10 000 € за ночь
Шрифт:
Олег подошёл ко мне как раз в тот момент, когда я спешилась и погладила Кувшинку по лбу. Помошница конюха, двадцатилетняя студентка Алла, очень приятная и добрая девочка, тут же забрала её под уздцы и увела прочь, оставив меня с Олегом наедине.
— Доброе утро, — сказала я.
— Доброе, — отозвался он. — Отойдём в сторонку?
Он кивнул в сторону речки, скрытой за тополиной аллеей и диким кустарником вдоль береговой кромки.
— Я бы предпочла сначала переодеться, — сказала я и добавила: — Если это возможно.
— Возможно, конечно, — ответил Олег. — Я подожду тебя здесь.
Поднявшись к себе, я сняла костюм для верховой езды, заменила бриджи бежевыми брюками карго, надела короткий чёрный топ с открытыми плечами, оставив талию голой, обула чёрные кожаные босоножки и вышла во двор. Территория, принадлежащая Олегу позади дома — была огромной и конюшня явлалась частью его владений.
Он стоял под тополем и о чём-то разговаривал по телефону. Хмуро, отрывисто, с активной жестикуляцией свободной рукой. завидем меня, он прищурился и улыбнулся уголком рта — и я отметила, что выглядеть при этом он стал ещё более сексуально, чем преждле.
Было в нём что-то цепляющее: какая-то ухоженность и вроде бы нарочитая отстранённость, которая дразнила меня. Он был будто бы недоступен, в то время как мы то и дело говорили о возможном между нами сексе. Но одновременно с тем он меня пугал и тем отталкивал. Правда страхи мои были основаны исключительно на том, что он похитил меня и фактически удерживал в своеобразном и очень странном плену. Ничем другим он не пугал и я всякий раз не понимала, чего от него ожидать в том числе и поэтому. Он не приставал ко мне — ни разу. Не хамил мне. Не оскорблял. Не бил. Он вообще ко мне не прикасался. Он вёл себя так, будто я была одной из его лошадей — их он тоже не трогал, но тем не менее своему конюху Василию Романовичу нередко говорил о том, какие они красавицы и как он доволен их содержанием. И я видела, что он действительно восхищается ими. Но я ни разу не видела, чтобы он покормил или погладил хотя бы одну лошадь. Он всегда держался немножко отстранённо. И так общался со всеми, кроме Ньенги. С ним он дружил и нередко предпочитал вместе ужинать, курить кальян и прогуливаться по дорожкам, обсуждая дела.
Ньенга приезжал часто, иногда оставался в доме даже тогда, когда в нём не было Олега. Ко мне он не подходил, разговоров со мной не заводил и мы обычно ограничивались только приветствиями и пожеланиями друг другу хорошего дня. Моё преображение он воспринял эмоционально только тогда, когда провожал меня к "Роллс-Ройсу", в котором к дому подъехал Олег, чтобы поехать со мной на светский раут. А потом снова стал реагировать на меня практически индифферентно, оставаясь в рамках вежливости. Иногда тем не менее я видела во взгляде его больших глаз какую-то заинтересованность, но на словах он не проявлял.
Олег, завидев меня, жестом показал мне, что ему нужно договорить и я подождала его в стороне, рассматривая полевые цветы в траве. Беленькие, синие и фиолетовые — они были такими красивыми, что мне даже захотелось нарвать себе букет и поставить на подоконник у окна в своей комнате. Но я только подумала об этом, а делать так не стала — я не знала, как долго продлятся наши с Олегом прогулка разговор.
Он закончил говорил и галантно выставив в сторону локоть, дал понять, что хочет пойти к реке по мощёной дорожке. Дорожка вела к его маленькой лодочной станции.
— Ты ведь не против покататься со мной на лодке? — спросил он.
Меня удивило это предложение. Я даже немного насторожилась. За всё то время, что я пребывала в его доме, он ни разу не предлагал мне подобного. С другой стороны после того, как он увидел перемену в моих внешности и манере держаться — спасибо многочисленным приставленным ко мне учителям — танцовщицам, стилистам, визажистам — он похоже стал воспринимать меня иначе. Относиться более бережно и держаться со мной более дружелюбно. К тому же после вчерашних вечера и ночи на светском мероприятии, он явно остался мною доволен.
— Не против, — ответила я.
И спустя пять минут, я уже оперившись на его протянутую крепкую ладонь, шагнула в покачивающуюся и поскрипывающую деревянную лодку. Я села на скамейку на корме и оглядела водное пространство с тихим течением: блики на воде, напуганные суетливые водомерки, несколько плывущих листьев, кувшинки у берега — было очень спокойно, красиво и тихо. Только ветер шумел в деревьях и изредка пели птицы.
Олег управлял лодкой очень умело — он размеренно и без устали налегал на вёсла и она прошло ровно туда, куда ему было нужно — на середину реки. А затем, он положил вёсла в уключины, предоставив лодке спокойно плыть по течению. Он достал из кармана брюк небольшую серебристую флягу и глотнув, протянул её мне:
— Коньяк. Очень дорогой и очень вкусный. Будешь?
Я помотала головой:
— Предпочитаю не пить алкогольные напитки в первой половине дня.
— Как пожелаешь, — не стал настаивать он.
Сделав ещё один быстрый глоток, закрутил крышку фляги, убрал её обратно в карман и, внимательно посмотрев на меня, сказал:
— Ладно. Давай кое-что обсудим.
— Давайте, — осторожно согласилась я.
Он так пристально смотрел на меня, что я не выдержала и увела взгляд в сторону, на воду, в которой ярко сверкали и переливались солнечные блики.
— Она была чудесной женщиной, — задумчиво произнёс он. — Красивой, общительной, жизнерадостной, очень доброй и отзывчивой. Родители дали ей хорошее образование, она была очень эрудирована и с ней всегда можно было найти интересную тему для разговора. Элегантная, стильная, она обладала прекрасным вкусом и отлично разбиралась в искусстве и моде. Прибавь к этому невероятную какую-то сексапильность и ты поймёшь, почему она нравилась мужчинам.
Он замолчал и я взглянула на него. На лице его было прежнеее сосредоточенное выражение, но во взгляде, устремлённом вдаль сквозила тоска — казалось, что усилием воли Олег сдерживает подступившие слёзы. Чувствуя себя неловко, я вновь перестала на него смотреть — уставилась вместо этого на плавно проплывающий мимо заросший травой и камышами берег. Я не знала, что сказать. Но ему, похоже, достаточно было того, что я его слышу и слушаю.
— Она не сразу стала моей невестой, — глухо продолжил он, — поначалу я ей даже не очень нравился. Да и сам я к ней был в силу ряда обстоятельств настроен холодно. Можно даже сказать — предвзято. Но со временем она стала моей и… И в общем, мы собирались пожениться.
Он опять замолчал.
— Вы любили её? — зачерпнув ладонью за бортом лодки немного прохладной воды, спросила я.
Капли, сверкая в воздухе, принялились падать в воду и оставлять за собой разбегающиеся в стороны круги. Дорожка из разных по диаметру кругов.