1000 и одна лампа
Шрифт:
– Наоборот, если я перестану здесь появляться, у других могут возникнуть лишние вопросы. Лучше сделать вид, что ничего не произошло, и делать всё как раньше, в том числе ходить на смены.
Некоторое время Нибериус молча смотрел на него, а затем поднялся с кресла и произнёс:
– Что ж, пусть будет так. Главное, ни с кем не говори о случившемся. Можешь возвращаться на смену, а как появится какая-нибудь информация, я тебе сообщу.
Гассион тоже поднялся, поблагодарил его, попрощался и вышел из кабинета.
– Что он тебе сказал? – спросила Джайлин, когда он
Было видно, что ей действительно не терпится узнать подробности разговора, но нельзя было сейчас ничего рассказывать. Он обещал Нибериусу не распространяться на эту тему, к тому же за ним могли наблюдать.
– После смены, – тихо произнёс он, а затем отошёл в сторону и занял свободное место на одном из диванов.
Джайлин несколько секунд задумчиво смотрела ему вслед, а затем села на диван в некотором отдалении от Гассиона и за всю смену ни разу к нему не подошла.
А он сидел и думал о том, что же могло произойти в мире людей такого, из-за чего Фаркусу не удалось вернуться. Только вот придумать ничего не мог. Сколько Гассион себя помнил, никто никогда не говорил о том, что джинн может застрять в мире людей. Это как закон мироздания: через три дня, отмерянные на исполнение желания, все возвращаются автоматически. Иное просто не укладывалось в голове. Но всё-таки это случилось
Вдруг он почувствовал, что кто-то легонько толкнул его в бок, и сразу же прозвучал вопрос:
– Тебя случайно не Гассион зовут?
Он взглянул на сидящего рядом с ним джинна, а тот кивнул головой куда-то в сторону. И тут до Гассиона дошло. Он посмотрел на табло, увидел там своё имя, поднялся с дивана и быстро направился в сторону комнаты, из которой вскоре должен был переместиться в мир людей.
«Может, получится что-нибудь разузнать о Фаркусе», – подумал он, садясь в кресло, но развить эту мысль не успел. Внезапно всё завертелось, и вскоре он опять стоял в мире людей, наполненном зелёными красками, таким желанным прежде и таким враждебным теперь, после исчезновения брата.
На этот раз перед Гассионом оказался не один человек, а сразу несколько. Возле старой ветхой лачуги сидели мужчина и женщина, а вокруг них четверо детей, мал мала меньше. Все они со страхом и в то же время с интересом смотрели на него. Лампа была в руках у мужчины, поэтому к нему Гассион и обратился:
– Возрадуйся, человек, ибо сегодня настал твой счастливый день! Я, джинн по имени Гассион, исполню любое твоё желание!
Мужчина ответил не сразу. Сначала он посмотрел на женщину. Они не разговаривали, он её ни о чём не спрашивал, но она взяла и кивнула, поняв его без слов. Видимо, давно уже они мечтали об одном и том же. Затем он повернулся и сказал:
– Хочу большой дом для своей семьи взамен старого.
«Классическое желание из учебника», – подумал Гассион. Для него оно не представляло никакой сложности. Он просто прошептал заклинание, и вместо ветхой лачуги появился большущий трёхэтажный дом. Люди сразу же вскочили на ноги и запрыгали от радости, но Гассиону сейчас не было до них совершенно никакого дела. Он думал о том, как бы ему остаться в этом мире на какое-то
Конечно, узнать что-то о джинне в мире людей казалось очень сложной задачей, но сначала нужно было в этом мире задержаться. А это оказалось задачей просто невыполнимой. Невозможно было сопротивляться силе, которая подхватила его и вернула обратно в страну джиннов. И вот он снова сидел в кресле, понимая, что таким способом найти Фаркуса не получится.
Оставшееся до окончания смены время Гассион провёл, погружённый в свои мысли. Пару раз он ловил на себе тревожные взгляды Джайлин и ему хотелось с ней посоветоваться, но пока было не время. И только когда прозвучала сирена, а затем они вышли из здания и направились в сторону дома, он сказал:
– Я ничего не рассказал тебе там, потому что это могли увидеть, а Нибериус настойчиво советовал мне молчать.
– Я так и поняла, – кивнула Джайлин. – Так о чём вы с ним говорили? И что случилось с твоим братом? Где он?
– Пропал в мире людей, – вздохнув, ответил он и пересказал ей весь разговор с Нибериусом от начала и до конца.
Несколько минут они шли молча, и глядя на её задумчивое лицо, Гассион добавил:
– Не понимаю, как такое могло произойти. Мне казалось, что это невозможно, ведь ничего подобного раньше никогда не случалось.
Он ждал от неё ответа, что она думает точно так же, или что-то в этом роде, но её ответ очень его удивил.
– Знаешь, а ведь это, похоже, далеко не первый случай, когда джинны пропадают в мире людей, – сказала Джайлин.
Вид у него был такой ошарашенный, что она слегка улыбнулась, а затем продолжила развивать свою мысль:
– У меня есть один знакомый по имени Миракс. Наши матери дружили, и с тех пор мы с ним иногда общаемся. Он всегда очень много читал, изучал разные науки, собирал истории. Одним словом, познавал мир, по его собственному выражению. И однажды он произнёс такую фразу, что мир людей – опасное место для джиннов, поскольку там можно застрять навсегда. Я тогда пропустила его слова мимо ушей, решив, что он шутит. А вот сейчас они снова всплыли в памяти, и после того что случилось с твоим братом, они больше не кажутся мне шуткой.
– Думаешь, он знает то, чего не знают другие? – удивлённо спросил Гассион.
– Я уверена в этом, – ответила Джайлин. – Возможно, сейчас только он один сможет нам помочь.
– Так чего же мы ждём?! Пойдём скорее к нему! Далеко он живёт?
– Не очень, – покачала она головой, и они решительно направились к дому Миракса.
Вся надежда теперь была только на него.
Глава 9
Осень уже не была той прежней красавицей, которая так вдохновенно танцевала с чувственным шуршанием своих пышных золотых нарядов на чудесных сентябрьских балах. Теперь её платье как-то пожухло, блестящий в прежние дни взор потускнел, и всё чаще она роняла на землю грустные холодные слёзы. Она понимала, что скоро ей придётся с головой укутаться в большое белое покрывало, и люди на долгие месяцы забудут о её былом великолепии.
Конец ознакомительного фрагмента.