100 shades of black and white
Шрифт:
Она несет то, что не в состоянии запрятать поглубже. Слова достигают своей цели, и Адам отшатывается.
Это Адам. Настоящий. Никаких масок диснеевских злодеев или картонных принцев. И печаль, которая прячется в темноте зрачков, тоже настоящая.
— Нет, прости меня, — с нее слетает морок, и Дейзи привстает на кушетке, пытаясь извиниться.
Слишком поздно. Пока она успевает нашарить свою брошенную рядом кофту, его уже нет. Громко лязгают двери лифта, и тот едет вниз.
А она остается наедине сама с собой и своим острым языком, который приносит
На утренней репетиции Дейзи держится позади всех. Ей больше не хочется смеяться или перекидываться шуточками с Бойегой или Айзеком. Она облажалась. А вот Адама нет. Он почему-то запаздывает, и все освободившееся время посвящают прогонке совсем другого куска. Там, где много шума, погони и всего того, что забивает ее голову вместо предательских мыслей.
Дейзи приходится собрать волю в кулак и улыбнуться. Один раз, другой. Пока эта чертова улыбка не приклеивается ко рту. Отлично. Никто и не заметит.
— Давай, прыгай! — командует тренер, а ее замороженные ноги влипают в резиновую поверхность коврика и не хотят даже согнуться. Это какой-то кошмар.
— Перекур, — он тоже не хочет связываться с нервными девочками, поэтому показывает руки крест-накрест и уходит со своей тренировочной палкой в другой зал, откуда доносится громкий треск.
Происходящее там куда интереснее.
Наверняка это Финн, или общая массовка разминаются, поэтому Дейзи не обращает на шум никакого внимания. Ей бы себя собрать после вчерашнего.
Но когда отрывочные вопли становятся совсем невыносимо-громкими, все же сдается и заглядывает в соседний зал.
Там сражение идет полным ходом. Только вместо нее против Адама Драйвера, сейчас одетого в полное облачение Кайло Рена, стоит ее дублерша, меряясь силой. Это последняя их общая сцена.
Он бьет наотмашь, совсем не заботясь о девушке напротив, да так, что деревянная палка, которая заменяет меч, потрескивает.
Дублерша будет посильнее Дейзи, она профессионал, и все равно отступает под таким напором.
Хотя какая разница. Ее ведь не звали.
Дейзи заворачивается и идет обратно. Проходит мимо своего коврика, рядом с которым брошен забытый сценарий сегодняшней пыточной сцены, и направляется прямиком в общую кухню. Там находит ту самую кружку, с трещиной — ее нельзя не заметить, среди остальных она теперь для Дейзи выделяется до безумия — наливает в нее воды и выпивает одним махом.
Это какой-то странный бунт. Может, против людей, которым она не нравится, и они сбегают при первой возможности. Может, против себя.
Но кружка в ее руках, и язык скользит по чуть шершавой от скола кромке, дотрагиваясь до трещины.
— Это мое, — она слышит за спиной низкий голос. Естественно, у хозяина кружки, наверное, еще и телепатическая связь имеется, на всякий случай посягательства. И веская причина прервать репетицию.
— Нет, — Рэй допивает последние капли, достаточно разозленная, чтобы больше не запинаться или мямлить. — Это просто кружка. Одна из набора.
— Поставь ее на место.
— Как только
Но совсем не готовая к тому, что ее потащат за собой, схватив за плечо и не давая вырваться.
Он тянет ее мимо репетиционных залов, прямиком к закоулку, который служит общей раздевалкой-свалкой для забытых или ненужных вещей.
Недоброго блеска в его глазах хватит и на Кайло Рена, и еще на десяток других монстров в маске.
Но она не успевает выпалить это. Или то, что она не виновата в том, что говорит. Или то, что люди — это не кружки.
За ними щелкает замок двери, отрезая от шумного мира с репетициями и воплями, смехом и черт еще знает, чем, а Адам наклоняется, целуя ее. Он затыкает ей рот поцелуем, который совсем не похож на поцелуй.
Это скорее какой-то безумное соревнование, как будто они все еще там, вернее он и заменяющая ее девушка-дублер.
Руки в кожаных перчатках оборачиваются вокруг Дейзи, накрывая ее и прижимая к себе. Она задыхается, пока в глазах не начинают мельтешить искры от нехватки кислорода, стучит кулаками по чужой груди, вырываясь.
Наконец она каким-то образом выпутывается из слишком тесного и болезненного объятия и дырявит Адама разъяренным взглядом.
— Какого… — это больше не напоминает никакую игру. Это вообще ничего не напоминает. Нужно развернуться и выйти. Закрыть за собой дверь и больше не вспоминать о только что случившемся.
Она разозлила его. Он отомстил. Квиты.
И все это она не делает. Наверное, заразилась безумием от него, все еще таскающего на себе маску Кайло Рена.
Это то, чего никогда не будет в жизни. Или в фильме. Зато останется в памяти.
Дейзи позволяет ему снова целовать ее, подсадить на какой-то стол, оставляя ноги болтающимися в воздухе по обеим сторонам от его бедер, и приняться стягивать ее спортивные леггинсы. Какое счастье, что в них не придумывают застежек. Потому что ей хочется этого — наконец притянуть к себе, замкнуть на спине ноги крест-накрест и поддаться ритму движений.
Свои стоны она глушит, впиваясь зубами в черную ткань плаща, с которым она не в силах сражаться, а просто запускает руки под него, дотрагиваясь до горячей кожи. Что до него, то, наверное, он просто всегда такой молчаливый. Хотя дышит он часто, примериваясь к ее сдавленным вздохам.
И никому нет дела до них, спрятавшихся в своем личном замкнутом мирке, смешавших личное и рабочее, а сейчас наслаждающихся друг другом.
На следующей репетиции пыточной сцены Дейзи больше не дрожит. Она вздергивает подбородок, открывая ясное лицо и взгляд, который может поспорить в упорстве с Кайло Реном. Но никому не видно, что когда он склоняется над нею, старательно водя рукой у лица и делая вид, что копается в памяти мусорщицы с Джакку, Дейзи улыбается. Краешком рта. Ловя точно такую же улыбку на его губах.