей небольшую коробку, обернутую подарочной бумагой:
— Ну же, Нина Павловна,
Нина Павловна скривилась, но коробку все-таки взяла и даже, не хотя, начала открывать. Когда она сняла крышку и заглянула внутрь, моментально побледнела.
Я улыбнулась и вытащила обычную бутылку из-под вина, наполненную всякой всячиной.
— Вы же знаете, что это такое, Нина Павловна?
Она бросила на меня взгляд, полный ненависти, а я улыбнулась еще шире:
— Совсем случайно нашла ее в одном из кухонных ящиков. Была так глубоко запрятана, что с трудом достала. Но я упорная – вы же знаете. – Тут моя улыбка стала совсем садисткой. – Сказала, что Дима будет моим, и он стал. – Я продемонстрировала ей кольцо на пальце.
— Ну ты и дрянь…
Я снова улыбнулась:
— Не советую меня оскорблять. Вы же видите, что Дима наблюдает за нами. – Я обернулась и помахала ему.
Они с Геннадием Петровичем сидели за дальним столиком. Я попросила заказать еще один, чтобы отсесть и обсудить с Ниной Павловной наши «женские дела».
Геннадий Петрович радостно улыбнулся, а Дима бросил на мать пристальный угрожающий взгляд.
— Оказывается, Дима умеет читать по губам. Вы знали?
Судя по вытянувшемуся лицу Нины Павловны, не знала.
— Не переживайте вы так. Я сама недавно узнала. Поэтому села так, чтобы ему было видно все, что вы говорите.
Нина Павловна скрипнула зубами, но все-таки растянула их в улыбке:
— Чего ты добиваешься, Настенька?
— Я же сказала: перемирия. Одна моя хорошая знакомая, разбирающаяся в этом, сказала, что ваша попытка колдовать очень топорная. И больше повредила Диме, чем помогла. Вместо нужной вам невестки притянула травмы и несчастья.
На щеках Нины Павловны заиграли желваки.
— Я уговорила Диму встретиться и посидеть всем вместе. Убедила его дать вам шанс. И я же могу его убедить в том, что общение с вами… огорчает меня. Но я хочу, чтобы Дима был счастлив. У него есть любящая и любимая жена. Есть любящий и любимый отец. И есть… любимая мать. – Я коснулась пальцем пробки, закупорившей бутылку. – Примите меня и поддержите. Если вы хотите видеть сына счастливым. А если не хотите видеть, то я и не дам вам с ним видеться.
— Какая же ты расчетливая и продуманная стерва… Узнаю себя в молодости. Я играла в театре. Наверное, Дима тебе говорил…
Я кивнула, стараясь понять, к чему она клонит:
— Говорил.
— Я растила его одна. И до того как встретила Гену, прошла нелегкий путь. Так вот Дима всегда был и всегда будет самым важным человеком в моей жизни. Единственным, ради кого я готова убить и пойти войной на весь мир. И если уж он решил, что ему нужна ты… то пусть так и будет. Но если я увижу, что ты делаешь его несчастным…