10 гениев живописи

Балазанова Оксана Евгеньевна

В 1514 году Дюрера назначили придворным художником императора Максимилиана I. Вместе со своими помощниками он создал колоссальную гравюру «Триумфальная арка» величиной 3 х 3,5 м из 192 гравировальных досок, над которой трудился вместе с помощниками в течение трех лет. Композиция была призвана прославить историю императорской династии и подвиги императора и всех его предков. Титаническая, невиданная до сих пор работа была добросовестно выполнена, но великим мира сего иногда следует о себе напоминать. И в 1515 году Дюреру пришлось писать письмо Кристофу Крессу с просьбой похлопотать перед императором о вознаграждении за выполненную для него уникальную гравюру. Кристоф Кресс – влиятельный член Нюрнбергского совета, периодически ездил в Вену к императорскому двору. Ходатайство было удовлетворено, и 6 сентября 1515 года Дюреру пожаловали пожизненную пенсию 100

гульденов в год из денег, выплачиваемых Нюрнбергом императорской казне. (Правда, после смерти Максимилиана в январе 1519 года платить перестали.)

В это время Дюрер продолжал писать и картины, создав замечательный «Портрет императора Максимилиана» и образ «Богоматерь с Младенцем и св. Анной».

К этому времени художник был высокообразованным, всеми уважаемым и даже любимым мэтром, к его мнению прислушивались, ему подражали, с ним советовались.

В 1515 году Кристоф Шейрль превозносил своим собеседникам «его благородную честность, его ораторский талант, его любезность, обходительность и человечность».

Немецкий гуманист и поэт, участник рыцарского восстания Ульрих фон Гуттен в 1518 году писал Пиркгеймеру: «Мне кажется, основанием для венецианской поговорки, что все города Германии слепы и только Нюрнберг видит одним глазом, послужило то, что люди ваши выделяются остротою ума… Мнение же это более всего пробудил в Италии своими произведениями Альбрехт Дюрер, так же итальянцы, – которые неохотно хвалят немца, то ли из зависти, очень свойственной этому народу, то ли потому, что, согласно давнишнему мнению, они считают нас тупыми и непригодными ко всему, что требует ума, – настолько восхищаются им, что не только добровольно уступают, но некоторые из них даже сбывают свои произведения под его именем, чтобы сделать их более ходкими» (речь идет об известном гравере Маркантонио Раймонди, который подделывал гравюры Дюрера).

В 1519 году Максимилиан умер, и трон перешел к Карлу V. На следующий год Дюрер отправился ко двору нового императора. Поездка превратилась в двухлетнее путешествие по Нидерландам, подробно описанное Дюрером в путевом дневнике. Художника везде встречали с почестями.

Он отправился в путешествие с женой и служанкой Сусанной (позже стала женой ученика Дюрера Ганса Пенца).

Одной из главных целей путешествия было добиться возобновления пенсии. Сначала Дюрер съездил в Бамберг к епископу за рекомендательными письмами и освобождением от дорожных пошлин. Подарив ему изображение Марии и серии гравюр «Жизнь Марии» и «Апокалипсис», он получил желаемые три письма и освобождение. Как видно из записанных им расходов на погрузку и разгрузку, Дюреры ехали с довольно большим багажом, в который, очевидно, входили картины, краски и личные вещи. Из Бамберга они водным путем отправились по Майну до Майнца, поскольку дороги были плохие и небезопасные из-за промышлявших там грабителей. По пути Дюреры остановились на ночлег во Франкфурте, и купец Геллер, надо отдать ему должное, прислал художнику в знак внимания хорошего вина. Презент в виде пары бутылок вообще был крайне популярным в те времена. Как и сейчас, впрочем (если вино хорошее, конечно). То же самое сделал в Менце монетчик мастер Петер, а Фейт Варнбюлер (родственник друга Дюрера – императорского советника Ульриха Варнбюлера) пригласил к себе. Причем хозяин Варнбюлера не захотел брать с него плату, а предпочел, чтобы Дюрер был его гостем. В общем, в Менце художника прекрасно встретили. В Кельне чета Дюреров остановилась у двоюродного брата Никласа, вручив ему в качестве подарка черный, подбитый мехом кафтан, а его жене – гульден.

Гульден или два в знак внимания – тоже обычай того времени. Деньги дарили женам, дочерям, помощникам, в меньших размерах – слугам.

Кстати, тогда в Германии ходило несколько денежных единиц: филипповский гульден – золотая монета, отчеканенная Филиппом Красивым в 1496 году; штюбер – серебряная монета, равная 1/24 филипповского гульдена; так называемый «плохой гульден» – более старого чекана, равнявшийся половине филипповского гульдена или 12 штюберам; еще был орт, равный 1/4 гульдена; крона – чуть больше гульдена; «гоорновский гульден» – золотая монета, отчеканенная графом Гоорном; нобель – золотая монета, равная примерно двум гульденам и двум штюберам.

В Антверпене (Анторфе, как тогда говорили) чета Дюреров остановилась в харчевне Иобста Планкфельта (который параллельно занимался торговлей картинами) в самом центре города. Служащий Фуггеров устроил художнику роскошное угощение, а 4 августа сводил на экскурсию в великолепно отделанный дом бургомистра. В воскресенье 5 августа живописцы пригласили Дюрера с женой в помещение их гильдии, где дали великолепный обед со всеми атрибутами настоящего праздника – серебряной посудой и другими украшениями. На обеде присутствовали и жены всех живописцев, что, в свою очередь, повышало статус обеда.

В Анторфе Дюрер подружился с португальскими купцами. В это время в городе готовились к встрече вновь избранного императора Карла V, который должен был прибыть в Антверпен. Знаменитому нюрнбержцу предложили поучаствовать в создании триумфального сооружения для этого события. Над праздничными конструкциями, росписями, полотнищами работали 250 художников и 300 столяров. Церемониал встречи разрабатывали гуманисты Петер Эгидий и Корнелиус Граффеус, программу представлений на подмостках сочинял Томас Мор.

Кстати, вот загадочное обстоятельство в биографии Дюрера: он не оставил ни одного изображения нюрнбергского карнавала. Эти развеселые мероприятия проводились довольно часто (за время его жизни должно было состояться не менее 30), а в память о них создавались так называемые «книги Шембарта» – богато иллюстрированные и подробные хроники, которых до нас дошло около тридцати. В фундаментальном исследовании С. Самберга о нюрнбергском карнавале нет упоминаний о том, что Дюрер принимал участие в его оформлении или иллюстрировании книг Шембарта. Можно было бы подумать, что Дюрер чуждался низкого, мужицкого веселья. Но, во-первых, во время своего ученического путешествия по Германии он делал иллюстрации к «Кораблю дураков», которое по своей эстетике вплотную примыкает к немецкому средневековому карнавалу. Во-вторых, право проводить карнавалы в Нюрнберге местные патриции выкупили у цеха мясников еще до рождения Дюрера, т. е. это уже было не вполне народное мероприятие. Чем же объясняется загадочная нелюбовь художника к народным развлечениям в собственном городе (точнее, именно к Шембарту, поскольку крестьян он изображал довольно часто), неизвестно.

Чтобы обеспечить себе безбедную жизнь вдали от родного Нюрнберга, Дюрер привез с собой большой запас гравюр. В его дневнике мы находим довольно подробные записи, по которым можно судить о ценах на его произведения и их популярности: торговец Себальд Фишер купил у Дюрера шестнадцать «Малых страстей» (гравюры на дереве) за 4 гульдена, 32 большие книги (иллюстрации к книгам) за 8 гульденов и 6 гравюр на меди «Страстей» за 3 гульдена и т. п.

Дюрер часто обменивался подарками с местными мастерами (например, со столяром Петером Вольфгангом, который делал для мэтра рамы и футляры для картин) и тремя богатыми купцами-генуэзцами. Эразм Роттердамский (в 1520 году он гостил у своего друга Эгидия) как-то подарил Дюреру испанский плащ и три мужских портрета. А художник в какой-то из дней вручил Августину Ломбарди Скарпинелло (другу и секретарю влиятельного епископа Алоизо Мариано) «две части изображения неба» (надо полагать, звездную карту), которые он создал после знакомства с придворным астрономом английского короля Никласом Кратцером. Кстати, Кратцер долгие годы оставался другом Дюрера и помогал ему в занятиях математикой и астрономией.

В первые месяцы жизни в Нидерландах художник завязывал знакомства, потом отправился хлопотать о пенсии.

В воскресенье 26 августа Дюрер вместе с генуэзцем Томазином отправился в Брюссель, куда они прибыли в понедельник (с остановкой в Мехельне – резиденции наместницы Нидерландов эрцгерцогини Маргариты – тетки Карла V). В Брюсселе Дюрер встретил делегацию Нюрнбергского совета, которая привезла ему хранившиеся в Нюрнберге королевские регалии. Земляки, как могли, покровительствовали Дюреру.

Художник, не забывая об основной цели своего путешествия, как ребенок, восхищался всевозможными редкостями: «Я видел в королевском дворце, позади дома, фонтан, лабиринт и зверинец; я никогда не видел более занятных и приятных вещей, столь похожих на рай».

«Я видел вещи, привезенные королю из новой золотой страны» (речь идет о выставке привезенных Кортесом сокровищ из Мексики); «я видел среди них чудесные, искуснейшие вещи и удивлялся тонкой одаренности людей далеких стран».

В конце концов, его дело начало сдвигаться с мертвой точки: «Госпожа Маргарита послала за мною в Брюссель и велела сказать мне, что она будет моею заступницею перед королем Карлом, и была особенно благосклонна ко мне». Дюрер подарил ей гравированные на меди «Страсти» и такие же – ее казначею Яну Марниксу.