100 великих тайн Востока
Шрифт:
Особняком стоят доклады о положении туземного и русского населения. Тут тоже далеко не все благополучно. Арсеньев озабочен тем, что русские переселенцы облагают тазов и орочей незаконными налогами, захватывают их пашни и огороды. «Можно прогнать китайцев – у них есть Китай, корейца – в Корею. А куда выгнать таза, как это делают русские переселенцы? Ведь они родились здесь и здесь их родина».
В докладе Гондатти Арсеньев предлагает, как ему казалось, справедливый путь: «Надо обрусить тазов, которые сейчас окитаиваются. Китайцы играют на чувствах тазов, прилаживают их к себе, оказывают им тысячи мелких услуг, а мы грабим их, убиваем их скот». Мог бы добавить: спаиваем, натравливаем друг на друга,
«Тазы на последние гроши выписывают китайских учителей, ставят китайские школы. Печально для России, лучше бы русские школы».
Какие-то меры, считает Арсеньев, возможно, и улучшили бы положение «лесных людей». Например, наделить тазов землей наравне с русскими, селить их «по две-три семьи среди русских, которые должны понять, что тазы свои, что они за Россию и им необходимо помогать, чтобы было равенство. Пока то, что мы им даем: ружья, порох, пищу голодающим – это слабые меры. Нужны инородческие фактории, поселки».
Он пишет о необходимости выдавать инородцам документы, удостоверяющие личность, «на парусине, так как бумажные быстро рвутся». И добавляет: «Эти билеты дадут им чувство, что они местные жители, а не пришлые, не китайцы, с которыми мы боремся».
О карательной составляющей экспедиции, о подробностях выкуривания хунхузов, стычек с ними командир экспедиции, видимо, докладывал генерал-губернатору при личной встрече или же в секретных отчетах, не дошедших до нас. В рапорте 11 октября 1912 г. Арсеньев касается эпизода, случившегося осенью года минувшего. «Доношу, что перечисленные в списке тазы и китайцы, кроме Сын Тянхина, 5 сентября 1911 г. участвовали в уничтожении шайки хунхузов на р. Тадушу и достойны награды… Предлагаю наградить всех тазов (в списке 5 чел.) и только двух китайцев, которые особо отличились – Ли Цын-зян и Цуй Хэ-сянь. Дать им деньгами по 5 рублей на человека. Задержал эти сведения из-за стычки с хунхузами».
Значит, случалось, что и китайцы, и тазы помогали в борьбе с бандитами (уже не проверить: сами участвовали в схватках или были только информаторами). В секретной смете отдельной строкой: «250 руб. на разведку и тайную агентуру». Сохранилось решение Гондатти от 25 октября 1912 г. о «награждении серебряными медалями со станиславовской лентой «За усердие» старост Миликко и Аоко и коряка Тыкалло за помощь русской экспедиции». 9 февраля 1913 г. Арсеньев просит Гондатти: «Дайте 350 рублей для награды лесникам и городовым за отличную службу во время карательной экспедиции на хунхузов. По 50 рублей на городового и по 25 на лесничего». В 1912 г. за экспедицию им дали наградные и еще подали на медали «За усердие».
В апреле 1912 г. началась вторая «секретная» экспедиция. В ней участвовали девять городовых, три служащих лесной стражи, приставы, привлекались и местные блюстители порядка.
Ученый Б.Ф. Адлер сочувствовал Владимиру Клавдиевичу: «Неужели Н.Л. Гондатти не нашел другого человека для изгнания хунхузов? Ваша жизнь слишком дорога для нас».
Насколько было возможно, Арсеньев соблюдал трактат (1860), по которому китайские подданные были неподвластны русскому суду и должны были высылаться. Вот почему мелькает в донесениях – «задержано», «этапировано» столько-то китайцев, корейцев. Впечатляющи итоги второй экспедиции. Только в апреле 1912 г. отряд арестовал 800 браконьеров. Отправив их на пароходе из порта Св. Ольги, Арсеньев дошел до бухты Кема, оттуда до реки Тетюхе. В этом переходе задержали 200 браконьеров. Новую партию – 250 задержанных – отправили в октябре. Поход продолжался и зимой. Направляясь к станции Иман, перевалили хребет, у истоков реки Арму остановились
26 декабря снежной целиной пошли по тайге на лыжах, потом в одном из стойбищ приобрели нарты и лошадей и отправились, держась русла замерзших речек, дальше. На льду реки Манн видели следы тигра. Миновали несколько стойбищ… В верховьях Имана уничтожили 36 лесных хижин браконьеров, задержали 16 человек, остальные бежали в горы. Наконец вышли к железной дороге.
29 января 1913 г. Арсеньев телеграфировал Гондатти: «Экспедицию закончил. Общую сводку результатов буду телеграфировать особо. Люди отлично работали. Продолжительными большими переходами глубокому снегу сильно утомлены. Прошу разрешения дать городовым месячный отдых. К составлению отчетов приступил».
В обеих экспедициях проводились и научные работы, топографическая съемка местности, переписывалось население. Арсеньев вел археологические раскопки, фаунистические наблюдения и сборы (одних жуков поймал 700 особей). Гербарии из сотен растений, собранных им и Десулави, этнографические материалы были отправлены в музеи Петербурга, Москвы, Казани. Существенно пополнились коллекции Хабаровского музея.
Но главное, что привез в Хабаровск Владимир Клавдиевич, – это богатейший фактический материал для книги «Китайцы в Уссурийском крае».
Эта книга вышла в Хабаровске в 1914 г. В начале 1920-х гг. книгу перевели на немецкий язык и издали в Берлине. В Советском Союзе после смерти Арсеньева она была подвергнута разгромной критике и не переиздавалась. А ведь этот серьезный научный труд не потерял актуальности и в наши дни.
С конца XIX в. по 1910 г. обширные пространства в крае находились в руках китайцев: «…Здесь можно было видеть рабство в таком же безобразном виде, в каком оно было когда-то в Америке в отношении к неграм: отнимание детей у матерей, насильная продажа жен, наказания плетьми, бесчеловечные пытки и увечья». Яркий пример: «…На реке Бикине… должник ороч за большие пальцы рук на тонкой веревке был повешен на сук дерева. Несчастный стонал, рядом стояли и плакали его жена и дети. Тут же в стороне кредиторы-китайцы равнодушно играли в банковку. Я заступился за обиженного».
Китайцы спаивали туземцев иезуитским способом: «Сперва они приучали их пить ханшин, к которой примешивают немного опия. Такое угощение продолжается довольно долго и затем вдруг сразу прекращается под тем предлогом, что спирт весь вышел. Как только пациент начнет немного болеть, китаец предлагает ему покурить опий. С этого момента ороч в его руках. Это его рабочий, раб, скот, животное».
«В период между 1899–1910 гг. численность китайских охотников (браконьеров. – Н.Н.) здесь достигла до 50 000 человек».
Правители России не раз гордо повторяли: «Где русский флаг однажды поднят, там он не будет спущен никогда». Арсеньев предупреждал: мало поднять флаг, надо присоединенную землю еще и обустроить.
Чехов писал А.С. Суворину: «По Амуру живет очень насмешливый народ; все смеются, что Россия хлопочет о Болгарии, которая гроша медного не стоит, и совсем забыла об Амуре. Нерасчетливо и неумно».
Ф. Нансен в книге «В страну будущего» предостерегал: «Нетрудно понять, почему общее мнение в России требует, чтобы занятое ею положение на Дальнем Востоке поддерживалось во что бы то ни стало. Если бы Россия была побеждена в борьбе с “желтой расой” – рано или поздно помериться силами им все-таки придется! – и лишилась бы части своих владений на Дальнем Востоке, быть может, вплоть до Байкала, – престижу России как мировой державы был бы нанесен тягчайший удар, и всякую возможность этого необходимо предотвратить любой ценой… Подобное поражение могло бы иметь роковые последствия для всего европейского культурного мира».