100 магнитоальбомов советского рока

Кушнир Александр Исаакович

...Каждый музыкант мечтает создать в своей жизни что-нибудь вечное. По всем признакам, у Летова таковым должен был стать "Прыг-скок". Казалось, после него - конец всему, после него - только пустота. Все это напоминало гипноз, подсознательные послания, транс и энергетическую мощность страшной силы, исходящие от человека, который готовится вот-вот принять смерть. Ничего похожего на этот сознательно декларируемый "путь в никуда" в отечественном роке до тех пор не появлялось. Да и на Западе с эзотерически-философским воздействием данного альбома на психику могли сравниться разве что "герцоги мракобесия" из Coil и Psyсhic TV. Показательно, что в процессе последующих метафизических поисков Летов, ориентируясь на атмосферу гаражного эйсид-рока, начал принимать огромное количество стимуляторов, но достигнуть состояния (и результата), аналогичного "Прыг-скоку", ему так и не удалось.

"Все, чем я занимаюсь в эти печальные времена, - заявил Летов спустя несколько недель после окончания записи, - я считаю этаким безнадежным ритуалом. Чем-то вроде концептуальной акции Джозефа Бойса - когда он носил и укачивал на руках мертвого зайца, объясняя ему вслух теорию относительности".

Хуй забей Не зассал (1990)

сторона А

Лошадь

Акула

Талалихин

Мудак

Бляха

Ментофилия

Троцкий

Жена

Ламбада

Не товарищ

Бац!

Под носом

Безобразия

Лезешь

сторона В

Буфетчица

Запил

Сабантуй

Зойка

600 секунд

За Верку

Не одно

Целки

Не зассал

Парадокс

Пчелка

Природа

Механизатор

Художник

Бегемот. Long Way Home: от водителя-ассенизатора до рок-поэта. Середина 90-х.

Фундамент будущей андеграундной популярности самой нецензурной рок-группы Советского Союза был образован вопиющей несхожестью мировоззрений ее идеологов - поэта Бегемота и композитора Карабаса. Как гласит история, в конце 80-х Бегемот вернулся из армии с несколькими тетрадками стихов, на обложках которых красовались надписи "ДМБ-88". Тетрадки были толстыми, стихи похабными, и слово "сука" оказалось там не самым неприличным.

Зачастую вместо ненормативных выражений в армейской лирике Бегемота фигурировали многоточия - чтобы строгий старшина ничего не смог понять. Некоторые страницы творений состояли из сплошных многоточий - как в них разбирался сам автор, остается загадкой до сих пор.

Часть текстов Бегемота носила характер глубоких философских размышлений: "Говно не приходит одно, оно приводит своих друзей / Мне уже все равно, кто есть кто из моих гостей". Как говорится, конец цитаты. "Мальчику в армии было плохо, он много переживал", - не без сарказма вспоминает Бегемот, который устроился трудиться водителем мусоровоза в родном подмосковном городе Видное. Со стороны его новое занятие выглядело на редкость органично. На работу молодой поэт-ассенизатор приходил с зеленым ирокезом, тщательно выбритыми висками и серьгой в ухе. Его вылинявшие "от кислотных дождей" джинсы состояли из сплошных заплаток.

"Вот оно, мое место в жизни , - печально думал Бегемот, подбирая пустые бутылки на расторгуевской свалке. Не об этом мечтал он в армии. Не к этому готовился всю сознательную жизнь, с любовью собирая фирменные пластинки. Больше всего на свете Бегемоту хотелось создать собственный панк-проект, исполняющий музыку в духе "Гражданской обороны". Текстов для этого было предостаточно - очень коротких, состоящих, как правило, из одного-двух куплетов. "Шла машина темным лесом за каким-то интересом / Охуенный интерес - на машине ездить в лес..."

Больше слов в песне не было, поскольку Бегемот никогда не являлся поклонником эпохальных творений и крупных форм. Известный афоризм "краткость - сестра таланта" принадлежал, увы, не его перу, но именно Бегемот сумел спроецировать эту несомненную мудрость на благодатную рок-н-ролльную почву.

Для адекватного воплощения подобной лирики на магнитофон Бегемоту нужны были музыканты. Его пятилетний опыт игры на трубе был явно маловат, да и панк-рок с духовыми инструментами состыковывался не очень. Шо делать? И тут крупный видненский меломан вспомнил о своем друге детства по имени Карабас. 

Карабас был ниже невысокого Бегемота на полголовы, носил длинную косичку и прекрасно играл на множестве инструментов. Свой талант мультиинструменталиста он планомерно губил, безуспешно пытаясь получить хоть какое-то высшее образование. Сначала - в cтоличном Институте электронного машиностроения. Затем - в станкоинструментальном. И, наконец, в ленинградском Институте киноинженеров. И только в те периоды жизни, когда студентов отправляли выполнять патриотический долг на картофельные поля, Карабас волей-неволей вспоминал про музыку. 

Воспитанный на творчестве Вероники Долиной и позднего "Аквариума", он прямо на борозде исполнял под акустическую гитару "Аделаиду" или "Серебро господа моего". Юные студентки окружали Карабаса плотным кольцом, восторженно заглядывали ему в глаза и дружно просили: "Боб! Спой еще! Вот эту, про город золотой".

Кличка "Боб" приклеилась к Карабасу намертво. Так называли его во всех учебных заведениях, которые он когда-либо посещал. При упоминании имени Гребенщикова Карабас мрачнел, прекращал ходить на лекции и целыми неделями поглощал спиртные напитки не самого лучшего качества. Опустошенные трофеи карабасовских алкогольных приключений и находил Бегемот на обширных расторгуевских помойках. Круг неумолимо замыкался. И Бегемот понял, что дальше так жить нельзя.

Карабас в студии. Середина 90-х.

Стимулируя творческую активность старого друга, бывший боец Советской Армии подарил Карабасу свои армейские вирши. "Хватит маяться фигней, - решительно заявил Бегемот.
– Пора дышать полной грудью! Давай играть панк-рок!"

В отличие от Карабаса Бегемот искренне считал себя прирожденным панкером. С его точки зрения, первым хитом будущей супергруппы должен был стать вышеприведенный текст про говно. Карабас скептически ознакомился с содержанием и спустя пару дней принес мелодию, которая прямо-таки добила Бегемота своей неземной красотой. Вместо хардкоровых плясок на руинах Кремля растерявшийся Бегемот услышал лирическую пьеску, достойную лучших менуэтов эпохи Людовика XIV. Из подобного парадоксального несоответствия взглядов на жизнь и родился стиль магнитофонной легенды из города Видное с коротким и драйвовым названием "Хуй забей".