02-Всадники ниоткуда (Сборник)
Шрифт:
— Но ведь он сам оборудовал типографию.
— Был в одной стране — до вашего Начала, конечно, — некий провокатор по имени Евно Азеф. Он организовывал революционные акции, чтобы потом донести полиции. Этьен помельче, но из той же породы.
Джемс уже не отвечал, не глядел, не кривился. А я выдавливал из него упрямство, как зубную пасту из тюбика.
— Кстати, газета выходила и выходит без перерывов. Была оборудована резервная типография, о которой не знали ни ты, ни он. И редактирует ее неплохо один наш общий знакомый.
— Кто?
— Мартин.
— Твой Мартин?
— Наш Мартин, — сказал я. — Такие-то пироги, юноша. Забирай свои пожитки и переселяйся в административный барак.
— И все-таки не верю, — повторил Джемс, но уже без прежней уверенности.
— Поверишь, — усмехнулся я. — Даже плечики опустишь, когда увидишь очередной номер. Мат!
— Что? — не понял Джемс.
— Ничего, — сказал я, уже думая о другом.
Теперь мне нужен был только повод для отъезда в Город.
Время работало на нас.
35. ГАМБИТ ЭТЬЕНА
Повод нашелся. Нужно было сменить вольнонаемных шоферов, подвозивших из Си-центра муку ручного помола, из которой замешивалась лагерная похлебка для кухонь, и деликатесные продукты для администрации и охраны. Я выехал ночью, рассчитывая застать Зернова или в крайнем случае Мартина. Конечно, жаль было подымать их с постели, но кто-нибудь — или Борис, или Дон — нашел бы способ добраться до Фляша. А с Фляшем требовалось связаться до вечера: времени у меня не было.
Конюшня отеля была на замке, конюхи спали, и я, привязав лошадь к афишной стойке, прошел в вестибюль «Омона», не рискуя никого удивить, — мой мундир был идеальным ночным пропуском. Но и удивлять было некого — швейцар дремал у себя в каморке, а портье просто спал, положив голову на руки. Тоненькая струйка слюны текла по губам на полированный дуб, и требовалось что-то погромче стука моих сапог, чтобы разбудить спящего. Так я и добрался незамеченным до нашего номера, тихонько открыл дверь собственным ключом и вошел.
Вошел и отшатнулся. На меня из соседней комнаты прыгнул с безумными глазами Мартин. Он был одет, в руке сверкнул знаменитый нож. Прыгнул и тоже отшатнулся — я стоял ярко освещенный трехсвечником на камине.
— Будь ты проклят! — воскликнул Мартин и сплюнул. — Галунщик чертов! Как вошел?
— У меня же ключ, — удивился я.
— Почему ночью?
— «Почему, почему»! — обозлился я. — А почему ты одет? И кто там в комнате?
— Ну, входи, — сказал он, подумав, и пропустил меня вперед.
В комнате было так накурено, что даже десяток свечей не позволил сразу рассмотреть лиц собравшихся. Я никого не узнал, но все вскочили, различив мой проклятый мундир.
— Порядок, — сказал Мартин. — Тревога отменяется. Это Юри Ано лично и срочно.
— Ну и напугал ты нас, Юрка, — услышал я в дыму голос Зернова.
— Меня он не помнит, — засмеялся сидевший ближе всех Стил.
— А меня не узнает, — откликнулся Фляш.
Теперь я разглядел всех и даже узнал сидевшего на диване Томпсона, такого же седого и худощавого, каким я знал его на Земле.
— Я о вас столько слышал, молодой человек, — сказал он, — что горю нетерпением узнать вас поближе.
Даже голос его был знакомый, томпсоновский. И все же это был другой Томпсон, что-то в нем изменилось. Я не разглядел еще, что именно, но что-то изменилось. Я скорее угадал это, чем понял.
— Простите, господа, если помешал. Я не знаю ни причин, ни целей этого ночного собрания и могу сейчас же уйти, но мне именно срочно, как сказал Мартин, нужен Фляш. Разрешите, я оторву его на несколько минут, — выпалил я все разом.
— Отрывать незачем, — ответил Фляш, — здесь все равны.
— Кроме меня. Я могу выйти, — сказал Мартин.
— Не дурите, Мартин. Вы специально приглашены, как и Ано, хотя мы и не могли с ним связаться.
— Я назначен комендантом Майн-Сити, — объявил я.
И все умолкло. Как долго длилось молчание, я не могу сказать, но в эти минуты каждый, вероятно, обдумывал и рассчитывал перспективы, которые открывало мое назначение. Наконец Фляш спросил:
— Давно?
— Уже несколько дней, как я в лагере, — поспешно проговорил я. — С подпольем связаться не могу: нет ни паролей, ни явок. А без них мне по вполне понятным причинам не доверяют. Даже Джемс.
— Вы видели мальчика? — взметнулся Стил. — Как он выглядит?
— Плохо. Кто же в бараках хорошо выглядит, кроме собак и блок-боссов? Впрочем, я перевожу его к себе в канцелярию.
— Оставьте его в шахте, — жестко потребовал Стил, и я, конечно, знал почему.
— Бессмысленно. Корсон Бойл уже знает о предстоящей акции. Ее надо готовить иначе и в других масштабах.
— Гамбит Анохина, — усмехнулся Томпсон.
Я вздрогнул. Откуда он знает мою фамилию? От Зернова? От Стила? Кто же он? И почему Фляш сказал, что здесь все свои?
— Мы обдумаем его часом позже. Ночь велика, — продолжал Томпсон. — Сейчас надо рассчитать другой гамбит. Гамбит Этьена.
— Отказанный, — поправил Зернов.
— Люблю шахматные метафоры Бориса. — Меня уже не резануло знакомое имя с ударением на «о»: еще в Париже привык, но что-то новое привлекало внимание в интонациях Томпсона. — Этьен, как и вы с Мартином, приглашены на заседание малого Совета Сопротивления, которое должно состояться в другое время и в другом месте. Гамбит Этьена разгромный: головка Сопротивления отсекается одним ходом. Этот ход он уже сделал и спокойно спит сейчас в своем номере люкс. Но мы, — продолжал Томпсон, — ответили неожиданно. Заседание совета перенесли сюда и на этот час. Сию минуту мы пригласим господина Этьена. Я думаю, что полицейский мундир Анохина внесет кое-какие коррективы в наш план: мы сможем переставить фигуры.