100 великих монархов
Шрифт:
Он начал с того, что велел казнить 45 главных приверженцев Антигона, а всё их имущество забрал себе. Гиркана II, отпущенного парфянами, Ирод лишил первосвященства, но сохранил ему свободу как частному человеку. Первосвященником он провозгласил шестнадцатилетнего брата своей жены Аристобула. Сделал он это, впрочем, не по собственному желанию, а для того чтобы угодить тёще Александра. Но вскоре он понял, что совершил ошибку. Ибо когда Александр в первый раз приступил к алтарю, чтобы принести жертву, его красота и статность вызвали в народе бурное ликование. Сам царь, имевший множество недоброжелателей, далеко не пользовался такой любовью. Ирод сообразил, что со временем этот юноша, происходивший к тому же из царского рода Хасмонеев, станет для него опасным конкурентом, и распорядился умертвить его. Короткое время спустя Александра утопили во время купания в пруду. Этому преступлению постарались придать вид несчастного случая, но все понимали, что произошло гнусное убийство. Весть о нём дошла до Антония, и Ироду пришлось ехать в Египет, чтобы отвести возводимые на него обвинения. Враги опять ожидали, что эта поездка окончится его казнью, но Ирод сумел во всём оправдаться и даже приобрёл ещё большее расположение триумвира.
По его поручению в 31 году до Р.Х. Ирод предпринял войну против арабов. Сначала иудеи одерживали в ней победы, но потом потерпели сокрушительное поражение у Канафы в Келесирии. Едва Ирод успел оправиться от разгрома, как на его долю выпали новые испытания — сначала пришло известие о победе Октавиана над армией Антония в битве при Акциуме. А затем Иудею постигло сильнейшее землетрясение, во время которого погибло более 30 тысяч человек. Все города лежали в развалинах. От этих многочисленных бедствий иудеи начали терять мужество, однако Ирод сумел воодушевить их речами, вновь выступил против арабов и в сражении под Филадельфией (за Иорданом) одержал над ними победу. Избавившись от одной опасности, он должен был пустить в ход всё своё искусство, чтобы отвести от себя другую. Октавиан, разгромивший Антония, двинулся вслед за ним на Восток. Многолетнее господство Антония кончилось. Казалось невероятным, чтобы Ирод, известный своей тесной дружбой с этим триумвиром, мог бы теперь остаться безнаказанным. Он и сам ощущал шаткость своего положения и прежде всего постарался избавиться от своего бывшего повелителя Гиркана II, который мог стать для него опасным конкурентом. Старика обвинили в тайных сношениях с арабским царём и поспешно казнили. Тёщу и жену Ирод поместил в Александреуме и приказал немедленно убить их, если придёт известие о его казни. Сделав такие распоряжения и вручив власть брату Ферору, он отправился навстречу императору в Родос. Когда ему удалось добиться аудиенции, он явился к Октавиану без диадемы, но во всём прочем царском убранстве. При встрече он в полной мере высказал всю свою неустрашимость, а именно, не прибег, как то делается обыкновенно в таких случаях, к просьбам и не высказал ни малейшего опасения за все свои совершённые поступки, но безбоязненно дал отчёт о своём поведении. Он рассказал императору о своей большой дружбе с Антонием, о том, что он не участвовал в его походах, так как сам был вовлечён в войну с арабами, но посылал ему деньги и хлеб. И даже позже, после поражения при Акциуме, он не перешёл на сторону того, кому улыбнулось счастье, но остался товарищем того, кому обязан был своим теперешним высоким положением. Этой прямой и независимой речью Ирод добился того, чего никогда не смог бы приобрести иным путём. Октавиан вновь возложил на его голову диадему, оставил без внимания все доносы против Ирода и просил только об одном — чтобы он был ему таким же другом, каким раньше был Антонию. В дальнейшем император включил его в число своих друзей и всегда оказывал ему исключительное внимание. Он не только закрепил за Иродом все его прежние владения, но и присоединил к его царству ещё Гадару, Гиппос и Самарию, а также приморские города Газу, Анфедон, Яффу и Стратонову башню. Таким образом, Ирод ничего не утратил в своём положении и даже укрепил его, чем крайне поразил своих врагов, ожидавших совершенно обратной развязки.
Но сколько царь выиграл в результате политических интриг (здесь ему действительно не было равных), столько же он проиграл в своём семейном счастье. Мариамне стало известно о тайном приказе Ирода убить её в том случае, если бы встреча с императором завершилась не так удачно. С этого момента она стала чрезвычайно холодна с мужем и даже не старалась скрыть своей ненависти. Некоторое время Ирод терпеливо сносил её резкость, так как очень любил жену и был сильно к ней привязан. Но потом враги Мариамны (среди которых главными были сестра и мать царя) сумели раздуть в его сердце пламя ревности и добились согласия Ирода на её казнь. Но сейчас же после смерти жены Ирода охватило раскаяние. Он как будто даже помутился в рассудке — часто громко призывал её к себе, предавался слезам и запустил все государственные дела. В конце концов он свалился в жестоком приступе горячки, так что почти не было надежд на его выздоровление. Как раз в это время Иудею поразила страшная чума, от которой умерло множество людей. Воспользовавшись всем этим, тёща царя Александра сделала попытку овладеть укреплениями Иерусалима. Однако гарнизон остался верен царю. Едва Ирод пришёл в себя и узнал об этих происках, он распорядился казнить её. Вообще, после своей болезни он сделался крайне раздражительным и нетерпимым и стал казнить людей по самым ничтожным поводам.
Оценивая личность этого государя, современники и потомки часто испытывали двойственное чувство. Без всякого сомнения, Ирод был очень даровитым и деятельным правителем. Иудея при нём превратилась в богатую и цветущую страну. Огромные богатства позволили царю перестроить многие старые города и основать новые. Много прекрасных зданий было сооружено в Иерусалиме. В 20 году до Р.Х. Ирод с неимоверными затратами, с беспримерной роскошью и великолепием осуществил перестройку храма. Свою поистине царскую щедрость он простирал и на заграничные города. Трудно даже перечислить благодеяния, которыми он осыпал Сирию и Элладу, равно как и другие местности, куда ему приходилось заезжать во время своих путешествий. Он помогал также многим частным лицам, так что справедливо имел славу одного из самых щедрых государей своего времени. Многих поэтому изумляли противоречия в характере Ирода и то, как отвага, глубокий ум и подлинное величие духа уживались в нём с безжалостностью, несправедливостью и злобным коварством. Однако, по свидетельству Иосифа Флавия, в этих противоречиях не было ничего удивительного: как его великодушная щедрость, так и его деспотическая жестокость имели основанием одну причину — безмерное честолюбие. Ради желания снискать себе славу и бессмертие Ирод был готов к самым непосильным денежным затратам и к самому бесчеловечному насилию. Несмотря на свой эллинский лоск, он оставался настоящим восточным деспотом. Ярче всего это проявлялось в его отношениях с приближёнными и домашними. Те, кто умел ему угодить, могли на себе ощутить, сколь безмерна его щедрость. Но если кто-либо не льстил ему на словах, или не признавал себя его рабом, или возбуждал к себе подозрения в смысле злоумышления против царской власти, то таковых Ирод совершенно не терпел и свирепствовал против них без всякой меры.
Разумеется, быть счастливым семьянином в этих обстоятельствах было невозможно. Именно по этой причине, в то время как внешние успехи царя превосходили всякие ожидания, в своей домашней жизни он был невыразимо несчастен и не знал из-за постоянных распрей ни минуты покоя. Когда подросли Аристобул и Александр — сыновья казнённой Мариамны, начались ссоры между ними и их тёткой Саломеей, сестрой Ирода, которая перенесла на них ненависть, прежде питаемую к их матери. В свою очередь сыновья Мариамны сильно враждовали со старшим сыном Ирода от первого брака Антипатром. Как обычно в таких случаях, сразу образовались различные партии, и вскоре в придворном кругу установился такой разлад, какой бывает только в момент междоусобной войны: всюду чувствовалась ненависть, выражавшаяся в чудовищных взаимных наветах. Антипатр постоянно ковал крамолу против братьев, причём очень ловко навлекал на них обвинения извне, тогда как сам нередко притворялся их заступником. Действуя таким хитрым способом, он сумел совершенно убедить отца в том, что Александр подготовляет заговор против Ирода. Несчастного юношу бросили в тюрьму, а его друзей подвергли жестоким пыткам. Понимая, что судьба его предрешена, Александр постарался оговорить как можно больше приближённых отца и заявил, что все они участвовали в заговоре. Когда царь ознакомился с этими показаниями, его обуяли гнев и ужас. Он стал очень жестоким ко всем его окружающим и приближённым. Одни были замучены в пытках, другие обезглавлены, не подвергаясь даже допросу, третьи томились в заточении, а те, которые были пощажены, не были уверены в завтрашнем дне и с минуты на минуту ожидали своей смерти. Это безумие смог прекратить только царь Каппадокии Архелай, дочь которого была замужем за Александром. Приехав в Иудею, он мягкими и ловкими внушениями сумел достичь почти невозможного — несколько успокоил Ирода и отчасти примирил его с сыном. Но полного мира в этом несчастном семействе уже не могло быть. Через некоторое время после отъезда Архелая спартанец Эврикл вновь внушил Ироду, что сыновья Мариамны ищут его смерти. Царь велел их схватить и учинить новое следствие. Опять начались пытки и казни подозреваемых. Затем в Берите было устроено судилище, приговорившее Александра и Аристобула к смерти. Вскоре оба сына были задушены в Себасте. В тоже время были казнены 300 их мнимых сообщников.
Больше всех от этого убийства должен был выиграть Антипатр. Но случилось так, что после гибели противной партии он сам попал под подозрение отца. Вскоре умер Ферор, младший брат Ирода, с которым он в последние годы был в ссоре, но которого всё-таки очень любил. Царь провёл следствие и установил, что Ферора отравила его жена. Попутно открылись многие коварные проделки Антипатра против братьев и отца. Выяснилось, в частности, что тот достал в Египте смертельный яд, которым собирался отравить царя. За эти преступления Антипатр был схвачен, подвергнут суду и приговорён к смерти. Однако сам Ирод прожил после казни сына всего пять дней. Его уже давно мучили внутренние нарывы и страшные боли в желудке. Теперь же из-за глубоких душевных переживаний болезнь ещё усугубилась. Несмотря на то, что его лечили лучшие врачи, оправиться от этих недугов Ирод уже не смог. Он умер в 4 году до Р.Х.
КАЛИГУЛА
Гай Юлий Цезарь Август Германик, прозванный Калигулой, приходился внучатым племянником римскому императору Тиберию. Дед его, Друз, был младшим братом императора, а отец — знаменитый и чрезвычайно любимый римлянами Германик — был усыновлён Тиберием по приказу Октавиана Августа. В детстве Гай (он родился в 12 году) постоянно проживал вместе с родителями в военных лагерях. Прозвищем своим «Калигула» («Сапожок») он обязан был шутке легионеров, потому что подрастал он среди воинов, в одежде рядового солдата.
Тяжёлые удары, постигшие позже семейство Германика, миновали Гая стороной. Вместе с отцом он совершил в 19 году поездку в Сирию. Воротившись оттуда после его смерти, он воспитывался сначала у матери Агриппины, потом у Ливии, своей прабабки, а когда она умерла, перешёл жить к своей бабке Антонии. Девятнадцати лет, в 31 году, он был вызван Тиберием на Капри. К этому моменту старший брат его Нерон уже был убит, а мать и другой брат находились в заточении. На Капри многие хитростью или силой пытались вызвать у Гая выражение недовольства, но он ни разу не поддался искушению: казалось, он вовсе забыл о судьбе своих ближних, словно с ними ничего не случилось. А всё, что приходилось терпеть ему самому, он сносил с таким невероятным притворством, что справедливо о нём было сказано: «Не было на свете лучшего раба и худшего государя». Однако уже тогда не мог он обуздать свою природную свирепость и порочность. Он с жадным любопытством присутствовал при пытках и казнях истязаемых, по ночам в накладных волосах и длинном платье бродил по кабакам и притонам, с великим удовольствием плясал и пел на сцене. Тиберий это охотно допускал, надеясь укротить его лютый нрав. Проницательный старик видел его насквозь и не раз предсказывал, что Гай живёт на погибель и себе и всем, и что в нём он вскармливает ехидну для римского народа.
Немного позже он женился на Юнии Клавдилле, дочери Марка Силана, одного из знатнейших римлян. Затем он был назначен авгуром на место своего брата Друза, но ещё до посвящения введён в сан понтифика. Это было важным знаком признания его родственных чувств и душевных задатков: дом Тиберия уже лишён был всякой иной опоры, и Гай всё больше получал надежду на наследство. Чтобы ещё крепче утвердиться в ней, он, после того как Юния умерла в родах, вступил в связь с Эннией Невией, женой Макрона, стоявшего во главе преторианских когорт; ей он обещал, что женится на ней, когда достигнет власти, и дал в этом клятву и расписку. Через неё он вкрался в доверие к Макрону и тогда, как полагают, извёл Тиберия отравой. Умирающий ещё дышал, когда Гай велел снять у него перстень: казалось, что старик сопротивлялся, тогда Гай приказал накрыть его подушкой и своими руками стиснул ему горло; а вольноотпущенника, который вскрикнул при виде этого злодеяния, тут же отправил на крест.
Так Калигула достиг власти во исполнение лучших надежд римского народа. Пишут, что он был самым желанным правителем и для большинства провинций и войск, где многие помнили его ещё младенцем, и для всей римской толпы, которая любила Германика и жалела его почти погубленный род. Поэтому когда Гай выступил из Мизена, несмотря на то что он был в трауре и сопровождал тело Тиберия, народ по пути встречал его с зажжёнными факелами, напутствуя добрыми пожеланиями. А когда Калигула вступил в Рим, ему тотчас была поручена высшая и полная власть по единогласному решению сената и ворвавшейся в курию толпы.