100 дней счастья

Брицци Фаусто

Когда она играет на полу с нашими котами-аристократами.

Ее любви к воску, который мы обнаруживаем в самых невероятных местах.

Ее милых ямочек от улыбки, которая появляется всякий раз, когда она меня видит.

Ева.

Моя маленькая женщина.

Однажды она задала вопрос, который поверг меня в полный нокдаун: «Пап, а почему кошкам не делают еду со вкусом мышек?»

И правда – почему? Ведь это странно.

Я так и не нашелся, что ответить.

Ева.

Я бы хотел ответить на тысячи тысяч твоих неуместных и занятных вопросов. И я буду на них отвечать. Буду, пока пламя не погаснет.

– 53

Лето 1978

года. Кто знает, почему мои мысли вернулись к тому далекому июлю, когда мои бабушка и дедушка уже взяли на себя обязанности моих родителей, а сам я был толстеньким и счастливым карапузом, и Джон Леннон был еще жив, и не образовалось еще озоновых дыр.

Мы отдыхали в Ладисполи. Кто не знает, Ладисполи – это вам не Сан-Тропе. Город прославился праздником в честь римского артишока, а побратимом Ладисполи является испанский Беникарло, поскольку там тоже любят выращивать этот симпатичнейший овощ (это называется «избранное гастрономическое сродство»). Особенность пляжей Ладисполи – странный смолисто-черный песок, что вызвано высоким содержанием железа.

Одно из моих первых эротических воспоминаний: Стелла.

Ей пять, как и мне.

У нее рыжие волосы.

Обворожительная улыбка (одного зуба уже не хватает).

Она – богиня.

Моя первая любовь.

Наверное, я и теперь ее люблю.

Я помню то ужасное утро, как сейчас.

Стелла играла у берега с другой малышней, среди которой был и я. Наш песочный замок рос, и хотя он немного заваливался, но пару часов до прилива должен был выстоять. Франка и Уго, родители Стеллы, работали в министерстве. Оба лежали в нескольких шагах от нас под пляжным зонтом. Он читал «Спортивные новости», она – роман Эллери Куина. Под соседним зонтом расположились мои бабушка и дедушка. Дедушка прикорнул, лежа на шезлонге, бабушка разгадывала кроссворд.

Около одиннадцати часов настало время искупаться. Синьора Франка точно засекала три часа, которые требовались, чтобы завтрак переварился, прежде чем лезть в море. Она взяла маленький детский круг и стала искать взглядом дочку.

– Стелла!

Но девочки не было видно. Она посмотрела по сторонам. Ничего. Синьора позвала на помощь мужа, и оба ринулись вдоль берега с криками «Стелла, Стелла!» Друзья девочки видели, как она встала и куда-то пошла, но больше ничего не знали. Не знал и я. Несколько минут никто ее не видел.

Родители были в панике.

Мы искали ее по всему пляжу. Побежали за громкоговорителем и кричали в него.

«Стелла Мартани, твои родители ждут тебя в баре на пляже!»

Никакого толка.

Стелла исчезла.

Кто-то сказал, что видел, как девочка заходила в воду.

Другие утверждали, что видели, как она выходила из бара.

Кто-то рассказывал, что она разговаривала с каким-то иностранцем.

Выдумщики, которым напекло голову.

Единственное, что можно было сказать наверняка – это то, что моя единственная и самая большая любовь просто растворилась в воздухе.

Через час родители отправились в полицию и заявили об исчезновении девочки. Но ее так и не нашли. Стелла исчезла за две минуты, с 10:58 до 11:00. Случай, достойный «Секретных материалов».

Сегодня ей было бы уже сорок. Как мне. Кто знает, возможно, не «было бы», а «есть»? С тех пор ни Уго, ни Франка, уже вышедшие на пенсию, так и не получили о ней ни одной весточки. Один спасатель, работающий на пляже с незапамятных времен, рассказывал мне, как они каждый день приходили на пляж, точно одержимые, и бессмысленно

бродили взад-вперед (по своей черствости, он еще добавлял, что это было довольно глупо). Сегодня пляж весь зарос водорослями и выглядит неказисто. Они приезжают и садятся на лежаках, которые привозят с собой. Они смотрят на море и ждут. И каждый раз, когда они видят этот берег, они тешат себя иллюзией, что вот-вот увидят девочку, которая бежит им навстречу и улыбается обворожительной беззубой улыбкой.

«Мама, папа, это я! Пойдем купаться! Уже прошло три часа?!»

Они мечтают о том, чтобы искупаться втроем, там, тогда. Они отдали бы все, только бы Господь немного забылся и повернул время вспять, чтобы им вновь очутиться в том дне 1978 года. Но Господь не забывается, и все это знают.

Когда солнце заходит за линию горизонта, Уго и Франка складывают шезлонги и направляются домой, держась за руки.

Сегодня я ездил на пляж и тихонько наблюдал за ними. Уходя, они прошли мимо меня. Они меня не помнят, ведь мне было всего пять. Уго посмотрел на меня так, точно я – пустое место. Франка немного помедлила и поймала мой взгляд. Она меня узнала, я чувствую. Ведь у женщин есть шестое чувство. Или они умнее мужчин. Но я не осмелился их задерживать. Я даже не знал, что сказать.

Я подвернул брюки и вошел в воду. Солнце уже перевалило за горизонт. У меня оставалось еще пятнадцать минут, чтобы достроить тот самый песочный замок, который я так и не достроил тогда. Мои архитекторские способности к строительству песочных замков остались нереализованными. Я уже почти закончил, когда огромная волна накатила на берег и смыла мой замок, смяв его почти до основания безразличным языком.

Видимо, то, что я ничего не доделываю до конца, – это судьба. Даже, если дело касается песочных замков.

– 52

Вечер я провожу с друзьями на острове Тиберина. В последний момент к нам прицепился и Оскар. С тех пор как он нашел девушку, он стал одним из нас, хотя в нем на тридцать лет и на тридцать килограммов больше. Сегодня он воспользовался свободным вечером, потому что Мартина подменяет внучку на поздней экскурсии.

Первый вечер римского лета. Сначала мы пошли и посмотрели отреставрированный фильм «Злоумышленники, как всегда, остались неизвестны», а потом устроились у белокурого Тибра, который давным-давно не так уж белокур, а скорее грязен, за столиком романтического ресторанчика, в котором якобы кормят экологически чистой едой. Пока нам подают вегетарианскую лазанью и мы приправляем ее маслом с уксусом и перцем, Оскар выкладывает свою последнюю теорию о том, как наладить жизнь итальянцев. Сначала он говорит о правах: надо бы каждые десять лет менять их вид и выдавать новые. Остроумный пекарь придумывает обновления для всех областей жизни, чтобы гарантировать качество предоставляемых услуг. При этом он приводит весьма разумные доводы.

– Пошли бы вы к врачу, зная, что он закончил институт в 1962 году? Отдали бы вы свою машину механику, который учился ремеслу на «фиатах» модели 1100? Доверили бы вы свое дело адвокату, который изучал право в середине прошлого века?

Разумеется, нет, но мы все трое вынуждены признать, что такое случается с нами чуть ли не каждый день.

Оскар продолжает нагнетать:

– Опыт, ребятки, это еще не все. Медицина, наука, искусство, да и само общество движутся вперед. Так что обновление и курсы повышения квалификации должны быть обязательны для всех раз в десять лет, а иначе надо закрывать заведения тех, кто не прошел проверку.