100 великих спортсменов
Шрифт:
Золотые олимпийские медали Белоусовой и Протопопова стали сенсацией Олимпиады. «Русские фигуристы открыли новую эру в этом виде спорта», — писала одна из швейцарских газет. Затем последовала серия из четырех блестящих побед на чемпионатах мира и Европы. Она продолжалась с 1965 по 1968 год. И попутно создавалась новая олимпийская программа с музыкой «Лунной сонаты» и Пятой симфонии Бетховена, с музыкой Рахманинова.
На X зимних Олимпийских играх 1968 года во французском Гренобле Белоусова и Протопопов вновь были первыми. Они показали великолепную обязательную программу, не допустив ни единой ошибки, а три дня спустя восхитительную произвольную программу, которой стоя аплодировали 12 тысяч зрителей.
Увы, советское спортивное руководство не отличалось особой благосклонностью к великому дуэту фигуристов. Слишком уж свободными они себя ощущали, не позволяя собой управлять. Поэтому Белоусовой и Протопопову в Госкомспорте и в Федерации фигурного катания все настойчивее внушали, что им уже много лет и что пора уступить дорогу более молодым спортсменам. В 1972 году им не дали возможности поехать на зимнюю Олимпиаду в японский город Саппоро.
Не особо их жаловали и после того, как Белоусова и Протопопов в 1973 году стали солистами Ленинградского балета на льду. Они предпочитали выступать под классическую музыку, а у руководителей балета было иное мнение. И в сентябре 1979 года великие фигуристы сделали свой выбор: во время гастролей в Швейцарии попросили политического убежища и не вернулись на родину.
Уже много позже, в другие времена, когда великая пара побывала в Санкт-Петербурге, Олег Протопопов объяснил мотивы такого поступка, многим показавшегося неожиданным, после которого власти страны, объявив их «изменниками», постарались стереть всякую память о Людмиле и Олеге: «Наше решение уехать было правильным и свое-временным, потому что люди нашего склада, люди, принадлежащие к миру искусства, вероятно, более чувствительны к тому, что происходит в стране, к тем глубинным процессам, которые в конечном счете привели к сегодняшней ситуации. Но политики в нашем отъезде не было никакой. Просто мы поняли, что дома мы — чужие, что нам не дадут оставаться на льду так долго, как бы мы хотели и могли».
Белоусова и Протопопов живут в швейцарском городе Грюнденвальде и теперь, но чувствуют себя «гражданами мира». В разные годы доводилось им гастролировать вместе со старейшим американским шоу на льду, да и сейчас они участвуют в показательных шоу, далеко не бедствуют и находятся в великолепной форме. С мая по октябрь каждый год тренируются в американском Лейк-Плэсиде, делая перерыв на летний отдых, который проводят на Гавайях, купаясь и занимаясь подводной охотой.
В 2003 году Белоусова и Протопопов впервые после очень долгого отсутствия побывали в Москве и Санкт-Петербурге — по личному приглашению Вячеслава Фетисова, который тогда был председателем Госкомспорта. В Санкт-Петербурге они появились на льду скромного тренировочного катка. Это было не выступление — просто Белоусова и Протопопов тренировались, как привыкли делать это ежедневно. Но чтобы снова увидеть эту пару на льду, собралось множество людей, которые встретили Людмилу и Олега овацией.
Цветок, который расцвел
В спорте не раз случалось так, что атлет, никому не известный накануне, мгновенно становился мировой знаменитостью. Вот и с выдающимся марафонцем, которого звали Абебе Бикила, было именно так. Слава нашла его на XVII Олимпиаде 1960 года в Риме.
Зрители, наблюдавшие за стартом марафонского забега, были поражены тем, что в числе его 69 участников двое оказались… босыми. Над невысокими смуглыми пареньками, представлявшими африканскую страну Эфиопию, естественно, подсмеивались, и никто не принимал их всерьез. Имена обоих зрителям ничего не говорили, разве что казались экзотическими. Одного звали Абебе Вакбира, другого Абебе Бикила.
К финишу марафонцы приближались уже в вечерней темноте, их освещали прожектора и факелы. Впереди с удивительной легкостью бежал один из эфиопских босоногих спортсменов, это был Абебе Бикила. Закончив дистанцию, он даже отказался от протянутой тренером бутылки минеральной воды, словно и не было за его спиной 40 километров 195 метров, преодолевать которые пришлось в августовскую изнуряющую жару. Время, показанное победителем, составило 2 часа 15 минут 16,2 секунды — это был олимпийский рекорд. Однако и другой марафонец из Эфиопии, Абебе Вакбира, тоже оказался молодцом, финишировав седьмым.
Так родилась одна из главных сенсаций XVII Олимпиады, и теперь журналисты стремились разузнать о победителе марафонского забега любые подробности. Оказалось, эфиопское имя Абебе означает — «цветок, который расцвел». Несмотря на столь нежное имя, Абебе Бикила, родившийся 7 августа 1932 года, был солдатом и служил в личной гвардии, охранявшей императора Эфиопии Хайле Силассие I. Всерьез Бикила увлекся бегом лишь за четыре года до Римской Олимпиады.
Ну а в детстве Абебе, выросший в горном селении, был пастухом. Вместе с отарой овец ему приходилось карабкаться по горным склонам в поисках пригодного пастбища и дышать разреженным горным воздухом.
Когда Абебе Бикиле исполнилось 20 лет, он оказался в армии, во дворце императора в Аддис-Абебе. Сначала, как и многие другие солдаты охраны, он больше всего увлекался футболом, но потом его феноменальную выносливость подметил спортивный инструктор императорской гвардии финн Онни Нисканен, в прошлом сам великолепный бегун. Он-то и стал готовить Бикилу к Олимпийским играм, уверовав, что тот сможет победить.
Спортивный инструктор оказался хорошим тренером. Он специально съездил в Рим, чтобы изучить трассу марафонского бега, а вернувшись, наметил подобную дистанцию неподалеку от Аддис-Абебы, но прибавил к ней еще километр. Марафонские пробеги Бикила сочетал со средними дистанциями на стадионе. После тренировок он восстанавливался в финской бане, специально построенной Нисканеном.
Солдата императорской гвардии, ставшего в Риме олимпийским чемпионом, на родине встречали, словно он сам был императором. Ожидая приземления самолета, вдоль шоссе, ведущего из аэропорта в Аддис-Абебу, выстроились сотни тысяч ликующих соотечественников. Когда чемпион появился на трапе, грянула песня, которую написали специально для этого момента. Толпа подхватила Бикилу на руки и понесла к военному грузовику, выкрашенному в белый цвет. В кузове был устроен пьедестал почета — помост, увитый цветами.
Стоя на нем, Бикила и в самом деле был похож на императора. Грузовик медленно ехал вдоль ликующей толпы, растянувшейся на километры, а перед ним следовал автомобиль, в котором на специальной площадке сидел львенок, символ Эфиопии. Так, двигаясь вслед за «живым гербом», триумфатор доехал до императорского дворца, где Хайле Силассие I вручил солдату своей гвардии орден «Звезда Эфиопии» и объявил о присвоении ему офицерского звания. Торжества продолжались еще несколько дней. Кроме всех наград и почестей Бикиле был пожалован еще новый дом, куда без конца шли люди с поздравлениями.