10 гениев литературы
Шрифт:
А. Г. Достоевская пережила мужа на 37 лет. После смерти писателя она издала несколько собраний его сочинений, открыла школу его имени в Старой Руссе, организовала отдел Достоевского при Московском историческом музее (в 1928 году он стал музеем Достоевского) и сделала многое другое для сохранения славы писателя. «Я живу, – писала она, – не в двадцатом веке, я осталась в семидесятых годах девятнадцатого. Мои люди – это друзья Феодора Михайловича, мое общество – это круг ушедших людей, близких Достоевскому».
В «Завещательной тетради» Анна Григорьевна выразила свою последнюю волю: «Прошу моих родных похоронить меня в Петрограде, в Александро-Невской лавре, рядом с моим мужем… Отдельного памятника над моей могилой я прошу не делать, а вырезать несколько
Выполнить ее последнюю волю удалось не скоро. А. Г. Достоевская умерла в Ялте 9 июня 1918 года и была похоронена на Старо-Аутском кладбище, расположенном невдалеке от дома А. П. Чехова. Лишь через 50 лет – 9 июня 1968 года – ее последняя воля была исполнена: прах жены писателя из Ялты был перенесен в Ленинград, к могиле Ф. М. Достоевского.
К концу жизни Достоевский получил большую известность, но всемирная слава пришла к нему после смерти. При жизни писателя, как пишет Ф. Б. Тарасов, его творчество «встречало непонимание со стороны критиков, исследователей и читателей. «Преступление и наказание» или «Бесы» нередко оценивались как тенденциозные произведения, направленные против разночинной молодежи и передовых идей, а в «Братьях Карамазовых» находилось чрезмерное обилие «лампадного масла» и «психиатрической истерики», «эпилептически судорожное» восприятие действительности. Многим казалась безрассудной и неприемлемой критика Достоевским всего «прогрессивного» (права, социализма, товарно-денежных отношений, технических «чудес» и т. п.)». «Жесток талант», «больные люди» – подобные определения писателя и его персонажей нередко можно было встретить на страницах журналов и газет. И. С. Тургенев даже сравнивал Достоевского с маркизом де Садом.
После кончины писателя ситуация изменилась. Достоевский занял без преувеличения уникальное место в мировой культуре как философ и психолог, раскрывающий глубочайшие проблемы и противоречия человеческого бытия. Как сказал И. Анненский: «Говорят, что поэзия Достоевского воспитывает в нас веру в людей. Может быть. Но в ней-то самой было несомненно уж слишком много боли, так что наше воспитание обошлось не дешево». М. Бахтин писал: «Достоевский сделал дух, то есть последнюю смысловую позицию личности, предметом эстетического созерцания», и даже Ф. Ницше признавал, что Достоевский единственный, кто сумел ему объяснить, что такое человеческая психология.
Многие писатели XX века в России и на Западе причисляли себя к ученикам и последователям Достоевского. Его идеи о существовании «с Богом» и «без Бога» оказали огромное влияние на проблематику русской философии (в том числе теософии), и почти все крупнейшие мыслители считали своим долгом писать книги о нем. Популярные западные философские и эстетические течения представляли Достоевского как своего предтечу или единомышленника.
Вообще, на оценку творчества Достоевского всегда влияли господствующие идеологические установки. Особенно ярко это видно на примере романа «Бесы», в котором Достоевский давал свое видение сущности социализма и социалистов. В советский период христианский взгляд на человека, лежащий в основе романа, игнорировался, а писателя упрекали в «ошибках», «предвзятости», «противоречивости», «реакционности» и т. д. Фактически прижизненная травля писателя в России повторилась через много лет после его смерти.
В. И. Ленин называл «Бесы» «реакционной гадостью» и бесполезной «дрянью». Нарком просвещения А. Луначарский объявил, что любить Достоевского как своего писателя может только та часть интеллигенции, которая не приемлет революцию и «судорожно мечется перед наступающим социализмом»: «Никак нам нельзя учиться у Достоевского. Нельзя сочувствовать его переживаниям, нельзя подражать его манере. Тот, кто поступает так, то есть кто учится у Достоевского, не может явиться пособником строительства, – он выразитель отсталой, разлагающейся общественной среды. Для нового человека, рожденного
Появился термин «достоевщина», а «социально вредного», по определению М. Горького, автора «прорабатывали» на 1-м съезде советских писателей: «Мы могли бы его судить как наследники человечества, как люди, которые судят изменника». И. Ильф и Е. Петров издевательски вывели Ф. М. Достоевского в качестве отца Федора Вострикова, одного их персонажей «Двенадцати стульев».
В учебниках о Достоевском писали как о «лживом апологете самодержавия», «фарисейском проповеднике религиозной морали» и – одновременно – «глашатае человеконенавистничества». Критики недоумевали: «Как могло такое мировоззрение, столь беспомощное в оценке действительных процессов истории и современности, сочетаться с таким значительным по своему содержанию искусством?»
На Западе ситуация была не намного лучше. Достоевский провозглашался то предшественником модернизма, то глашатаем своеволия и бунта, то поборником индивидуализма и сильной личности – в зависимости от идеологической направленности того или иного течения. Экзистенциалисты считали его, наряду с Кьеркегором и Ницше, своим родоначальником. Фрейдисты и структуралисты подвергали его творчество произвольным и усеченным интерпретациям, выводя одних героев (Раскольников, Ставрогин, Иван Карамазов) на передний план, и «забывая» о существовании других (Мышкин, Зосима, Алеша Карамазов).
А ведь Достоевский впервые в литературе столкнул великое и ничтожное в человеческой душе и поступках, показал, что они составляют неразрывное единство, ибо «атмосфера души человека состоит из слияния неба с землею». Его мысли об иерархии ценностей, о связи тайных движений души с результатами внешней деятельности, об иллюзорности социальных условностей и репутаций, об опасности пропаганды и рационалистического познания мира стали исходными пунктами для многих психологических школ и философских течений XX века. Однако, по мнению Ф. Тарасова, большинство философских и эстетических течений XX века, несмотря на большие различия, «одинаково оказываются в плену предвзятых схем и укороченных подходов к творчеству Достоевского, «вчитывают» в его произведения собственные представления о мире и человеке». Как справедливо заметил С. Рассадин: «Достоевского никто не может вычеркнуть из культурной памяти, обогнуть, но он – мешает. Даже тем, кто пытается ему подражать».
Толстой Лев Николаевич
Толстой прожил свои восемьдесят лет и стоит теперь перед нами как огромный, покрытый мхом скалистый обломок другого исторического мира…
Лев Николаевич Толстой – знаменитый писатель, достигший небывалой в истории литературы XIX века славы. В его личности соединились великий художник и великий моралист. «Какой из этих двух Толстых, поэт или моралист, завоевал большую популярность в Европе, было бы не легко определить, – писал Л. Троцкий в 1908 году. – Несомненно во всяком случае, что сквозь снисходительную усмешку буржуазной публики над гениальной наивностью яснополянского старца проглядывает чувство своеобразного нравственного удовлетворения: знаменитый поэт, миллионер, один из «нашей среды», более того: аристократ – по нравственным побуждениям носит косоворотку, ходит в лаптях, колет дрова. Тут как бы некоторое искупление грехов целого класса, целой культуры. Это не мешает, конечно, каждому буржуазному колпаку смотреть на Толстого сверху вниз и даже слегка сомневаться в его полной вменяемости».