100 знаменитых женщин
Шрифт:
По окончании обучения Наталья преподавала в подготовительной школе Московского училища живописи, ваяния и зодчества и входила в общество бунтующей молодежной богемы «Бубновый валет».
В 1910-х гг. Гончарова создала ряд произведений на религиозные сюжеты, вызвав праведный гнев московской публики. Нет ничего удивительного в том, что Наталья становилась жертвой враждебных выпадов и очернительства прессы после каждой выставки. Полиция регулярно конфисковывала выставленные ею картины как богохульные и порнографические. Эта участь постигла картину «Бог плодородия» и четырехчастный цикл «Евангелисты».
Влиятельный
Ларионов подвел философскую базу под это неистовое ученичество и назвал его нелепым словом «всечество», от слова «все», которое открывало путь к использованию любых традиций, толкуя историю мировой художественной культуры как предмет для заимствований и новых интерпретаций.
1911 г. стал кульминационным в живописном творчестве Гончаровой. Она достигла наибольшей работоспособности и мастерства. Диапазон ее сюжетных пристрастий стал до такой степени разнообразен, как, пожалуй, ни у одного другого художника ее круга. Проявила она себя и как талантливый иллюстратор. Одной из первых в среде европейских художников Гончарова использовала в оформлении книги технику коллажа. К примеру, на обложке сборника «Мирконца», вышедшего в 1912 г., был наклеен вырезанный из золотой тисненой бумаги цветок. На каждом экземпляре книги он выглядел совершенно иначе.
В следующем году группа русских художников отделилась от известного объединения «Бубновый валет» и организовала две своих выставки (в Москве и Петербурге), известные как «Ослиный хвост». Такое эпатирующее по тем временам название получила и сама группировка во главе с Ларионовым, в которую вошли также Гончарова, Малевич, Шагал и др. Название должно было подчеркнуть бунтарский характер участников.
Некоторые из них (Ларионов и Гончарова) стали «лучистами», обратившись к традициям русской иконописи и лубка, но большинство образовало течение, названное «кубофутуризмом», которое оказалось близким западноевропейским модернистским направлениям. «Яркие живописные дарования Ларионова и Гончаровой, – вспоминал П. Кончаловский, – естественно делали их нашими союзниками, но в отношениях к искусству у нас была большая разница… группа Ларионова, Гончаровой и тогда уже мечтала о славе, известности, хотела шумихи, скандала».
Идею «лучизма», одного из первых теоретических обоснований беспредметного искусства Михаил выдвинул в 1912 г. Она была с энтузиазмом подхвачена Натальей и разработана ею на практике. Значительным, во многом итоговым событием в ее творческой судьбе явились две персональные выставки, прошедшие в Москве и Петербурге в 1913–1914 гг. Именно на них демонстрировалось знаменитое, динамичное футуристическое полотно Гончаровой «Велосипедист», в композицию которого очень естественно и органично вошли вывески, мимо которых проезжал герой картины.
С началом Первой мировой войны Наталья работала над созданием альбома литографий «Мистические образы войны» в традициях древнерусской иконописи и лубка. В это время она входила в художественное объединение
Собственно, мировая слава Гончаровой – это слава театрального декоратора, которую принес спектакль «Золотой петушок» на музыку Н. А. Римского-Корсакова, поставленного Фокиным в парижской Гранд Опера. Это был оперно-балетный спектакль, где певцы-солисты, восседая на лавках по краям сцены, создавали раму для балетного действия, разворачивавшегося на фоне живописных декораций Натальи. Горевшие чистыми радостными красками, сказочно-затейливые и веселые, доморощенно-грубоватые и наивные, они соответствовали угловато-стилизованным пляскам мужиков, баб и воинов в хореографии Фокина.
Декоративность всегда была самой сильной чертой Гончаровой-художника. Что бы она ни делала, получалось красиво, легко и мощно – хоть живопись, хоть скульптура, хоть книжные иллюстрации, хоть модные картинки.
После парижского лета Наталья по приглашению Дягилева уехала в Швейцарию, затем перебралась в Италию. С 1918 г. она постоянно жила в Париже. В России не только о ней не забыли, но и внесли ее в список художников, чьи работы предполагалось закупить для создаваемого Музея художественной культуры – первого в мире музея авангардного искусства, просуществовавшего до 1926 г. В 30-х гг. имя Гончаровой, как и многих других русских художников-авангардистов, было изъято из истории русского искусства. Вспомнили об этой «амазонке» русского авангарда спустя достаточно продолжительный срок.
Более 50 лет прожила знаменитая «авангардная пара» в Париже, в причудливом старинном доме, из окон которого можно было любоваться крышами города. Часто посещавшая их дом Марина Цветаева вспоминала, что Гончарова жила и творила очень гармонично: «Как работает Наталья Гончарова? Во-первых, всегда, во-вторых, везде, в-третьих, все… Такое же явление живописи, как явление природы». Творческий облик художника Гончаровой позднего периода жизни в основном определялся работой в театре. Активно выступая на поприще театрально-декорационной живописи, она не оставляла и станковой. Писала натюрморты, создала серию «испанцы», ряд композиционных портретов. Продолжала тенденции предреволюционного творчества, постепенно отказываясь от лучистских и футуристических экспериментов.
Хотя вскоре после переезда в Париж семейный союз Гончаровой и Ларионова распался, они сохранили дружеские отношения до конца своих дней, а в 1950 г. даже официально оформили брак, чтобы таким образом сберечь совместное творческое наследие.
В последние годы Наталья почти не могла работать из-за артрита и очень страдала от этого. Превозмогая боль, она двумя руками сжимала карандаш, чтобы сделать хотя бы небольшой рисунок. 17 октября 1962 г. Гончарова умерла в Париже, а через два года скончался и Ларионов.