11 сентября и другие рассказы
Шрифт:
А впрочем, такой прибор был.
Много лет назад, прогуливаясь по территории дома отдыха писателей под Москвой, Яша увидел небольшой столбик с гирей-указателем. Он стал спрашивать всех, что это такое, но инженеры человеческих душ ответить на его вопрос не могли, а старик-сторож, проработавший в доме отдыха всю жизнь, сказал:
— У тебя пытливый ум и творческая душа, ты единственный из отдыхающих достоин быть поэтом.
— Почему? — удивился Яша.
— Мне такой же вопрос задавал Галич.
— И
— Это говномер. Рядом с ним находится бассейн с дерьмом. В бассейне плавает деревянный щит, который связан с гирей железной цепью, перекинутой через блок. Когда уровень говна в яме поднимается до критического, гиря опускается, касается красной отметки, и я вызываю машину.
— Здорово, — сказал Яша.
— Да, Галичу это тоже понравилось.
— А вы откуда знаете?
— Он стихи по этому поводу написал. Я их наизусть выучил.
— Прочтите, пожалуйста.
Всё было пасмурно и серо И лес стоял, как неживой, И только гиря говномера Слегка качала головой. Не всё пропаще в этом мире, (Хотя и грош ему цена), Покуда существуют гири И виден уровень говна.Телефонный звонок прервал Яшины воспоминания.
— Здравствуйте, можно мистера Каминского к телефону.
— Я слушаю.
— Меня зовут Тайгер Аганесов, я представляю самую большое похоронное агентство США и сейчас у нас прекрасные цены на могильные участки.
— Вы бы сначала спросили, хочу ли я его покупать.
— Он вам понадобится, даже если вы не хотите. Конечно, я желаю вам дожить до глубокой старости, но умирать-то всё равно придётся, а к тому времени цены на землю существенно вырастут.
— К тому времени мне будет все равно.
— Если хотите, чтобы наследники вспоминали вас добрым словом, то не всё равно.
Я ведь вам предлагаю самое лучшее место в нашем штате.
— А если я умру в другом?
— Мы вас доставим сюда в лучшем виде.
— В гробу, в белых тапочках?
— Нет, мы привезём вас в холодильнике, свежезамороженным.
— А если я пропаду без вести и моего тела не обнаружат?
— Тогда мы на вашем участке поставим памятник, у нас такая служба тоже имеется.
— Вы из Советского Союза?
— Да.
— Вас зовут Тигран?
— Да, — ответил Аганесов, переходя на русский язык.
— Что же вы мне предлагаете?
— Мелкий песок. Зимой не холодно, летом не жарко, никакой грязи, прекрасная почва для вечной прописки и постоянного места жительства.
— Ну, положим, назвать это жительством нельзя.
— Не хотите, не называйте, настаивать не буду, но условия-то всё равно выгодные.
Говорю это вам как профессионал.
— Да, — подумал Яша, — наверно ты профессионал, говоришь гладко, рекламируешь правильно, врёшь в меру и даже пытаешься острить. Но торгуешь ты чем-то другим, в кладбищенском деле у тебя знаний маловато.
— К тому же я люблю свою работу, — продолжал Тигран, — моя профессия самая гуманная, я отправляю людей на вечный покой. В нашей семье это фамильный бизнес. Им занимается ещё и мой брат.
— Да? — сказал Яша, тоном предлагая собеседнику продолжать. Ему не хотелось оставаться наедине со своими мыслями, он готов был слушать что угодно, даже рассказ о похоронном деле.
— Конечно, — продолжал Тигран, — мой брат — специалист не мне чета, в своё время он всё ЦК похоронил. К слову сказать, их семьи оказались жлобы страшные, копейки на чаевые не давали, привыкли, что за них всегда государство платит.
— А теперь?
— Новых русских хоронит, тоже зарабатывает неплохо. Пожалуй, даже лучше чем раньше. Но всё равно ему там не нравится, он хочет сюда перебираться.
— С кем же он здесь работать будет?
— С ними же, с новыми русскими. Может некоторые захотят на родину вернуться, к своим предкам, к родным гробам, так сказать, он им и предложит свой сервис. Как вы думаете, будет это иметь успех?
— Не знаю.
— А если бы вам предложили, вы поехали бы обратно?
— В таком качестве — нет.
— А в другом?
— Тоже нет.
— Правильно, там до сих пор права человека не уважают, не спрашивают даже с кем люди хотят после смерти рядом лежать. Вождей мирового пролетариата и то в один мавзолей засунули, а они ведь друг друга терпеть не могли.
— Ну и что?
— Ничего, пролежали четыре года рядом и не пукнули.
— Не пикнули, — поправил Яша.
— И не пикнули тоже, а вот мы знакомим людей, проверяем, подойдут ли они друг другу, а уже потом хороним их рядом.
— Серьёзно?
— Вполне, мы устраиваем чаепитие для клиентов. Мы считаем, что они должны знать своих соседей. Ведь это навеки.
— Нет, не навеки, только до второго пришествия.
— Вы верующий? — оживился Тигран, — если хотите я могу продать вам место на еврейском кладбище. Мы обслуживаем людей всех религий. Никакой дискриминации.
— Все люди братья, люблю с них брать я, — процитировал Яша.
— Нет, серьезно, вы верующий?
— Я — деист [20] .
— Ну, тогда вам надо планировать надолго.
— Ладно, буду, а вы пока подберите мне место в хорошем районе.
— Сделаем, — пообещал Тигран.
— О чаепитии предупредите заранее. Я должен знать, что среди моих соседей будут только законопослушные граждане.
— Зачем?
— Не хочу общаться с преступниками.
— Зря.
20
Деист — верующий, который считает, что Бог не оказывает влияния на жизнь человека.