1001 Ночь с Тираном. Сказка о Порочном
Шрифт:
–Не стоит так суетиться, красавица. В этом нет ничего удивительного. Да, я хочу тебя,– наклоняется и шепчет на ухо. Бьюсь об заклад, он сейчас улыбается своими до невозможности порочными губами,– я скажу тебе больше. Ночью, когда я трахал твою польскую подружку, я думал о тебе… Только… Это было в разы не так сладко, как даже стоять сейчас рядом с тобой и прижиматься к твоей попке через толстые слои одежды…
–Не надо…– шепчу я, совершенно потерянная, смущенная, испуганная его напором. Мы одни… Что в голове у этого мужчины, хозяина пустыни…
Он словно бы чувствует нарастающую во мне панику и немного отступает.
–Расслабься, Елена. И лови момент. Мукавим сейчас
Птица летит на меня. Я снова и снова собираюсь с силами, чтобы выдержать, чтобы посмотреть, не сломаться. Это почему-то очень страшно. Кажется, что сокол вот-вот вопьется в мои глаза. Как же я боюсь. Снова настраиваю себя, снова вытягиваю дрожащую руку вперед. Он молчит, словно бы проверяет, тестирует. Только дышит горячо в затылок.
Свист. Пронзительный, прокатывающийся по барханам. Крылья приближаются все ближе. Десять метров, пять, два.
Я вскрикиваю и резко отскакиваю, потому что он не держит меня.
Нет. Не могу.
Глубоко и часто дышу. Смотрю в сторону. Это словно бы паническая атака сейчас.
Когда поднимаю глаза, вижу, что сокол сидит на руке Ахмада. Ее ничего не прикрывает. Зверина прямо впивается своими острыми когтями в мясо хозяина. А у его ног лежит тушка какого-то мелкого зверька…
Ахмад что-то говорит, что я не могу разобрать. Мукавим послушно взлетает, а мужчина подходит ко мне.
Протягивает руку и тянет на себя.
Я впечатываюсь в его тело. Снова замираю. В голове гул и вата.
–Невинна,– шепчет он в миллиметре от моих губ,– значит, мне не показалось… Ты еще не познала власти мужчины над своим телом и разумом, Елена…
Зависает на моих глазах, пока я вот так стою- совершенно параллизованная, наверное, впервые в жизни потерявшая дар речи. А он как будто над чем-то раздумывает… Это длится мгновение и вечность.
– Нужно возвращаться в лагерь, -отстраняется и говорит таким далеким и холодным голосом, что я несколько раз моргаю. Что за резкий контраст? Это он же? Этот же мужчина, который только секунду назад страстно дышал мною?– Отец говорил, что ты хотела бы изучить фолианты, связанные с твоим дипломом. Я предупредил помощника. Все материалы уже собраны и ждут тебя в Александрийской библиотеке. Так что необходимости приезжать во дворец не будет.
Он не дожидается моего ответа. Просто разворачивается и идет к внедорожнику.
А я сглатываю клубы пыли, внезапно поднявшиеся над нами. И совершенно не понимаю, что это сейчас было…
[1]Мой вольный перевод строк арабского поэта Абу аль-Касема Мухаммада аль-Фжижи
Глава 10
Глава 10
С того странного дня, когда я впервые побывала на соколиной охоте, прошло больше недели. За это время я неплохо освоилась в Мармарике, с головой уйдя в свои исследования. Шейх не обманул- на следующий день я в обозначенное время прибыла в Библиотеку Александрину[1], где мне сразу открыли доступ к таким уникальным фолиантам, что я сперва даже не поверила своим глазам.
–Я была уверена, что эти книги либо вовсе не существуют, либо давно уничтожены, -восхищенно воскликнула смотрителю, кончиками пальцев в тканевых перчатках касаясь страниц, переживших не один век. Сколько рук к ним прикасались, сколько глаз поглощали мудрость, подаренную человечеству… Это кружило голову.
– Это заслуга Его Высочества Шейха Ахмада, – с придыханием говорил угловатый мужчина, открывающий мне портал в бесконечность,– на свете едва ли есть другой правитель, столь ценящий искусство и мудрость. Пожалуй, его харизма может посоперничать только с великим Хакимом би –Амриллах, легендарным правителем династии Фатимидов из Каира, создавшим великий Дом мудрости- «Дар аль-хикма» много веков назад.
Я задумчиво кивнула. Про Хакима Фатимидского я знала много. Это один из самых любопытных этапов в истории арабской культуры. При нем и правда искусство получило небывалый рост и развитие. Одна только культура легендарных алимий- сведущих жриц искусства, услаждавших слух и взор величайших людей того времени чего стоила. Правда, у того правителя была и оборотная сторона… Его эксцентричность, жестокость, резкость в перемене настроения и мнения нередко приводили к тому, что получавшие небывалые благости и воспаряющие высоко-высоко в своем успехе падали ниц так же стремительно и очень больно по воле всесильного правителя… Почему-то мне казалось, что Шейх Ахмад может сделать так же больно…
Шейх Ахмад… С того самого дня в пустыне мы больше не виделись. Он отдалился от меня, закрылся еще на охоте. После странной сцены, когда он прошептал горячо мне в волосы, что я невинна, а от его тона, тембра и исходящего жара у меня чуть ноги не расплавились, он на меня даже не посмотрел. Мы вернулись в лагерь в полном молчании. Шейх не инициировал разговора, напряженно вглядываясь в песчаное бездорожье, а я боялась даже дышать в его присутствии. От былой смелости, налетевшей на меня из ниоткуда диким самумом на самой охоте, не осталось и следа. Я вспоминала о том, что говорила ему про секс, как провокационно и смело парировала его дерзости на грани приличия – и щеки заливались румянцем. И что в меня вселилось? Разве это была я?
По возвращении во дворец он сдержанно попрощался со всеми участниками охоты и быстро удалился к себе, не удосужив меня даже краткого беглого взгляда. Правильнее было бы сказать, удалился из моей жизни, словно бы все произошедшее за эти странные, сюрреалистичные сутки было миражом.
Я старалась не вспоминать о нем. Это даже лучше, что он остался позади, что решил не обострять… Его близость пугала меня, она делала меня совсем не такой, какой я была на самом деле- сознательной, сдержанной, адекватной…
И все равно, мозг невольно снова и снова прокручивал меня по кругу воспоминаний, заставляя смаковать детали, задаваться лишними вопросами, зацикливаться на том, на чем не следовало бы…
Сегодня я задержалась в библиотеке больше, чем следовало. Внимание привлекло интересное исследование одного из современных арабских исследователей-эзотериков, который по факту описывал легендарную цивилизацию Атлантов, ушедшую под воду. Он несколько раз делал отсылку к странному факту, упоминание о котором ранее я ни разу не встречала в исторических источниках. Якобы, осознавая неминуемый крах своей цивилизации, будучи не в состоянии предотвратить глобальную катастрофу, атланты решили передать свои знания выжившему человечеству и, сделав несколько копий основных постулатов основ мироздания, разослали их по разным уголкам мира. Выводил автор на то, что по сей день в разных уголках мира археологами находятся скрижали, содержащие набор не совсем понятных современнику постулатов на древних языках. Далее пробрасывалась мысль, что в свое время именно такую скрижаль атлантов и нашел Александр Македонский в храме Тота или Гермеса…