1000 загадок, сказок, басен
Шрифт:
– Кто там? – спросил мужик, открывая оконце.
– Это я, добрый человек, лисичка-сестричка. Пусти переночевать!
– У нас и без тебя тесно! – сказал старик и хотел было задвинуть окошечко.
– Что мне, много ли надо? – просила лиса. – Сама лягу на лавку, а хвостик под лавку, – и вся тут.
Сжалился старик, пустил лису, а она ему и говорит:
– Мужичок, мужичок, спрячь мой лапоток!
Мужик взял лапоток и кинул его под печку.
Вот ночью все заснули, лисичка слезла тихонько с лавки, подкралась к лаптю, вытащила его и закинула далеко в печь, а сама вернулась как ни в чем
Стало светать. Люди проснулись; старуха затопила печь, а старик стал снаряжаться в лес по дрова.
Проснулась и лисица, побежала за лапотком – глядь, а лаптя как не бывало. Взвыла лиса:
– Обидел старик, поживился моим добром, а я за свой лапоток и курочки не возьму!
Посмотрел мужик под печь – нет лаптя! Что делать? А ведь сам клал! Пошел, взял курицу и отдал лисе. А лиса еще ломаться стала, курицу не берет и на всю деревню воет, орет о том, как разобидел ее старик.
Хозяин с хозяйкой стали ублажать лису: налили в чашку молока, покрошили хлеба, сделали яичницу и стали лису просить не побрезговать хлебом-солью. А лисе только того и хотелось. Вскочила на лавку, поела хлеб, вылакала молочка, уплела яичницу, взяла курицу, положила в мешок, простилась с хозяевами и пошла своим путем-дорогой.
Идет и песенку попевает:
– Лисичка-сестричка Темной ноченькой Шла голодная; Она шла да шла, Ошметок нашла — В люди снесла, Добрым людям сбыла, Курочку взяла.Вот подходит она вечером к другой деревне. Стук, тук, тук – стучит лиса в избу.
– Кто там? – спросил мужик.
– Это я, лисичка-сестричка. Пусти, дядюшка, переночевать!
– У нас и без тебя тесно, ступай дальше, – сказал мужик, захлопнув окно.
– Я вас не потесню, – говорила лиса. – Сама лягу на лавку, а хвост под лавку, – и вся тут!
Пустили лису. Вот поклонилась она хозяину и отдала ему на сбережение свою курочку, сама же смирнехонько улеглась в уголок на лавку, а хвостик подвернула под лавку.
Хозяин взял курочку и пустил ее к уткам за решетку. Лисица все это видела и, как заснули хозяева, слезла тихонько с лавки, подкралась к решетке, вытащила свою курочку, ощипала, съела, а перышки с косточками зарыла под печью; сама же, как добрая, вскочила на лавку, свернулась клубочком и уснула.
Стало светать, баба принялась за печь, а мужик пошел скотинке корму задать.
Проснулась и лиса, начала собираться в путь; поблагодарила хозяев за тепло и за угрев да стала у мужика спрашивать свою курочку.
Мужик полез за курицей – глядь, а курочки как не бывало! Оттуда сюда перебрал всех уток: что за диво – курицы нет как нет!
А лиса стоит да голосом причитает:
– Курочка моя, чернушка моя, заклевали тебя пестрые утки, забили тебя сизые селезни! Не возьму я за тебя любой утицы!
Сжалилась баба над лисой и говорит мужу:
– Отдадим ей уточку да покормим ее на дорогу!
Вот накормили, напоили лису, отдали ей уточку и проводили за ворота.
Идет кума-лиса, облизываясь, да песенку свою попевает:
– Лисичка-сестричка Темной ноченькой Шла голодная; Она шла да шла, Ошметок нашла — В люди снесла, Добрым людям сбыла: За ошметок – курочку, За курочку – уточкуШла лиса близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли – стало смеркаться. Завидела она в стороне жилье и свернула туда; приходит: тук, тук, тук в дверь!
– Кто там? – спрашивает хозяин.
– Я – лисичка-сестричка, сбилась с дороги, вся перезябла и ноженьки отбила бежавши! Пусти меня, добрый человек, отдохнуть да обогреться!
– И рад бы пустить, кумушка, да некуда!
– И-и, куманек, я непривередлива: сама лягу на лавку, а хвост подверну под лавку, – и вся тут!
Подумал, подумал старик да и пустил лису. Алиса и рада. Поклонилась хозяевам да и просит их сберечь до утра ее уточку-плосконосочку.
Приняли уточку-плосконосочку на сбережение и пустили ее к гусям. А лисичка легла на лавку, хвост подвернула под лавку и захрапела.
– Видно, сердечная, умаялась, – сказала баба, влезая на печку. Невдолге заснули и хозяева, а лиса только того и ждала: слезла тихонько с лавки, подкралась к гусям, схватила свою уточку-плосконосочку, закусила, ощипала дочиста, съела, а косточки и перышки зарыла под печью; сама же как ни в чем небывало легла спать и спала до бела дня. Проснулась, потянулась, огляделась; видит – одна хозяйка в избе.
– Хозяюшка, а где хозяин? – спрашивает лиса. – Мне бы надо с ним проститься, поклониться за тепло, за угрев.
– Вона, хватилась хозяина! – сказала старуха. – Да уж он теперь, чай, давно на базаре.
– Так счастливо оставаться, хозяюшка, – сказала, кланяясь, лиса. – Моя плосконосочка уже, чай, проснулась. Давай ее, бабушка, скорее, пора и нам с нею пуститься в дорогу.
Старуха бросилась за уткой – глядь-поглядь, а утки нет! Что будешь делать, где взять? А отдать надо! Позади старухи стоит лиса, глаза куксит, голосом причитает: была у нее уточка, невиданная, неслыханная, пестрая в прозолоть, за уточку ту она бы и гуська не взяла.