10 женщин Наполеона. Завоеватель сердец
Шрифт:
— Почему ты любишь его? — заинтересованно спросил его отец.
Мальчик ответил:
— Потому что он мой папа, и мама сказала, что я должен любить его.
Весь день прошел в идиллической атмосфере. Наполеон был весел и беззаботен, ласкал маленького Александра, нежно беседовал с Марией, показывал им обоим видную вдали Корсику, рассказывал о своем детстве.
Вспоминая спустя много лет этот чудесный день, Александр Валевский писал:
«Удивительно, я был маленьким ребенком и все же отлично помню домик, в котором мы жили, помню Наполеона и все, что он мне говорил, припоминаю его палатку и даже сопровождающих его генералов».
Подали обед, и император пожелал, чтобы сын сидел за столом рядом с ним. Поначалу Александр вел себя как благовоспитанный ребенок, но его хватило ненадолго, и мать вынуждена была делать ему замечания.
Тогда император сказал:
— Ты, я вижу, не боишься розог? Ну, так я научу тебя их бояться. Меня высекли только один раз, но я запомнил это на всю жизнь.
И он рассказал следующую историю:
— Моя бабушка к старости сгорбилась и ходила, опираясь на клюку. И хотя она была с нами очень добра и часто угощала нас конфетами, нам с сестрой она напоминала Бабу-ягу, и мы с Полиной за ее спиной передразнивали ее. Как на беду, она заметила это и пожаловалась нашей маме, упрекнув ее в том, что она плохо нас воспитала и не научила уважать старших. Мама нас очень любила, но была строгой. По ее лицу я понял, что мне несдобровать. Полина свое получила тут же, потому что юбчонку задрать проще, чем расстегнуть и спустить штанишки. Вечером мама попыталась поймать меня, но тщетно. И я посчитал, что на том дело и кончится. Но когда на другое утро я подошел поцеловать ее, она меня оттолкнула. Я уже совсем забыл о неприятном происшествии, как вдруг услышал днем мамин голос: «Наполеон, ты приглашен к обеду к твоему наставнику, пойди, переоденься». Обрадованный предстоявшим обедом в кругу офицеров, я поднялся к себе и быстро разделся. Оказывается, мама караулила меня, как кошка мышку, и, неожиданно войдя в комнату, захлопнула дверь. Я понял, что попал в ловушку, но поделать ничего уже было нельзя, и мне пришлось-таки вытерпеть порку…
Все рассмеялись, а Наполеон обратился к Александру:
— Ну, что ты на это скажешь?
— Но я ведь никогда не смеюсь над моей мамой, — ответил мальчик, и его детское личико приняло виновато-растерянное выражение.
— Отлично сказано, — оценил выступление сына Наполеон и нежно поцеловал его.
Вечером 3 сентября 1814 года Мария Валевская с сестрой и сыном покинула обитель Мадонна-дель-Монте. Посланный вперед Теодор Лончиньский уже находился на маленькой пристани, где стоял на якоре корабль, который должен был отвезти их с острова. Наполеон проводил Марию до самой Марчианы-Альты. Там состоялось прощание, во время которого экс-император передал Марии конверт, Антонине — ларец, а сыну Александру — большую коробку с игрушками.
Всего, как пишет в своих «Воспоминаниях» бывший с Наполеоном на Эльбе Андре Понс де л’Эро, «мадам Валевская и ее сын провели рядом с императором около пятидесяти часов».
Многие мемуаристы обращают внимание на мрачную обстановку, в которой происходило расставание Наполеона и Марии Валевской. На острове царил невыносимый зной, небо было затянуто черными низкими тучами, с моря доносился гул приближающегося шторма. Волны были так высоки, что сесть на корабль оказалось невозможно. Сопровождавший Валевских капитан Бернотти отослал корабль к пристани Порто-Лоньоне на другом конце острова. В результате Марии со свитой пришлось на лошадях проделать почти тридцатикилометровый путь между двумя пристанями. Это было утомительное и весьма опасное путешествие, ибо ехали в темноте по скользкой горной дороге, под проливным дождем, под непрестанный свист ветра и раскаты грома.
К утру измученная процессия добралась наконец до Порто-Лоньоне. Море было по-прежнему бурное, и полковник Павел Ежмановский, командующий гарнизоном местной крепости, пытался отговорить Валевских от опасного плаванья. Но Мария не хотела и слышать об этом, ссылаясь на приказ Наполеона. Согласно ее воле, сразу же, как только четыре пассажира поднялись на борт, корабль отошел от берега.
Уже на корабле Мария записала в своем дневнике:
«Я долго колебалась, понимая, что поступаю дурно, подвергая сестру и сына такой опасности. Самой мне не было страшно. Ибо вернуться значило опять увидеть императора, который так меня оскорбил! Даже мысль об этом была для меня невыносима. Как унизительны принятые им меры предосторожности! Едва заслышав о моем приезде, перебраться из Порто-Феррайо в другое место, до ночи не выпускать нас с корабля. А чего стоит тайная высадка на берег! И все для того, чтобы о моем пребывании на острове не узнала императрица. Мне очень хотелось сказать ему, что ее это нисколько не интересует, что она плохая жена и плохая мать. В противном случае она давно была бы здесь. Я пишу то, что думаю».
Как видим, Мария говорит о нанесенном ей оскорблении. По-видимому, она уже научилась себя уважать, любить и защищать. И все это делать сама. Известно ведь, что то, как мы относимся к поступкам других людей, напрямую связано с нашей самооценкой. Из приведенной выше записи хорошо видно, что Мария изменилась и не готова была, как раньше, прощать все и бежать куда-то по первому зову…
К счастью, морское путешествие прошло благополучно.
Во Францию Бурбонов фаворитке Наполеона незачем было возвращаться, в Польше ситуация еще была неясной, поэтому Мария с сыном отправилась в Неаполь. Приятное времяпрепровождение там было омрачено только один раз, в начале февраля 1815 года. Александр Валевский вспоминает об этом так:
«Во время нашего пребывания в Италии мать получила известие о смерти своего мужа. Ее скорбь я хорошо помню. Так же помню Неаполь, Везувий и море. Вижу все это, как сквозь дымку, четче вспоминаются король Мюрат и неаполитанская королева Каролина, которая задаривала меня игрушками».
Через некоторое время, а именно в конце февраля 1815 года, Наполеон бежал с острова Эльба и в сопровождении четырехсот человек старой гвардии, двухсот пехотинцев и сотни конных егерей 1 марта высадился во Франции в заливе Жуан, недалеко от города Канны.
Через три дня он приказал напечатать прокламацию, обращенную к французскому народу, в которой говорилось:
«Французы! Я возведен на престол вашим выбором; все, что совершено без вас, противозаконно. В изгнании услышал я ваши жалобы и желания; вы хотите избранного вами правления; вы обвиняли мое успокоение; вы упрекали, что я ради своего покоя жертвую благом отечества! Я переплыл моря, невзирая на опасности; хочу вступить снова в права мои, основанные на ваших. Все сказанное, написанное или сделанное со взятия Парижа останется мне навсегда неизвестным и не будет иметь влияния на важные услуги, мне оказанные».
В своем обращении к армии Наполеон заявил:
«Солдаты! Ваш полководец с вами: присоединяйтесь к нему. Становитесь под знамена вашего вождя. Победа близка; орел полетит по высотам и сядет на соборе Парижской Богоматери: тогда вы сможете гордиться тем, что совершили, — вы будете спасителями отечества».
Народ и солдаты поспешили на эти призывы и с восторгом встретили знаменитого изгнанника.
10 марта он был в Лионе, а 20-го — уже в Фонтенбло под Парижем, откуда ровно одиннадцать месяцев назад он отправлялся в изгнание на Эльбу. В ту же ночь король Людовик XVIII бежал из столицы и отправился за бельгийскую границу. Так начались трагические события, которые войдут в историю под названием «Сто дней».
Вступив в Париж, Наполеон сделал смотр верным себе войскам и объявил:
— Солдаты! Я возвратился во Францию, потому что надеялся на любовь народа и на воспоминания старых солдат. Я не обманулся в ожидании. Солдаты! Благодарю вас. Слава всего, что теперь совершилось, принадлежит народу и вам! Трон Бурбонов был незаконен; только императорский трон может обеспечить права народа, и особенно самое важное из благ — нашу славу!
Солдаты встретили речь своего кумира восторженным криком: «Да здравствует император!»