111 симфоний
Шрифт:
Беззаботная плясовая четвертая часть напоминает о еще одном венском классике — Гайдне, служившем образцом для юного Шуберта. Весело перекликаются струнные и деревянные инструменты, и автор никак не может расстаться с этой мелодией, возвращаясь к ней снова и снова. Как и у Гайдна, обе основные темы финала, написанного в сонатной форме, близки одна другой: тот же танцевальный ритм, те же переклички скрипок и флейты. Еще одна тема заставляет вспомнить о первой части: финал закрепляет светлые, безмятежные юношеские настроения, которые господствовали с самого начала симфонии.
Симфония № 8
Симфония № 8, си минор, Неоконченная (1822)
Состав оркестра: 2 флейты, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 2 валторны, 2 трубы, 3 тромбона, литавры, струнные.
В 1865 году венский придворный капельмейстер Иоганн Хербек, составляя программу концерта старой венской музыки, начал рыться в кипах забытых рукописей. В неразобранном архиве председателя Штирийского любительского музыкального общества А. Хюттенбреннера он обнаружил неизвестную ранее партитуру Шуберта. Это была си-минорная симфония. Под управлением Хербека она и прозвучала впервые 17 декабря 1865
До сих пор продолжаются споры о том, является ли эта симфония Действительно незавершенной, или Шуберт полностью воплотил свой замысел в двух частях вместо общепринятых четырех. Две ее части оставляют впечатление удивительной цельности, исчерпанности. Это позволило некоторым исследователям утверждать, что композитор и не предполагал продолжения, так как воплотил свой замысел в двух частях. Однако сохранились наброски партитуры третьей части, по каким-то причинам оставленные в эскизе. Более того, среди музыки к пьесе «Розамунда», написанной в тот же период, существует антракт, написанный также в си миноре — тональности крайне редко употреблявшейся, — и по характеру имеющий сходство с традиционным симфоническим финалом. Некоторые исследователи творчества Шуберта склонны считать, что этот антракт вкупе с набросками скерцо и составляет обычный четырехчастный цикл.
Тематических связей с Неоконченной в этом антракте нет, поэтому нельзя утверждать с уверенностью, что он должен был стать финалом симфонии. В то же время в эскизах третьей части такие связи просматриваются. Пожалуй, наиболее вероятным кажется мнение, также высказанное на страницах посвященных Шуберту книг: он собирался писать обычную четырехчастную симфонию, но, в отличие от песни, в которой был полновластным, уверенным в себе мастером, в симфоническом жанре уверенным себя не чувствовал. Ведь ему до сих пор не удалось услышать ни одной из своих симфоний в профессиональном оркестровом звучании. И быть новатором он вовсе не стремился: его идеалом, к которому он мечтал приблизиться, был Бетховен, что и доказала следующая, Большая симфония до мажор. А написав эти две части, он мог просто испугаться — настолько они не были похожи на все, написанное в этом жанре до него.
Кстати, это была не первая его симфония, оказавшаяся недописанной: до того, в августе 1821 года, он писал симфонию ми мажор (условно считающуюся Седьмой), партитура которой была написана эскизно. В ней уже видны подступы к двум следующим симфоническим циклам — в составе оркестра, масштабах, отчетливом романтическом колорите. Возможно, композитор не стал ее дописывать, так как не нашел еще нового пути, по которому думал двигаться. Также — об этом можно лишь гадать — не казался ему плодотворным и путь Неоконченной: не поняв, что созданное им — шедевр, открывающий совершенно новые пути в симфонии, Шуберт счел ее неудачей и оставил работу. Считать ее законченным двухчастным циклом тем более нет оснований, что не только у Шуберта, но и у более поздних композиторов, вплоть до XX века, обычно выдерживаются тональные соотношения частей: заключать симфонию должна та же (или одноименная) тональность, в которой она начиналась. Единственным смелым новаторством было создание Малером финала Девятой, ре-мажорной симфонии, в ре-бемоль мажоре, впрочем, совершенно оправданное самим замыслом. Во времена же Шуберта создать произведение, которое начиналось бы в си миноре, а заканчивалось в ми мажоре, было совершенно немыслимо, зато тональность субдоминанты вполне могла появиться в одной из средних частей цикла. Неоконченная — одна из поэтичнейших страниц в сокровищнице мирового симфонизма, новое смелое слово в этом сложнейшем из музыкальных жанров, открывшее дорогу романтизму. С ней в симфоническую музыку входит новая тема — внутренний мир человека, остро чувствующего свой разлад с окружающей действительностью. Это — первая лирико-психологическая драма в симфоническом жанре. К сожалению, ее появление на эстраде задержалось почти на полвека, и симфония, ставшая потрясением для открывших ее музыкантов, не сказала на развитие музыки своевременно того влияния, которое могла бы оказать. Она прозвучала тогда, когда уже были написаны романтические симфонии Мендельсона, Берлиоза, Листа.
Первая часть. Откуда-то из глубины в унисоне виолончелей и контрабасов возникает настороженная вступительная тема, играющая роль своеобразного лейтмотива симфонии. Она застывает, словно неразрешенный вопрос. А дальше — трепетный шелест у скрипок и на его фоне — распев главной темы. Мелодия простая и выразительная, словно молящая о чем-то, интонируется гобоем и кларнетом. Взволнованный, трепетный фон и внешне спокойная, но наполненная внутренней напряженностью кантилена создают ярчайший по выразительности, типично романтический образ. Постепенно разворачивается лента мелодии. Музыка приобретает все более напряженный характер, доходит до фортиссимо. Без Связующей, обязательной у венских классиков, отделенная только лаконичным переходом (тянущийся звук валторн) от главной, начинается побочная партия. Мягкую вальсовую мелодию непринужденно запевают виолончели. Возникает островок безмятежного покоя, светлая идиллия. Мерно покачивается, словно убаюкивает, аккомпанемент. Еще более светлый характер приобретает эта тема, когда ее подхватывают и переводят в более высокий регистр скрипки. Внезапно обрывается свободный, непринужденный напев-танец. После полной тишины (генеральная пауза) — взрыв оркестрового tutti. Снова пауза — и снова взрыв громового тремоло. Идиллия прервана, драма вступает в свои права. Бурно вздымаются сокрушительные аккорды, жалобными стонами отвечают обрывки аккомпанемента побочной темы. Она словно пытается пробиться на поверхность, но когда, наконец, возвращается, облик ее изменен: она надломлена, окрашена скорбью. В конце экспозиции все застывает. Возвращается, подобно неотвратимому року, таинственный и зловещий мотив вступления. Разработка построена на вступительном мотиве и интонациях аккомпанемента побочной партии. Драматизм усиливается, перерастая в трагический пафос. Музыкальное развитие достигает колоссальной кульминации. Внезапно наступает полная прострация. Обессиленные обрывки мотивов рассеиваются, остается звучать лишь одинокая тоскливая нота. И снова из глубины вползает вступительная тема. Начинается реприза. Кода, в традициях Бетховена, создана как вторая разработка. В ней — то же мучительное напряжение, пафос отчаяния. Но борьба окончена, сил больше нет. Последние такты звучат как трагический эпилог.
Вторая часть симфонии — мир иных образов. Здесь — примиренность, поиски иных, светлых сторон жизни, созерцательность. Как будто герой, переживший душевную трагедию, ищет забвения. Мерно звучат шаги басов (контрабасы пиццикато), на них накладывается простой, но удивительно красивый напев скрипок, мечтательный и задушевный. Неоднократно повторяясь, он варьируется, обрастает выразительными попевками. Кратковременный динамический взлет tutti — и вновь спокойное движение. После небольшой связки появляется новый образ: мелодия наивная и, вместе с тем, глубокая, более индивидуальная, чем первая тема, печальная, в теплых, напоминающий человеческий голос тембрах кларнета и сменяющего его гобоя, наполненная живой трепетностью. Это побочная партия лаконичной сонатной формы. Она тоже варьируется, приобретая временами взволнованный характер. Внезапно в ее плавном течении наступает перелом — она звучит драматично в мощном изложении всего оркестра. Но недолгий всплеск сменяется экспрессивным, насыщенным имитациями развитием: это краткая разработка, заканчивающаяся долгими аккордами струнных, таинственными зовами валторн и отдельных деревянных. Тонкая оркестровая звукопись подводит к репризе. В коде происходит постепенное затухание, растворение начальной темы. Возвращается тишина…
Симфония № 9
Симфония № 9, до мажор (1828)
Состав оркестра: 2 флейты, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 2 валторны, 2 трубы, 3 тромбона, литавры, струнные.
Через десять лет после смерти Шуберта, в 1838 году, Роберт Шуман, бывший страстным поклонником его творчества, среди бумаг брата покойного композитора нашел партитуру большой до-мажорной симфонии. Точное время работы над ней композитора неизвестно. Рукой композитора в партитуре отмечено — март 1828. Но это может быть и дата окончания произведения, и дата его последней редакции.
Долгое время исследователи творчества композитора считали, что симфония была написана в предшествующие месяцы, но в сохранившихся Документах никаких сведений о работе над симфонией в это время не сохранилось. В то же время известно совершенно достоверно, что Шуберт летом 1825 года работал над симфонией, которую сам называл «Большой симфонией до мажор». Тогда он пять месяцев провел в Верхней Австрии вместе с певцом Фоглем, его другом, блестящим исполнители его песен. Шесть недель из этого времени они провели на курорте Гмунден, где композитор очень интенсивно работал над симфонией, которую закончил, по-видимому, после переезда на другой курорт, Гаштейн. Через несколько месяцев после смерти Шуберта в наброске биографии композитора другой его друг, Бауэрнфельд, писал: «К более крупным произведениям последних лет относится также симфония, написанная в Гаштейне в 1825 году, которую автор ее особенно любил». Однако никакой симфонии, относящейся к этому времени обнаружить не удалось. Некоторые более поздние биографы даже считали, что существует лишь фортепианный вариант, оставшийся известным как соната до мажор для фортепиано в четыре руки. Лишь самые последние исследования доказали достаточно убедительно, что именно тогда была написана последняя симфония безвременно скончавшегося великого композитора. В марте 1828 года он, судя по всему, внес какие-то коррективы в ее партитуру, чем и объясняется дата, сохранившаяся в рукописи. Первое исполнение Большой до-мажорной симфонии, как ее принято называть, состоялось 21 марта 1839 года в Лейпциге оркестром Гевандхауза под управлением Феликса Мендельсона и открыло миру Шуберта-симфониста. «Гигантское произведение, отличающееся громадными размерами и громадной силой и богатством вложенного в него вдохновения», — так отзывался об этой симфонии Чайковский. Шуману в музыке симфонии рисовались целые картины: «Вена со своим собором святого Стефана, красивыми женщинами, со всем своим блеском, опоясанная бесчисленными лентами Дуная, раскинувшаяся в цветущей долине, которая постепенно переходит во все более и более высокие горы… Очаровательный ландшафт, стоящий перед глазами, заставляет звучать струны, которые иначе никогда не зазвучали бы в нас…»
Симфония, завершающая творческий путь Шуберта — широкое полотно, проникнутое эпической мощью, совершенно отличная от всех других симфоний композитора.
Первую часть открывает задумчивая мелодия валторн. Сначала она звучит без аккомпанемента, как задушевное пение, тихо и мягко. Затем ее окружает фон: вступают другие инструменты, нарастает звучность, будто распускается гигантский цветок. Мощным аккордом отвечают тихие, как лесное эхо, мотивы. «Роскошное романтическое вступление» (Шуман) подводит к главной партии. Ее музыка мужественна, решительна. Фанфарные мотивы, энергичный ритм, стремительность движения роднят ее с Седьмой симфонией Бетховена. Стремительно развиваясь, тема достигает блестящей кульминации. Краткий миг — и является новый образ. Это побочная тема — песенная, с чередованием дву- и трехдольного ритма, с покачиваниями мелодии на колышущемся фоне струнных. В ней и мягкость, и легкое лукавство, и непринужденное изящество. Песенность, присущая Шуберту, носит здесь особый характер — не лирический, как обычно в побочных темах, а народно-массовый, продолжающий движение главной в несколько более смягченном виде танца с чертами венгерского фольклора. В заключительной партии использован мотив вступления, звучащий у тромбонов торжественно и величаво. Широко, привольно разворачивается разработка, в которой знакомые темы появляются в иных обличьях, расцвечиваются новыми красками. Затаенно звучит переход к репризе, расширенной по сравнению с экспозицией. Кода части, разросшаяся до огромных размеров, восторженна и жизнеутверждающа.