10000 афоризмов великих мудрецов
Шрифт:
Публий Корнелий Тацит
Древнеримский историк, оратор.
Без гнева и пристрастия.
Благодеяния приятны только тогда, когда знаешь, что можешь за них отплатить; когда же они непомерны, то вместо благодарности воздаешь за них ненавистью.
В военных делах наибольшую силу имеет случайность.
Великая общая ненависть создает крепкую дружбу.
Воспитывай детей для потомства.
Вражда
Все неизвестное представляется величественным.
Выставляют свою скорбь напоказ больше всего те, кто меньше скорбит.
Даже мудрецов жажда славы покидает в самую последнюю очередь.
Добрые нравы имеют большее значение, чем хорошие законы.
Истина подкрепляется зрением и временем, а ложь – поспешностью и неопределенностью.
Каждому свою честь воздаст потомство.
Кто же столько самонадеян, чтобы рассчитывать на бессмертную славу?
Кто славу презирает, тот легко пренебрегать будет и добродетелью.
Лекарства действуют медленнее, чем болезнь.
Лишь глупцы называют своеволие свободой.
Льстецы – худшие из врагов.
Людям свойственно смотреть сердитыми глазами на новых счастливцев и ни от кого не требовать столько умеренности в пользовании фортуной, как от тех, кого они видели равными себе.
Можно восхищаться древностью, но следовать нужно современности.
Насмешки оставляют в душе смертельные уколы, когда они основаны на правде.
На редкость счастливое время, когда можно думать то, что хочешь, и говорить, что думаешь.
Не всегда молва ошибается, иногда и правильно разберется.
Обеспечить нормальное течение своих семейных дел часто не легче, чем управлять провинцией.
Окружить мир ореолом славы.
Отдаленность увеличивает обаяние.
Поспешность близка к страху.
Предателей презирают даже те, кому они сослужили службу.
Пренебреги клеветой – и она зачахнет.
Создают пустыню и называют это миром.
Умы, пораженные однажды, склонны к суеверию.
Упражнения рождают мастерство.
Хорошие законы порождены дурными нравами.
Чем ближе государство к падению, тем многочисленнее его законы.
Честная смерть лучше позорной жизни.
Децим Юний Ювенал
Древнеримский поэт-сатирик.
Быстро осыпается недолговечный цветок жизни.
Добродетель хвалят, но она мерзнет.
Месть есть наслаждение души мелкой и низкой.
Мудрость не скажет того, что противно природе.
Мудрый соблюдает меру и в достойных делах.
Надо молить, чтоб ум был здравым в теле здоровом.
Бодрого духа проси,
Духа, что к гневу склонен, страстей неразумных не знает.
Надо стремиться к тому, чтобы в здоровом теле был здоровый дух.
Никакая медлительность не бывает слишком велика, когда речь идет о смерти человека.
Ни одна добродетель не искупает пороков.
Первое наказание для виновного заключается в том, что он не может оправдаться перед собственным судом.
Плохие люди опасаются проступков, страшась наказания, хорошие – из-за любви к добродетели.
Познай самого себя.
Посвяти жизнь служению истине.
Путник, у которого ничего нет при себе, может распевать в присутствии разбойника.
Суд прощает воронов, но не прощает голубок.
Тому возмездием за преступление был крест, а этому царская диадема.
Ты можешь обнаружить страдание души, сокрытой в больном теле, как можешь обнаружить и ее радость: ведь лицо отражает и то и другое.
Гай Плиний Цецилий Секунд (Плиний Младший)
Римский государственный деятель, писатель.
Беда часто делает людей остроумными.
В какие узкие пределы втиснута жизнь множества людей!
Все, однако, можно если не победить, то смягчить искусством и старанием.
Важно не звание человека, а его дело.
Величайшая радость в жизни человека – быть любимым, но не меньшая – самому любить.
Время кажется тем короче, чем оно счастливее.
Всякая хорошая книга тем лучше, чем она больше.
Гремит, сверкает и приводит в смятение не речь увечная и обкорнанная, а возвышенная, льющаяся широким великолепным потоком.
Для большинства в длинном рассуждении есть нечто внушительное, весомое; меч входит в тело не от удара, а более от нажима, – так и слово в душу.
Для печали есть предел, для страха – нет.
Если ты рассчитываешь на потомков, то для них недоделанное то же самое, что неначатое.
Есть некоторое наслаждение и в печали, особенно если ты выплачешься на груди у друга, который готов или похвалить твои слезы, или извинить их.
Живой голос, как говорится, производит гораздо больше впечатления. Пусть то, что ты читаешь, будет сильнее, но в душе глубже засядет то, что запечатлевают в ней манера говорить, лицо, облик, даже жест говорящего.
Змеи змей не кусают.
И радость, и утешение – в науках.
Изобразить нельзя, как одушевляют действия ума телодвижения.
История не должна переступать пределов истины, и для честных поступков достаточно одной истины.
История пишется для установления строгой истины.