100 великих парадоксов
Шрифт:
Это не святотатство. Разве добрая шутка оскорбительна? Как учил Христос, только хула на Святого Духа не простится.
Гавриил Державин:
Я связь миров повсюду сущих,Я крайня степень вещества,Я средоточие живущих,Черта начальна Божества.Я телом в прахе истлеваю,Умом громам повелеваю,Я царь – я раб, я червь – я Бог!Таков парадокс
У психиатра Зигмунда Фрейда книга «Остроумие и его отношение к бессознательному» завершается так: «Удовольствие от остроты вытекает для нас из экономии затраты энергии на упразднение задержки, удовольствие от комизма – из экономии затраты энергии на работу представления, а удовольствие от юмора – из экономии аффективной затраты энергии. Во всех трёх видах работы нашей душевной деятельности удовольствие вытекает из экономии».
Такой подход к эмоциям сходен с торгово-денежными отношениями. Сэкономил энергию, выгадал на этом – получил удовольствие. Чем больше выгадал, тем радостней и смешней.
Вот и задумаешься: какой смех имеет бесспорное и непосредственное отношение к бессознательному? Когда люди смеются без участия разума? Когда их щекочут. Таков рефлекторный смех вне сознания.
Об этом Фрейд не подумал. Смех от щекотки, как всякий сильный смех, не экономит энергию, а растрачивает её, порой до изнеможения.
Парадокс как проявление остроумия подобен разряду молнии. Он не происходит в нейтральной среде. Требуется разность потенциалов; и чем она больше, тем сильней разряд. (То же происходит при землетрясении.)
Чтобы оценить многие парадоксы, требуются определённые знания. Вот эпиграмма поэта и библиографа ХIХ века С.А. Соболевского на сочинение Н.В. Сушкова «Обоз к потомкам». Средства минимальны, результат сокрушительный. Надо лишь помнить: Парнас – гора богов и героев Греции; Пегас – крылатый конь вдохновения.
Начало звучит эпически:
Идёт обозС Парнаса.Завершение убийственное:
Везёт навозПегаса.Стиль творения Сушкова виден по первым строкам: «Начну решительно, смело, с плеча, как многие, многие начинали! Начну… да вот беда: с чего начать? Как приступить к делу, которое пойдет на суд к потомству – ого! вот куда с первого слова занесло мои записки… мое поэтическое воображение!.. Тьфу, ты, проклятое самолюбие! Тьфу, ты, змей искуситель…»
Парадоксальное завершение эпиграммы ошеломляет. С горы, где обитают боги, ждёшь нектар и амброзию. А тут нечто противоположное. Блеск! Реакция вызвана рассудком, а не инстинктами, как пытался доказать Фрейд. Тот, кто не знает, что такое Парнас и Пегас, недоуменно пожмёт плечами: какой-то обоз откуда-то везёт навоз. Ну и что?
Литературные парадоксы остроумны. Хотя в большинстве своём они не претендуют на серьёзные открытия, а связаны с конкретной ситуацией и не требуют комментариев.
В ресторане гремел джаз. Бернард Шоу подозвал официанта:
– Ваши музыканты играют по заказу?
– Да, сэр.
– Передайте им этот фунт стерлингов. Пусть они сыграют в покер.
Парадоксальный способ избавиться на некоторое время от громкого джаза. Игра слов и смыслов с элементами абсурда соответствует ситуации.
Подобных парадоксов-шуток, анекдотов известно множество. Но великими парадоксами, на мой взгляд, можно считать только те, которые раскрывают новое в природе, в людях, в познании. Именно о них пойдёт у нас речь.
Остаются актуальными некоторые древние парадоксы. Многие из них, особенно логические и математические, имеют непростой подтекст. Порой толкование парадокса наводит на неожиданные идеи.
У советского физика академика Льва Арцимовича есть высказывание: «Самое важное для гения – это вовремя родиться». Афоризм замаскирован под парадокс.
Выходит, чтобы тебя признали гением, надо приспособиться к данному историческому периоду. Но это могут быть люди талантливые, специалисты в своей области, – не более того. Таким был сам Л.А. Арцимович.
Подлинными гениями принято считать тех, кто преодолевает знания и предрассудки своего времени.
Больше отвечает реальности парадокс: подлинный гений рождается не в своё время. Французский писатель Жюль Ренар резонно отметил: «Всех великих людей сначала не признавали; но я не великий человек, и я предпочёл бы, чтобы меня признали сразу».
Именно о таких «не гениях», восхваляемых при жизни, сам того не подозревая, написал Арцимович. Это же подтверждает другой его афоризм: «Наука – лучший современный способ удовлетворять личное любопытство за государственный счёт».
Но когда его привлекли к атомному проекту, он не удовлетворял своё любопытство, а выполнял научно-технические задания, которые ему поручали. Профессиональный учёный давно уже стал служащим по ведомству науки. У него есть заказчик, оплачивающий его труд.
Занимаясь научными работами за государственный счёт в казённом учреждении, можно неплохо проводить время, хорошо зарабатывать, иметь привилегии. На таком ограниченном «поприще» и по указаниям «свыше» невозможно сделать крупное научное открытие. Не случайно практически все свои знаменитые (хотя во многом сомнительные) достижения Альберт Эйнштейн сделал, когда служил чиновником в патентном бюро.
Парадоксально, но факт: чаще всего профессиональные учёные не совершают выдающихся открытий в своих областях знаний. Так минералог, кристаллограф и геохимик В.И. Вернадский создал учение о биосфере.
Казалось бы, высказывание «подлинный гений рождается не в своё время» вполне корректное. Однако в том и достоинство хорошего парадокса, что у него есть подтекст, наводящий на новые мысли. Вот и возникает вопрос: гениями рождаются?
Это уже научная проблема. Хотя анализ жизни, а в особенности детства признанных гениев, а также их предков и потомков приводит к выводу: Гениями рождаются почти все, а не гениями становятся со временем под воздействием окружающей среды.