1001 эротическое сновидение
Шрифт:
Будет справедливо заметить, что К. Г. Юнг, подход которого отличается большим мистицизмом, чем подход Фрейда, с этим не соглашался. В книге «Современный человек в поисках души» он писал:
«Я предпочитаю рассматривать символы как проявление чего-то неизвестного, трудноопознаваемого и неспособного быть полностью расшифрованным. При толковании сновидений мы ни на минуту не должны забывать, что идем по ненадежному грунту, где уверенности не может быть ни в чем, кроме неуверенности».
Но в цели данной книги не входит ввязываться в нескончаемый конфликт между различными школами психоанализа. Единственное, что нам нужно помнить, что и Фрейд, и Юнг признали, что сновидение говорит на языке символов, и все указанные факты позволяют предположить, что наши сны намного более аллегоричны, когда снится что-то запрещенное или постыдное.
Джон Рескин, импотент и историк английского искусства, записал такой символический сон в своем дневнике 9 марта 1868 года. Рескин, воспитанный на безупречных женщинах классического искусства, никогда не мог соотнести этот образ с реальными девушками, у которых есть угри и волосы на лобке, поэтому его сексуальность оказалась направлена на препубертантных нимфеток. Отрывок из его дневника явно свидетельствует о некотором подтексте его дружбы с маленькими девочками:
«Снилось, как гулял с Джоан и Конни…
Нас может удивить, как Рескин не заметил очевидного символизма своего сна. Но это произошло за 10 лет до публикации теорий Фрейда, и люди просто не знали о змеях, зонтиках, ручках и мечах как подсознательных образах пениса. Как бы то ни было, ему снилась змея, потому что его сознание, чувствовавшее за собой вину, не могло позволить напрямую думать о половых органах, и вряд ли он стремился найти более ясную интерпретацию. Символы, защищающие человека от самого себя, также очевидны в следующем мужском гомосексуальном сне. Смотрите, насколько много вы сможете понять из ткани этого сна.
«Мне редко снятся сны. Или, если снятся, я редко их запоминаю. Но этот сон был длинным и очень отчетливым, и был таким ясным, что когда проснулся на следующее утро, посмотрел на жену, спавшую рядом со мной, и мне трудно было поверить, что на самом деле ничего этого не было, имею в виду — не было наяву.
Я был в магазине и проверял ассортимент. Вся эта еда и ее названия проплывали мимо меня. Кофе „Maxwell House“, „Instant Coffee“, „Tempo Swedish Meatball Mix“, шоколадный пудинг „My-T-Fine“. Все пищевые продукты.
Затем посмотрел в конец магазина, и там около морозильника стоял этот парень. Я сначала не обратил на него внимания, потому что он выглядел как обычный молодой человек. Но потом посмотрел еще раз, и что-то в нем привлекло меня. Он был высокий, с мелкими каштановыми кудряшками. На нем было что-то типа свободной рубахи, расстегнутой спереди, а на шее золотые медальоны, цепочки и так далее. И очень тесные белые атласные брюки, и я увидел, что его член и яйца очень сильно выпирают. Я имею в виду, они выдавались вперед, и на нем точно не было нижнего белья.
Обошел вокруг морозильника и внимательно посмотрел на него. Я чувствовал холод от морозильника. Он пытался выбрать мороженую рыбу. У него были холодные светло-голубые глаза, парень был очень симпатичный. Я не могу признать, что меня влекло к нему, но не мог перестать думать о том, что он выглядит по-настоящему сексуально.
Я посмотрел на его белые брюки и увидел, как его член становится больше и тверже. Это было очень сексуальное зрелище. Видел, как он поднимается под атласом. У него был здоровый член, как у быка.
Следующее, что помню, как морозильник превратился в аквариум, весь подсвеченный, и в нем плавали тропические рыбки. Мы в темной комнате, на стенах висят светящиеся картины. Я прогулялся вокруг и осмотрел картины. Все они изображали те места, где я бывал в детстве.
Поворачиваюсь, чтобы показать парню картины, но он не смотрит на меня, он снимает брюки. Его член торчит, головка багровая и блестящая, как спелая слива. Я начинаю нервничать и беспокоиться. Он берет в руку член, несколько раз небрежно его подергивает и говорит: „Все в порядке, это же не на самом деле“.
Пока он занимается собой, мне приходится срочно снимать шкурку с венгерских салями. Вы знаете, какая шкурка на венгерских салями — нечто вроде тонкой бумажки. Снимается она с трудом. После того как все салями почищены, мне нужно согнуть их в круг, не сломав.
Обычно это невозможно, потому что они ломаются. Но эти колбаски кажутся теплыми и живыми, их так трудно согнуть, как твердый член, и может быть, именно это они и значили.
На мне белые кеды и белые носки, я стою на краю бассейна с соленой водой. Я должен нагнуться и дотронуться до носков кед. Неожиданно понимаю, что на мне нет одежды, ни кусочка ткани. Кудрявый парень тоже обнажен, за исключением его цепочек и медальонов. Он подходит ко мне и кладет руку на спину. Я оборачиваюсь к нему, а он мне подмигивает. И ведь точно знаю, что у него на уме. Немного нервничаю, но знаю, что рядом нет ни моей жены, ни кого-либо из друзей. Это будет секрет, мой и этого незнакомого парня.
Он берет меня за ягодицы. Я смотрю на воду, там плавают сотни смытых этикеток с пищевых продуктов. И думаю: „Там, должно быть, корабль ушел под воду“, — и оглядываюсь в надежде увидеть его, но в это время парень приставляет член к моей заднице и готов начать заниматься со мной сексом. Конец его члена твердый и тупой, он начинает вставлять его мне в задний проход, попутно смазывая пенис чем-то — каким-то маслом или жиром.
И помню, как подумал: „Так вот чем занимаются эти гомики“. На воде огромное количество моделей кораблей, плавающих в разных направлениях. Его член погружается все дальше и дальше в меня со скрипучим резиновым звуком. Я сам возбудился. А он просунул руку снизу и начал меня мастурбировать.
Как могу описать, на что это похоже? Ощущение было очень сексуальным, но при этом ничего настоящего, потому что это был только сон. Он погружался в мой задний проход и скоро засунул свой член целиком, и я чувствовал, как его яички бьются о мои ягодицы.
Движения его руки стали быстрее, я уже почти готов был кончить. Затем он сказал что-то на иностранном языке. Мне кажется, это был французский или что-то похожее на французский, но я не уверен. Моя сперма выплеснулась и залила мои босые ноги — я не знаю, куда делись кеды. Затем кудрявый парень кончил мне в задницу, и его сперма струей прошла через меня и полилась изо рта и носа. Ее было очень много, она была теплой и густой, как сгущенное молоко. Я вытер рот, встал и совсем уже собрался поинтересоваться у парня, где и когда мы встретимся опять, как осознал, что просыпаюсь. Пару минут даже злился, что мне не удалось договориться. Это был именно такой сон, в котором все происходит как на самом деле».
Нельзя не подчеркнуть еще раз, что гомосексуальный сон — или любой сон о девиантном сексуальном поведении — еще не значит автоматически, что вы скрытый гомосексуалист или извращенец.
Фрейд считал, что сон — это исполнение желания, но сон серьезен в той же мере, что и вызвавшее его желание. Другими словами, я могу пассивно хотеть ограбить банк и стать миллиардером, и мне даже может присниться, как граблю, но это ни на минуту не значит, что я сделаю так на самом деле.
Фрейду долго не удавалось понять один из аспектов исполнения желаний во сне. Ему никак не удавалось построить теорию, пока он не понял, что мы все хотим разных вещей, что мечта одного может стать кошмаром другого. Это особенно верно по отношению к снам о садистском и мазохистском сексе. Фрейд мог понять, что сон о причинении боли другому человеку мог быть исполнением желания. Но в течение долгого времени ему никак не давалось, почему сон о том, чтобы испытать боль, тоже может быть исполнением желания.
И только когда он понял, что некоторые люди получают эротическое наслаждение от вещей, лично ему неприятных, то смог завершить свою мысль.
В конце концов он написал:
«В сексуальном характере многих людей есть элемент мазохизма, являющийся перевернутым элементом агрессии и садизма. Становится понятно, почему люди такого типа могут видеть неприятные сны, которые ни в малейшей степени не могут быть исполнением иных желаний, кроме мазохистских наклонностей».
Многим из нас снится жестокость, убийство людей, которые нам не нравятся, автомобильные аварии, стрельба, поджоги и ограбления. Но чтобы быть по-настоящему садистским, сон должен содержать сексуальное насилие. Садизм значит получение эротического наслаждения от причинения боли. Мазохизм значит получение эротического наслаждения от ощущения боли.
Мир садистских снов очень странен. Это не удивительно, потому что люди, одержимые садизмом или мазохизмом, часто живут в мире своих фантазий, где существуют строгие правила и кодексы, что эротично, а что нет. Фантазия садиста может быть нарушена, если кожаный пояс недостаточно туго затянут на талии девушки или набор цепей и шипов, врезающихся в ее плоть, причиняет ей недостаточно изысканную пытку.
Хотя сны людей, не являющихся садистами в обычной сексуальной жизни, не доходят до таких маниакальных пределов, в них тоже проявляются удивительно разработанные ритуальные образы, как мы сможем отметить.
«Я прощаюсь с мамой, она на мгновение задерживает мою руку и говорит: „Не забудь сэндвичи“. Затем скольжу по улице к автобусному депо, не перебирая ногами. И думаю про себя, что это одно из преимуществ поддержания фигуры. Вдалеке над деревьями и крышами домов висят тучи, и я осознаю, что скоро пойдет дождь.
Следующее, что помню, это как прибываю в незнакомый спортзал. Хотя у меня появляется чувство, что была тут раньше. Это большое серое здание на пустой территории какой-то школы. Дует теплый ветер, но вокруг, кажется, никого нет.
Внутри спортзала переодеваюсь в полностью прозрачный спортивный костюм. Я смотрю вниз на собственное тело и вижу соски, прижатые изнутри к прозрачному пластику, и лобковые волосы. Костюм очень душный, поэтому сильно потею: пот стекает внутри костюма и делает его очень липким (когда проснулась, поняла, что ночь была душной, а окна спальни были закрыты).
Сначала кажется, что в спортзале вообще никого нет, но потом понимаю, что там 20 или 30 мужчин, свисающих со стен и держащихся за перекладины. Некоторые из них обнажены, на некоторых нечто вроде черных кожаных стрингов, очень туго затянутых вокруг их половых органов.
Они висят там в наказание и не могут уйти, пока я не разрешу. Прохожу по обеим сторонам спортзала, осматривая их, иногда слегка ударяя их по интимным местам тонким хлыстом. Некоторые из них очень симпатичны, у всех мускулистые, хорошо развитые тела, но это только заставляет меня чувствовать по отношению к ним дополнительную жестокость.
Сейчас уже появилось довольно много наблюдателей. Они стоят у дальнего конца зала, перешептываются и иногда аплодируют. И мешают мне, но что-то подсказывает, что я не в том положении, чтобы приказать им уйти.
Мой прозрачный костюм исчез. Вместо него костюм, похожий на лошадиную уздечку и сбрую, усеянный серебряными заклепками и шипами, с огромным красным страусиным пером на голове и еще одним в виде хвоста. У меня невероятно высокие каблуки со звенящими шпорами, а мой хлыстик превратился в длинный черный кожаный кнут. Я неистово щелкаю им, прогуливаясь с важным видом по спортзалу, подвергая обнаженных мужчин всем видам наказания.
Потом мы оказываемся в особой маленькой комнате. Кажется, что я выбрала одного из мужчин для особого обращения. Он лежит на длинном столе, крепко привязанный за запястья и лодыжки тугими кожаными ремнями. Это брюнет, ему около 30 лет. Он смутно напоминает мне кого-то знакомого. Мужчина обнажен, у него эрекция. Я смеюсь над ним, он в ответ молчит, поэтому решаю его наказать. И помню, что почувствовала сильное возбуждение от мысли причинить ему боль.
Сначала сильно бью его по груди и бедрам маленьким тонким хлыстом. На коже, где хлестала, остаются красные полосы. Он извивается и вертится на столе, но не кричит. Я бью его по лицу и по ногам, он выгибается от боли, но по-прежнему ухитряется хранить молчание. От этого так сексуально возбуждаюсь, что засовываю рукоятку хлыста себе между ног и яростно мастурбирую. И чувствую огромные потоки желания, пронизывающие меня.
Я надеваю кожаную перчатку с металлическими шипами на ладони и на пальцах. Провожу рукой по телу мужчины и целую его. Во рту — привкус крови. Потом беру его член в руку в перчатке, так что шипы вонзаются глубоко в плоть. Сначала держу его нежно, но потом начинаю сжимать руку все сильнее и сильнее, пока его пенис не становится практически черным на конце. Мужчина хватается за края стола и громко кричит, но я не намерена выпускать свою добычу. Потом он кончает, и его сперма заливают мою перчатку и оставляет между пальцами липкую белую паутину. Вдруг неожиданно понимаю, что опаздываю; не знаю, куда и зачем, но нужно, чтобы я поторопилась. Прежде чем понимаю, где я, уже оказываюсь в автобусе в пригороде, которого не узнаю. На мне черный кожаный топ, похожий на жакет без пуговиц, сделанный из очень толстой твердой кожи, почти как из какого-то черного жука. Но от талии вниз обнажена, и кто-то сзади засовывает мне палец между ног. Я могу видеть кончики пальцев, прикасающиеся к моему клитору, но не вижу, кто это делает. И думаю, что если бы мне не хотелось этих прикосновений так сильно, я бы, разумеется, наказала этого мужчину. Но еще могу наказать его, как только испытаю оргазм.
Высокая девушка в очках заходит в автобус и становится передо мной. Я знаю, что она несет слишком много хлеба. И хочу сказать ей об этом, но неожиданно просыпаюсь».
Опять же, в этом сне присутствует большое количество символов и защитных образов, наряду с волшебными сменами места действия и одежды. Возможно, что то, что девушка помнит как один длинный сон, на самом деле было несколькими снами подряд. Лабораторные тесты продемонстрировали, что время во сне примерно равно времени наяву; другими словами, если во сне вы поднимаетесь по лестнице из 20 ступенек, это займет у вас столько же времени, как и наяву. Но, как мы видели, память может вычеркивать отдельные сцены и образы, так что они оказываются сюрреалистически перемешаны.
Похоже, мужчинам чаще снятся мазохистские сны, чем женщинам, возможно потому, что они больше интересуются ритуальным мазохизмом, чем дамы. Как и во всех областях секса, тут не существует надежной статистики, чтобы подтвердить эту точку зрения, но огромное количество мужчин, которые платят за то, чтобы посетить «строгую госпожу» ради «наказания», косвенно подтверждает, что дело обстоит именно так. Женщины, подобные известной Монике фон Клиф, годами живут на доходы от того, что заставляют бизнесменов среднего возраста сидеть в детском манеже, или скручивают их, как индейку в День Благодарения.