108 минут, изменившие мир
Шрифт:
После доработок начался «чистовой» цикл испытаний отдельных блоков «пакета» в МИКе. А 5 мая мотовоз потащил платформу с ракетой «Р-7» (МБР 8К71 № 5Л, с головной частью – М1-5) [109] на старт.
Пункт управления предстартовыми операциями и запуском ракеты находился в подземном («командном») бункере, построенном в 200 м от старта и на глубине около 8 м. По сравнению с «однокомнатным» бункером Капустина Яра новый пункт представлялся просторной пятикомнатной квартирой.
109
МБР – межконтинентальная баллистическая ракета, 8К71 – индекс ГРАУ (индекс заказывающего управления Министерства обороны: 8К – баллистические ракеты, 8К7 – ракеты ОКБ-1), № 5Л – заводской номер ракеты, М1-5 – полигонный номер ракеты с присоединенной головной частью.
В самом большом из пяти помещений, снабженном
110
Интегратор – датчик «кажущейся» скорости, чувствительный прибор типа маятника, регистрирующий ускорение и интегрирующий значения ускорения в значения скорости. Интеграторы являются важнейшими элементами инерциальных систем управления.
Второе большое помещение предназначалось для членов Государственной комиссии по испытаниям «Р-7» [111] , почетных гостей и главных конструкторов. Оно также имело два перископа. В остальных помещениях бункера размещалась контрольная аппаратура систем телеметрии, управления заправкой, стартовыми механизмами, вспомогательные комнаты для связистов и охраны.
Таким образом, видеть запуск из бункера могли только четыре человека.
Остальным, чтобы полюбоваться полетом ракеты, если она ушла со старта, надо было успеть выскочить наружу. Для этого требовалось одолеть шестьдесят крутых ступенек и пробежать по поверхности еще пять-семь метров.
111
Государственная комиссия по проведению летных испытаний межконтинентальной ракеты «Р-7» была утверждена Советом Министров 31 августа 1956 года в составе председателя Военно-промышленной комиссии В. М. Рябикова (председатель), главного маршала артиллерии М. И. Неделина (заместитель председателя), С. П. Королёва (технический руководитель), В. П. Бармина, В. П. Глушко, В. И. Кузнецова, А. Г. Мрыкина, Н. А. Пилюгина, М. С. Рязанского (заместители технического руководителя), С. М. Владимирского (заместитель председателя Госкомитета по радиоэлектронике), А. И. Нестеренко, Г. Н. Пашкова, И. Т. Пересыпкина (министр связи СССР) и Г. Р. Ударова (заместитель председателя Госкомитета оборонной техники).
Целью испытательных запусков было не только проверить все системы «семерки» в полете, но и доставить габаритно-весовой макет боеголовки до специально организованного полигона Кура (поселок Ключи, Камчатка), находящегося на расстоянии 6314 км. Это было меньше проектной дальности, но в то время Советский Союз не располагал средствами наблюдения за движением ракеты в акватории Тихого океана. Кроме того, первые летные образцы были перегружены измерительным оборудованием (сами конструкторы называли их не летными, а «измерительными») и в принципе не могли выйти на дальность в 8000 км.
Межконтинентальная баллистическая ракета «Р-7» на старте
Первая установка «Р-7» в стартовое сооружение происходила при большом скоплении «болельщиков». Все работники полигона понимали: начинается самый ответственный этап работы, который определит их судьбы на десятилетия вперед. Только к концу дня главный конструктор комплекса Владимир Павлович Бармин, руководивший лично всем процессом установки, доложил, что свою задачу на данном этапе выполнил. «Теперь испытывайте!» – сказал он.
И начался длинный, по современным представлениям, цикл предстартовых испытаний. Только «чистое» время всех электрических тестов на стартовой позиции заняло 110 часов. По ночам старались не работать, но семь суток ушло на проверки с разбором всех замечаний, просмотром пленок, докладами и массой всяческих процедур.
Для гарантии безопасности населенных пунктов, расположенных по трассе полета, на «Р-7» была установлена комбинированная система аварийного выключения двигателя. Если ракета начнет сильно вращаться относительно своего центра масс, то по достижении углов отклонения более семи градусов замыкаются аварийные контакты на гироприборах, которые выдают команды на последующее
На случай плавного ухода ракеты с расчетной траектории по вине самих гироскопов были введены пункты оптических наблюдений и система выдачи аварийной команды по радио. Находясь в «створе» плоскости стрельбы, группа из трех опытных специалистов с помощью теодолита следила за поведением ракеты и по общему согласию передавала по телефону в бункер условный пароль, известный только им и двум руководителям пуска. Получив аварийный пароль в бункере, руководители должны были последовательно нажать две кнопки. Это служило командой отстоящему на 15 км пункту радиоуправления для посылки в эфир аварийного сигнала. Сигнал принимала всенаправленная антенна, установленная на центральном блоке «Р-7». Даже если в это время ракета завертится, сигнал будет принят. Пароль выбирал главный конструктор систем радиоуправления Михаил Сергеевич Рязанский. Им стало имя рыцаря из знаменитого романа Вальтера Скотта – «Айвенго».
Четырнадцатого мая прошло плановое заседание Государственной комиссии под председательством Василия Михайловича Рябикова [112] . Королёв доложил о готовности к запуску и еще раз перечислил основные задачи испытаний: отработка техники старта, проверка динамики управления полетом первой ступени, процесса разделения ступеней, эффективности системы радиоуправления, динамики полета второй ступени, процесса отделения головной части и движения головной части до соприкосновения с землей. Боковые блоки первой ступени должны проработать 104 секунды, а центральный блок – 285 секунд. Высота ракеты – 34,22 м, расчетная стартовая масса – 283 т.
112
Рябиков, Василий Михайлович (1907–1974) – советский инженер, военачальник. Рабочую карьеру начал в 17 лет на ткацкой фабрике «Большевик», занимался активной общественной деятельностью. В конце 1920-х годов был направлен на учебу в Ленинградский технологический институт, затем был переведен в Механический институт. С 1933 года в Красной Армии. В 1937 году окончил Ленинградскую военно-морскую академию. Стал работать инженером-конструктором на заводе «Большевик». В 1939 году В. М. Рябиков был назначен заместителем народного комиссара вооружения и в следующем году стал 1-м заместителем. В 1951–1953 годах был начальником 3-го главного управления при Совете министров СССР, занимался созданием советских зенитных ракет, в 1953–1955 годах – заместитель министра среднего машиностроения СССР, в 1955–1957 годах – председатель Специального комитета при Совете министров СССР, затем заместитель председателя Комиссии Президиума Совета министров СССР по военно-промышленным вопросам. Был председателем Госкомиссии по испытаниям первой межконтинентальной ракеты и запуску первого искусственного спутника Земли. В 1958–1961 годах – заместитель предателя Совета министров РСФСР. В 1962–1965 годах – первый заместитель председателя Совета народного хозяйства СССР. С 1966 года – генерал-полковник инженерно-технической службы.
Старт ракеты «Р-7» (кадры хроники)
Вечером 15 мая 1957 года [113] , через десять дней после вывоза из МИКа, состоялся первый запуск ракеты «Р-7». Ракета ушла со старта нормально. Управляемый полет продолжался до 98-й секунды. Затем тяга двигателя бокового блока «Д» резко упала, и последний отделился от ракеты. Но пароль «Айвенго» не понадобился – из-за превышения отклонения углов от программных прошла команда аварийного выключения двигателей. Изделие упало на землю, пролетев всего 300 км.
113
День запуска первой ракеты «Р-7» совпал с 15-й годовщиной первого полета ракетного самолета «БИ-1» – 15 мая 1942 года на аэродроме Кольцово под Свердловском. Многие участники тех исторических испытаний присутствовали и на первом запуске «Р-7». Всего за 15 лет был пройден путь от маленького самолета с миниатюрным однокамерным двигателем до межконтинентальной баллистической ракеты, способной выводить грузы в космос.
Той же ночью расшифровали данные телеметрии, поступившие с борта упавшей ракеты. Оказалось, что в момент старта в хвостовом отсеке блока «Д» начался пожар. Возможной его причиной назвали пробой в магистрали подачи керосина к рулевым камерам. Подобные инциденты случались и на ранних ракетах – например, на «Р-1». Тряска во время транспортировки «изделий» на полигон часто приводила к нарушению герметичности трубопроводов. В качестве меры по предотвращению повторения аварийной ситуации решили ужесточить контроль герметичности коммуникаций ракеты повышением давления воздуха при пневмоиспытаниях. Это сразу дало эффект при подготовке следующего «пакета» – было выявлено такое количество потенциальных источников пожара, что приходилось удивляться, почему на первой ракете загорелся только блок «Д».