10+ Городских историй от Вероники Мелан в одном сборнике
Шрифт:
– По Нордейлу? – Халк улыбнулся.
– Ах да… конечно…
Я мысленно чертыхнулась.
Пока тут все тихо и спокойно, мне надлежало решить несколько задач: переместиться в Лондон, купить билеты на знаменитый «London Eye», а после сгонять в Норвегию и арендовать для нас коттедж, в котором предстояло переночевать.
С некоторым сожалением оглядев пляж – какая чудесная все-таки бухта, жаль покидать, – я предупредила Халка о том, что скоро вернусь, и исчезла.
Посетив отхожее место, а после решив
Мак остановился.
Темноволосая островитянка с огромными карими глазами и тонкими бровями, изящная и полногрудая, в красном с белыми цветами купальнике, заметив, что ее присутствие обнаружено, неуверенно покинула свое укрытие. Босая, с юбкой из пальмовых листьев вокруг талии. Посмотрела на него и застенчиво улыбнулась. Точно местная жительница, не приезжая. Аллертон определил это интуитивно – логика при отсутствии знаний о местности не помогла бы.
Заметив, что мужчина не уходит, но и не спешит представиться, смуглянка сделала шаг вперед и протянула тонкую руку – на ее запястье звякнул браслет из кораллов.
– Аналин.
Чейзер едва заметно нахмурился: его гаджет, отвечающий за перевод, молчал. Что это за слово, что оно означает?
Девушка улыбнулась шире и, видя недоумение собесденика, добавила:
– Я Аналин. А ти? Ви?
Аллертон выдохнул с облегчением – значит, переводчик не сломался, не поплыл от воды. Протянул в ответ руку, осторожно пожал тонкие пальцы с короткими ногтями.
– Я Мак.
– Мак?
– Да.
Аналин, стараясь скрыть проскальзывающее во взгляде восхищение, оглядела обнаженный накачанный торс. Затем плавки. Покраснела, смутилась и тут же добавила:
– Ти умеешь плавать, Мак?
– Умею.
Вокруг ярких сладко-пахнущих тропических цветов весело звенели пчелы, гудели, словно маленькие пылесосы, присаживались вглубь лепестков и снова взмывали вверх. Шелестели верхушки пальм; сквозь них проглядывались плывущие по насыщенному синему небу далекие белые облачка.
– Пойдем плавать?
– Вместе?
– Да. Ти и я. Вместе.
Чейзер вдохнул напоенный солью морской воздух и огляделся: странное место, дивное, сказочно красивое. Взгляд вернулся к девушке – сначала к ее огромным глазам, к пухлым, закушенным от смущения и собственной дерзости губам, затем к впадинке над ключицей. Автоматически переполз ниже, к ложбинке между полными грудями, в которой, подвешенный на коричневой веревочке, покоился овальный медальон. Представил, как по покатым плечам и черным волосам будут стекать капельки воды, как напряженные от холода соски уткнуться в тонкую ткань купальника, и не смог удержаться – кивнул.
Почему нет? Отдых…
– Пойдем.
Лондон встретил сыростью.
Серая каменная кладка строений, серая дорога, кажущиеся серыми из-за висящего тумана машины и даже серый воздух.
После Филиппин подобное изменение
Я не спрашивала, чем ребята занимались до моего прибытия – их чуть подгоревшие лица выглядели умиротворенными, а движения расслабленными, и это было всем, что мне требовалось знать.
Здесь, в центре пасмурной британской столицы, глядя на проезжающие мимо двухэтажные автобусы с зажженными фарами (а ведь кто-то живет в подобной сырости каждый день), мы жевали излюбленное англичанами блюдо – жареную картошку и рыбу в кляре. Так называемый «Fish & Chips». Халк ковырялся вилкой в бобах, Чейзер вывалил весь кетчуп на треску и теперь с удовольствием отъедал от нее огромные куски, Лагерфельд налегал на мясной пирог с почками и горошек, Эльконто мел все подряд с аппетитом и без разбора.
Город казался бесцветным.
Если бы ни меняющиеся сигналы светофора и неоновые огни реклам, он и вовсе казался бы монохромным. Одетые в преимущественно в темное пешеходы, бледные столбы, коричневые стволы деревьев, стальная ограда, идущая вдоль дороги, бесцветность зданий… Казалось, запрет выделяться, существовавший здесь всего какие-то лет двести назад, сохранился и по сей день: это вам не какие-нибудь Гавайи, это Англия, поэтому будьте добры, уберите эту цветастую юбку и наденьте что-нибудь монотонное, приглушенное и чинное. Да, мадам, это я к вам обращаюсь…
– Как-то тут уныло.
Декстер прочитал мои мысли.
Я кивнула.
– Тем не менее эта держава считалась одной из самых могущественных много столетий подряд. Огромное количество колоний… Британцы оказали сильное влияние на взгляды и культуру остального мира.
Рен поморщился.
– Все равно уныло. – Неодобрительно оглядел прохожих, хмыкнул. – Кажется, убей здесь кого-нибудь, и придется за собой стены тряпочкой оттирать.
Я прыснула.
– Если бы ты знал, насколько прав.
Справа в мусорную корзину полетела пустая картонная коробка, вымазанная соусом. Эльконто вытер губы салфеткой, скомкал ее, зашвырнул в ту же корзину и повернулся ко мне.
– А что у нас в планах дальше?
– Дальше? – Я улыбнулась. – Использование твоих фирменных унтов.
– Унтов?
Гаджет Дэйна, видимо, на переводе этого слова дал осечку.
– Говнодавов, – услужливо подсказал Лагерфельд.
– Ух, ты! – Снайпер оживился. – Перекинемся в холод?
– А то. Еще в какой. – Я вытерла руки, отставила коробку с остатками жареной картошки и оглядела ребят. – Сейчас возвращаемся в гостиную к Дэйну, переодеваемся в теплое и перемещаемся туда, где будем ночевать. Все готовы?