100 shades of black and white
Шрифт:
Лучше или хуже, оно выглядело так, будто там ему было самое место. С самого начала.
Рэй поняла тогда, скосив глаза на рыцарей, которым было как будто все равно, что ее монстр особенный. Он питался кровью.
Он словно чуял ее всегда, знал, когда Рэй скрутит от боли в низу живота, и гонял еще нещаднее.
— Ты не стараешься, малышка, — шлепнул он ее по бедру деревянной рукоятью меча, который должен был заменить настоящий сейбер. Когда она его соберет. Если соберет. — Уворачивайся!
Хлестко. Унизительно, и Рэй
— Ничего подобного... — она перехватила шест, обмотанный тряпицами, чтобы смягчать удары и не стесывать руки до крови, и прикрылась им, блокируя новый замах. — Я не...
В свои приезды — Кайло любил это отдаленное место, говорил, что оно напоминает родину бабки Падме, Набу — он занимался только ею.
С утра и до ночи был рядом, и Рэй порой вздохнуть не могла, не заметив, что он искоса смотрит на нее. И все же, при том, что она была на расстоянии руки, иногда даже ближе — во время купаний или сна — Кайло не любил касаться ее.
Он все еще воспринимал ее как ребенка, каким — Рэй не питала иллюзий, она разглядывала себя в зеркалах так часто, что окончательно перестала любить свое отражение, худое, костлявое, безгрудое, — она и была.
— Сколько мне? — однажды спросила она его, когда Кайло впервые привез ей другую одежду, не обычные тренировочные балахоны, все черные, жесткие, как у всех.
Нет, это были настоящие платья, как у той же Анхсен-е-мин, единственной из рыцарей Рен, что не была мужчиной. Только на Анхсен тонкие ткани смотрелись ослепительно, подчеркивая свежесть смуглой кожи, а Рэй...
Рэй скорее бы сожгла их, чем надела во второй раз, вызвав презрительную усмешку невольных свидетелей ее позорного выхода.
— Странный вопрос, малышка. Недостаточно, чтобы я тебя отпустил, — даже без маски все слова его удивительнейшим образом приобретали оттенок безжизненности, безразличия, и это злило еще больше.
— А ты отпустишь? — Рэй научилась подражать его интонациям, но лица — расстроенного, обиженного — скрыть не умела.
Этот замок, спрятанный среди скал, щебечущие на двоичном дроиды-прислуга, ее относительная свобода — иди куда хочешь, только будь в безопасности, Рэй, — казались раем после Джакку. Сном, от которого она не хотела просыпаться. К тому же в нем был Кайло. Всегда там, монстр в маске или без нее, застывший у изголовья кровати.
— Обещаю, — он даже усмехнулся, кивнув, и насмешка исказила его лицо. — Однажды.
Это слово — однажды — Кайло любил больше всего.
На его языке оно означало никогда.
— Я не ребенок, дерись со мной, как с ними! — Рэй отскочила в сторону и пригнулась, вызывая одобрительные хлопки со стороны рыцарей. Они любили наблюдать за ее с Кайло тренировками. Иногда выходили сами в круг, но им так же было запрещено причинять ей вред.
В первый раз она чуть не запнулась о собственные ноги, когда он понесся на нее, с деревянным мечом наперевес. Это было достаточно жутко, куда хуже прогулок по сарлаччьим гнездовищам или вечерней работы в кантине, среди пьяных головорезов.
Упасть она не успела. Кайло подхватил ее, потянул на себя, удержав
— Ни царапины, малышка. Помнишь наш уговор?
Ни единой с тех пор. Рыцари могли бить друг друга, ломать руки-ноги, останавливать с помощью Силы, пару раз Тетхису Рену доставалось световым мечом, и эти ожоги тот носил с достоинством. Рэй это не касалось.
Она была словно дочь Императора, с которой требовалось сдувать пылинки, чтобы те даже нечаянно не оцарапали ее.
— Тебе не нужно подставлять шею под удары, Рэй! — он снова атаковал, в этот раз легонько касаясь плеча деревянным острием. — Ускользай. Используй Силу, в конце концов, если не получается с мозгами.
Рыцари захохотали и захлопали снова, уже не ей, и Рэй стремительно развернулась, показывая им перенятым у них же жестом, куда следует пойти всяким хаттовым ублюдкам.
И получила еще раз, по заднице.
— Ты мертва, — остановился Кайло, укладывая деревянный меч на плечо. — Ни мозгов, ни Силы. Как я и говорил, жалкое зрелище.
Жалкое? Жалкое?! Он относился к ней словно к хрустальному сосуду, наполненному ценной водой.
Она не выдержала, заорала, будто маленькая, обиженная девочка, подхватив свой шест, и принялась лупить его. Лупить по воздуху, потому что удары вязко тонули в Силе. Бешенство, неконтролируемая ярость захватили целиком, напоенные кислым запахом пота и грязной крови — ее крови.
— Я ненавижу тебя! — вопила Рэй, все еще сражаясь с воздухом, а Кайло ловко уворачивался от каждого, даже самого очевидного столкновения. Она била, он думал, предвидел ее ходы. — Ненавижу-у-у! — оно пришло само.
Странное ощущение наполненности сосуда, только не водой, чем-то более значимым. Вода утоляла жажду, это же — пьянило крепче настоек Тетхиса, прошлось по пальцам, усиливая хват. По спине, заставляя выпрямиться и выдохнуть. Она и была сосудом все это время, но поняла только сейчас. — Получай!
Последний удар прошел сквозь Силу, словно вибро-нож через плоть, мягко, даже легко, и врезался концом шеста в солнечное сплетение.
Только вот задохнулась она.
Это было внезапно. Рэй дернулась и оступилась, схватившись за живот, не понимая, почему ей так больно.
Кайло остановился вместе с ней. Он тоже выглядел неестественно. Напряженно.
Рыцари повскакивали со своих мест, но он остановил их взмахом ладони. Держась все так же прямо, точно сейбер проглотил, Кайло подошел к скорчившейся на деревянном настиле Рэй и опустился рядом.
Лицо его было бледным, а глаза могли прожечь дыру, только это уже и не требовалось. В животе точно песчаная сколопендра жила, вгрызшись во внутренности, она терзала изнутри.
— З-з-за что? — еле выдохнула Рэй. — Как так? — она ведь попала по Рену, почему вышло, что они разделили эту боль. Что он сделал с нею.
— Ты понимаешь теперь, малышка, — не обращая внимания на застывшие фигуры рыцарей неподалеку, Кайло лег рядом с ней, свернувшись в точно такой же позе, подтянув колени к подбородку, словно громадный ребенок. — Вот почему я просил — ни единой царапины.