100 великих кладов
Шрифт:
Исследование погребений начали с боковой гробницы. Вскоре открылся заполненный чернозёмом ход. Неужели могила ограблена? Ведь именно так обычно выглядели грабительские ходы… Но на этот раз опасения оказались напрасными: обнаруженный ход был входом в гробницу, выкопанную уже после насыпки кургана над центральным захоронением. Однако пока это выяснилось, археологам пришлось немало поволноваться.
Дальнейший ход событий Б. Н. Мозолевский описывает так: «Когда экспедиция уехала отдыхать, я снова спустился в гробницу и тыкался по ней до тех пор, пока в одной из стен не обнаружил вход в хозяйственную нишу, в глубине которой лежали явно не потревоженные никем кости от жертвенной пищи и бронзовая
На следующий день на курган приехал директор Орджоникидзевского горно-обогатительного комбината. «Он долго подшучивал над нашей незадачливостью, уверяя, что могила разграблена. Тогда я не выдержал, — рассказывает Б. Н. Мозолевский. — Пожалуйста, копайте здесь, и сейчас вы найдёте золото… Григорий Лукич отмахнулся от меня, как от сумасшедшего, и копать не стал. Вскоре он снова принялся за своё. Тогда я взял нож и начал копать в указанном им месте. Через несколько секунд в моей руке была золотая бляха. Рядом с ней лежали вторая, третья…»
В склепе оказалось совершенно не потревоженное погребение молодой скифской «царицы». Наряд её был самым богатым из всех, когда-либо открытых в скифских курганах. Всё здесь блестело золотом: головной убор был расшит крупными золотыми пластинами, золотые бляхи украшали и всю её одежду, и башмачки. Не менее богатыми были и украшения: на шее — массивная золотая гривна весом в 478 г, украшенная на концах семью фигурками львов, крадущихся за молодым оленем. На висках — крупные золотые подвески с изображением сидящей с поднятыми руками богини; на руках — три широких золотых браслета. Каждый палец рук «царицы» был унизан золотым перстнем, а на одном пальце их было даже два.
Рядом с «царицей» был погребён ребёнок, которому в момент смерти едва ли было больше двух лет. По-видимому, это был малолетний наследник престола. Он умер и был погребён позже матери, для чего в гробницу был прокопан второй вход. Похоронен царевич был в отделанном алебастром деревянном саркофаге. В изголовье стояли три драгоценных миниатюрных серебряных сосуда для питья вина: килик, ритон и кубок. В руке ребёнка был зажат большой золотой браслет — символ власти. В саркофаг был также положен пояс, расшитый золотыми пуговками, тоже символизировавший знатность погребённого. На шее — золотая гривна, в ушах — золотые серёжки, на безымянном пальце правой руки — маленький золотой перстенёк. Весь скелет малолетнего царевича был усеян золотыми бляшками, украшавшими одежду.
Вместе с царицей и царевичем были похоронены их убитые слуги: девочка-служанка, «кухарка», воин-«охранник» и «возничий» (так они названы по сопровождавшим их атрибутам). Картина их расположения в могиле ужасна: руки — неестественно вывернуты, словно выкручены, ноги — неестественно раскинуты. Особенно потрясает рука воина: пальцы судорожно сжаты и впились в землю — очевидно, он был ещё жив, когда его бросили в могилу, и агония продолжалась в уже засыпанном подземелье.
Когда исследование боковой гробницы было завершено, археологи приступили к раскрытию центрального погребения, где, по-видимому, был похоронен царь. То, что в нём уже успели побывать грабители, было ясно с самого начала: туда вёл лаз протяжённостью 22 м. Грабители точно рассчитали направление и вышли как раз на угол погребальной камеры. Но к тому времени свод камеры и коридора-дромоса, ведшего в неё, уже частично обвалился, и грабителям пришлось выбирать сокровища из-под осыпавшейся земли.
В погребальной камере царило полное разорение. Хотя здесь оставалось ещё немало золотых нашивных бляшек и пуговок от парадной одежды царя, всё самое ценное — парадная утварь, украшения, оружие и т. д. — было унесено грабителями. И тем не менее самые сенсационные находки, принёсшие Толстой могиле всемирную славу, были сделаны именно здесь, в центральной гробнице! (Забегая вперёд, скажем, что Толстая могила оказалась богатейшим из всех известных в настоящее время скифских царских курганов. Вес золотых изделий, найденных в нём — 4,5 кг, — намного превышает вес золота, найденного в Куль-Обе, до того считавшемся самым богатым курганом.)
По всей видимости, грабители очень хорошо, даже слишком хорошо знали все детали скифского царского погребального обряда. Им было известно традиционное расположение всех ценных вещей в могилах: парадное оружие должно было лежать рядом с покойным, шейные украшения — на шее, сосуды — в головах и т. д. И они искали их именно там, где им надлежало быть.
Свод камеры и ведшего в неё коридора-дромоса к тому времени уже частично рухнули. Обвалившуюся землю в погребальной камере грабители перерыли, а вот землю в дромосе ворошить не стали — по регламенту похорон ценных вещей там быть не должно. Но они ошиблись!
В дромосе, совсем рядом со входом в погребальную камеру, в 30 см от неё, лежал меч с обложенной золотом рукоятью, в ножнах, также покрытых золотой обкладкой с рельефными украшениями. Обкладка ножен меча украшена изображениями в скифском «зверином стиле»: сценами борьбы животных. Под перекрестьем меча в геральдической позе стоят дерущиеся петухи — совершенно новый и необычный сюжет в скифо-античном искусстве. Ниже фантастический грифон, раздирающий оленя, лошадь, на которую сзади напал лев, а спереди грифон, ещё ниже — напавший на оленя леопард, и, наконец, поединок льва и леопарда… На выступе для подвешивания меча к портупее изображён фантастический рогатый львиноголовый грифон, хвост которого оканчивается змеиной головой. Изображения животных очень реалистичны, полны динамики, они очень чётки: проработаны мельчайшие детали.
Ещё ближе к камере, у самого входа Б. Н. Мозолевский нашёл неслыханное сокровище: золотую пектораль — царское парадное нагрудное украшение. Грабители не докопали до неё всего каких-нибудь десять сантиметров! Это поистине гениальное творение античной торевтики ныне получило мировую известность.
Вес пекторали составляет 1150 г, диаметр — 30,6 см. Она состоит из четырёх жгутообразных трубок, скреплённых на концах обоймами, к которым при помощи штифтов прикреплены изящные плетёнки, также заправленные в орнаментированные обоймы с наконечниками в виде львиных голов. Трубки делят пектораль на три полукруглых яруса. Средний заполнен растительным орнаментом, нижний и верхний — многочисленными скульптурными изображениями.
В нижнем ярусе — сцены борьбы животных: в центре — три сцены терзания коней грифонами, по бокам — лев и леопард, нападающие на оленя и на дикого кабана, погоня собак за зайцами и, наконец, по два сидящих друг против друга кузнечика.
Наибольший интерес представляет верхний ярус. Здесь помещены изумительные тонкости исполнения сцены мирной жизни скифов. В центре — два обнажённых по пояс скифа, снявшие свои гориты с луками, шьют меховую рубаху. Лица и причёски их настолько отличны, что можно предполагать в них представителей разных этнических групп. Гордые лица и повязка на голове одного из них выдают племенных вождей, «царей». Не символизируют ли совместное шитьё одной рубахи, безоружность и весь окружающий фон союз двух прежде враждовавших племён? По обе стороны этой сцены — мирно стоящие животные с детёнышами, жеребёнок, сосущий кобылу, телёнок — корову, юный скиф, доящий овцу, и другой, сидящий. Одной рукой он держит амфору, в другой что-то зажато. Возможно, он намеревается заткнуть амфору со слитым в неё надоенным молоком. Картина завершается летящими в разные стороны птицами.