100 Великих Пророков и Вероучителей
Шрифт:
Но, разумеется, эти настроения не были всеобщими. Хотел того Савонарола или нет — он занял во Флоренции руководящее положение, и потому вскоре у него явилось множество врагов. И с каждым годом их становилось все больше и больше.
Политические волнения, застой в торговле и промышленности, уплата денег французскому королю, войны с отпавшими тосканскими городами — все это подорвало экономику Флоренции. Цены возросли многократно, начался голод. Многие с тоской вспоминали времена правления Лоренцо Медичи, когда Флоренция не имела свободы, но зато наслаждалась богатством и покоем. Однако вернуться к старому правлению при Савонароле не было никакой возможности. Не имея сил самостоятельно изгнать его из города, враги решили прибегнуть к помощи папы. В Рим стали приходить доносы о том, что Савонарола в своих проповедях
Александр VI вызвал Савонаролу для разбирательства в Рим, но тот отказался ехать. Тогда папа прислал в флорентийский монастырь Св. Креста послание с повелением препроводить в Рим «некоего Джироламо», распространяющего ложные учения. Затем явилось послание, запрещавшее Савонароле проповедовать. Но зажать таким образом ему рот не удалось. Тогда папа сменил тактику и предложил Савонароле сан кардинала, «если он изменит тон своих проповедей». Как и следовало ожидать, этой неуклюжей попыткой подкупа Александр Борджиа добился только того, что тон проповедей Савонаролы стал еще более резким. Не касаясь догматических вопросов, он обрушился на пороки и лицемерие римской курии. Прежде всего, он ополчился на светские владения церкви.
Не отрицая прав церкви владеть имуществом, он прямо заявил, что богатство испортили церковь, что она должна отказаться от него, как отказываются мореходы от своих сокровищ во время бури, бросая все в море. Богатство влечет за собой распутство. «Они, — говорил Савонарола про духовных лиц Рима, — не спасают никого, но скорее убивают души людей своим дурным примером. Они удалились от Бога, их культ — проводить ночи в разврате… Алтарь стал для духовенства лавочкой».
В ответ на эти обличения папа отлучил Савонаролу от церкви. Тот отвечал, что «отлучение недействительно перед Богом и людьми, так как оно составлено на основаниях и обвинениях, измышленных его врагами». Так же думали друзья Савонаролы. Однако большинство граждан было смущено таким поворотом событий, а враги сразу подняли голову. Савонароле пришлось оставить свои проповеди. Теперь он занимался изданием своих сочинений, но, конечно, они не могли сравниться по воздействию с живым словом. Тем временем город переживал тяжелые дни. К голоду прибавилась эпидемия чумы. Повсюду ощущался упадок духа. По настоянию друзей в феврале 1498 г. Савонарола вновь выступил с проповедью. На этот раз обличения его были еще смелее. Говоря о римском духовенстве, он восклицал: «У них придворные, оруженосцы, лошади и собаки… похоже ли все это на церковь Божию?
Их высокомерие наполняет весь свет и не меньше того их алчность. Все делается за деньги. Они продают места, продают таинства, продают обряд крещения, продают все. И еще толкуют об отлучении!»
Хотя все это была правда, слова Савонаролы не оказали уже на флорентийцев того воздействия, какое имели раньше. Многие, в особенности богатая молодежь, почти открыто восставали против него. К тому же папа прислал флорентийской синьории письмо с угрозой отлучения всем, кто будет слушать проповеди «еретика». Сеньория потребовала, чтобы Савонарола прекратил публичные выступления. В апреле враги настолько осмелели, что решились исполнить требование Рима и арестовать ненавистного монаха. Узнав об этом, сторонники Савонаролы укрепились в монастыре Сан-Марко. Ожесточенное сражение продолжалось целый день. Доминиканские монахи с необычайной доблестью защищали своего приора всем, что попадалось им под руку.
Когда толпа штурмующих прорвалась в храм, в ход пошли деревянные и железные распятия и горящие восковые свечи. Наконец Савонарола, чтобы прекратить кровопролитие, отдался в руки слуг сеньории.
Торжествующие враги приступили к следствию, которое по обычаю того времени сопровождалось жестокими пытками. Савонаролу истязали на дыбе и мучили горячими углями. От него добивались добровольного признания в ереси. Порой, не выдерживая мук, он подписывал все, что его заставляли подписывать, но потом отказывался от своих показаний. Собравшийся вскоре суд приговорил Савонаролу и двух его ближайших сподвижников — Доминика и Сильвестра — к сожжению на костре. Казнь состоялась 23 мая 1498 г. — все трое сначала были повешены, а потом сожжены.
Основатель
Лишь в 1459 г. он согласился принять звание приора в монастыре Св. Креста в Сеговии. С этого момента, собственно, и началась его карьера. Обитель Св. Креста являлась излюбленным местом паломничества всей кастильской аристократии, не исключая и королевской семьи. Сюда часто наезжала вдовствующая королева Изабелла Бежа со своей дочерью инфантой Изабеллой. Принцессе в то время подыскивали духовника и остановили выбор на Торквемаде. Это назначение оказалось очень удачным. Изабелла переживала тогда не легкие времена, так как ее брат, король Энрике IV, стараясь устранить принцессу от престолонаследия (чтобы передать трон дочери), постоянно плел против сестры интриги. Изабелла очень нуждалась в твердой опоре, в опытном советнике и в преданном друге. Таким человеком и стал для нее Торквемада, горячо защищавший притязания своей духовной дочери на королевский трон. Следуя его советам, Изабелла сумела избежать всех опасностей.
В 1468 г. она была объявлена наследницей кастильской короны, а в октябре следующего года при деятельном участии Торквемады вышла замуж за принца Фердинанда Арагонского, считавшегося наследником арагонской короны. В 1475 г., после смерти Энрике, Изабелла стала королевой Кастилии. Тот же титул был дан ее мужу Фердинанду. Таким образом, произошло объединение в единое государство двух крупнейших испанских королевств. В награду за труды Торквемаде предлагали место архиепископа Севильи, но он отказался, как ни упрашивали его король и королева.
Честолюбие всегда было чуждо Торквемаде. Однако он постоянно думал о благе государства, достоинстве религии, спокойствии народов и спасении душ. Как только Изабелла стала править Кастилией, он обратил ее внимание на печальное положение церкви: испорченность нравов и свободомыслие, заблуждения и нечестия множились с каждым днем, чему, кроме общего веяния времени, способствовало также и близкое соседство испанских христиан с евреями и маврами. Традиционными способами борьбы с этими бедствиями, к которым издревле прибегали епископы, служили анафема и церковные наказания. Но в эпоху великих расстройств, по мнению Торквемады, необходимо было искать более сильные лекарства, и самым лучшим из них стало бы учреждение особого религиозного трибунала, «более могущественного и более строгого, чем другие». По его настоянию Изабелла и Фердинанд обратились к папе Сиксту IV с просьбой ввести в Кастилии инквизицию. Разрешение было получено вместе с буллою в ноябре 1478 г. Однако, даже после папского согласия, Изабелла не сразу решилась на применение такого радикального средства борьбы с инакомыслием. Торквемада не без труда сумел победить ее сомнения, доказав, что инквизиция угодна Богу.
Первый кастильский инквизиционный трибунал был учрежден в 1481 г. в Севилье. В течение следующих шести месяцев он приговорил к сожжению 298 мараносов — крещеных евреев, чье обращение вызывало сомнение. Жалобы на жестокости инквизиторов дошли до Рима, и папа Сикст должен был обратить внимание Фердинанда и Изабеллы на злоупотребления, которые творились в Севилье. В частности, он писал, что в темницы заключают не только еретиков, но и верных католиков, которых объявляют еретиками, подвергают мучениям и ведут на казнь с единственной целью овладеть их имуществом.