10 мифов о 1941 годе
Шрифт:
Однако июльские грозы в знаменитые «воробьиные ночи» характерны не только мощными ливнями, но и скоротечностью. Сразу после них устанавливается, как правило, отличная погода. И обратим внимание на то обстоятельство, что не всегда, выходит, были плохи дороги в России, если в районе Умани требовалось перехватывать шоссе.
Пройдёт не так уж много лет, и в 1956 году на страницах коллективного немецкого (однако написанного за доллары) сборника трудов гитлеровских генералов «Роковые решения» генерал Гюнтер Блюментрит вздохнёт:
«На бескрайних просторах Востока нельзя было рассчитывать на лёгкие
Некоторые наши военачальники в течение всей Первой мировой войны находились на Западном фронте и никогда не воевали на Востоке, поэтому они не имели ни малейшего представления о географических условиях России…»
Но, во-первых, многие германские военачальники в Первую мировую войну всё же воевали на Восточном фронте или воевали против Советской России в Гражданскую войну. Во-вторых, в германском Генштабе что — не знали о рельефе и климате России и о том, что её дорожная сеть, несмотря на все усилия большевиков за две с лишним пятилетки, скорее плоха, чем хороша? А в-третьих, и Блюментрит признавал после войны:
«Многие из наших руководителей сильно недооценили нового противника. Это произошло отчасти (ну-ну. — С.К.)потому, что они не знали ни русского народа, ни тем более русского солдата»…
Итак, кроме состояния русских дорог не учли ещё и русского солдата… Промах и впрямь немалый!
Но как же дороги? Они-то действительно были нередко плохими! Так-то так, однако и советским войскам тоже ведь приходилось пользоваться ими при манёврах, переброске войск и т. д. Это соображение может показаться банальным, однако оно от этого не перестаёт быть верным. И это ещё надо посмотреть — кому в начале войны «плохие» русские дороги мешали больше — вермахту или РККА? Ведь именно на этих дорогах и выходила быстро из строя не полностью отработанная ходовая часть наших новых танков и уже сработанная длительной эксплуатацией ходовая часть наших старых танков!
А пыль? Да, 2 августа 1941 года Гальдер пометил: «Состояние дорог. Пыль портит моторы». Но пыль портит любые моторы, а качество немецкой техники было более высоким, значит, и пыль ей вредить должна была меньше, чем советской. Причём Роммелю в Северной Африке пыль не мешала наступать даже в пустыне. До поры, до времени, конечно, а точнее — до Эль-Аламейна.
Английский военный историк Фуллер, отдавая дань тезису о плохих дорогах, делает тем не менее ценное признание: «Обширные равнины России облегчали проведение охватывающих операций». То есть «бескрайние просторы Востока» были для вермахта на первых порах скорее благом. Ведь и Гитлер, и его генералы были согласны в том, что главная текущая цель войны — «разгромить живую силу русских», — как это отметил главком Браухич 25 июля 1941 года (см. «Дневник» генерала Гальдера, т. 3, кн. 1, стр. 189). А уничтожить Красную Армию было проще всего в ряде «котлов», образованных серией фланговых, охватывающих операций!
А далее я скажу вот что…
Уж не знаю почему, но от внимания западных историков той войны ускользнули, похоже, предварительные записи генерал-полковника Гальдера на совещании начальников штабов группы армий 25 июля 1941 года (они приведены в «Военном дневнике» издания 1971 года на страницах 182–193 книги 1-й тома 3-го).
Разговор на совещании шёл исключительно деловой, пропагандировать друг друга было незачем, но и оценить ситуацию надо было всеобъемлюще. Тем не менее в записях Гальдера о необходимости учёта фактора плохих дорог и плохой погоды ничего не сказано. Зато там можно прочесть вот что:
«Автострады!
Не годится, когда нам докладывают, что местность для нас непроходима, а противник оттуда постоянно ведет контратаки».
Собственно, Гальдер одной этой записью высек и себя, и своих коллег, после войны ссылавшихся, как и сам Гальдер, на «плохие дороги». Но в реальном масштабе военного времени Гальдера постоянные разговоры о «плохих дорогах», оказывается, раздражали. Ещё бы! Для Красной Армии и бездорожье становится подходящим театром военных действий, а вермахт не может воевать без имперских автострад!
Да, с автострадами в тогдашней России было неважно… И в «Воспоминаниях солдата» Гудериан писал:
«Плохое состояние дорог не давало возможности передвигаться с большой скоростью… Только тот, кто сам проезжал по этим топким и грязным дорогам до передовых позиций, мог представить себе то напряжение, которое испытывали войска и материальная часть…»
Но помилуйте! Грязь не способствовала высокому моральному состоянию войск и материальной сохранности боевой техники и у русских. Однако не это даже суть важно. Существенно то, что Гудериан проехал за 10 часов 165 километров 10 сентября, а 130 километров за 10,5 часа 11 сентября 1941 года. Тоесть в тот период 1941 года, когда по расчётам «блицкрига» в России всё должно было быть закончено, а вопрос темпов передвижения по России с повестки дня снят! Почему же вышло иначе?
А потому, что первичным фактором срыва «блицкрига» стало упорное русское сопротивление, а уж оно обусловило со временем, к осени 1941 года, появление и вторичного фактора — плохого состояния русских дорог. Приэтом даже в якобы русскую распутицу немцы — когда русские им это позволяли — продвигались более чем быстро. Описывая немецкое наступление на Севск 1 октября 1941 года, Гудериан сообщает:
«…я отправился к передовым подразделениям наших танковых частей и объявил благодарность личному составу подразделения, которым командовал майор Юнгенфельдт. На обратном пути я сообщил командиру корпуса о своем приказе продолжать наступление. Передовые части корпуса продвинулись за этот день на 130 км!»
Требуются комментарии?
Говоря о состоянии войск на 9 сентября 1941 года, Гудериан пишет:
«Малочисленный состав всех частей и соединений настоятельно показывал, что войска {…} нуждаются в отдыхе и доукомплектовании…»
Но в чём причина? В плохих дорогах и погоде? Или — в ошибках Гитлера? Нет, выпущенный мной в фигурных скобках текст таков: «…после напряженных и кровопролитных боев, длившихся беспрерывно 2,5 месяца…».
Да ведь и сам Гальдер в помянутых выше записях на совещании 25 июля 1941 года отмечает вот что:
«Фактор внезапности миновал — появились новые факторы…
Опыт: Совсем другой противник, поэтому — совсем другой опыт… <…>
Общая оценка противника:
Численность танковых войск у противника оказалась больше, чем предполагалось. Особенно отмечается упорство сопротивления противника. Перед группой армий «Юг» противник оказался на высоте в вопросах общего руководства (это ведь о маршале Будённом и генерале Кирпоносе. — С.К.)и ведения наступательных действий оперативного масштаба. Перед группами армий «Центр» и «Север» противник показал себя с плохой стороны (сказываются прежде всего катастрофические последствия провала Павлова. — С.К.)…»