1185 год
Шрифт:
Гражданская война длилась почти двадцать лет, то затихая, то вспыхивая вновь. Страна все более погружалась в глубины нищеты и варварства. Силы противников были примерно равны, остановить кровопролитие было невозможно. Пока же бароны и рыцари перебегали то на одну, то на другую сторону, а банды наемников грабили крестьян и города.
Гражданская война в Англии сторонников Матильды и Стефана Блуаского. Гравюра
Положение изменилось в 1153 году,
Известие о появлении молодого короля было встречено многими с радостью. С ним связывались надежды тех, кто был разочарован как в Стефане, так и в Матильде. Отряды рыцарей, горожан, крестьян стекались к Генриху со всех сторон, и, когда он подошел к Темзе, армия его уже выросла до внушительных размеров.
Войско Стефана ожидало врагов на другом берегу реки.
Стоял январь. Берега были занесены глубоким снегом. Северный ветер нес заряды снега и стегал по лицам.
Лучники перестреливались через реку. Генрих послал разведку выяснить, выдержит ли лед конницу.
В это время к Стефану подъехал старый архиепископ Кентерберийский Теобальд и осмелился произнести самые нужные слова: «Почему бы не кончить дело миром?»
И было достигнуто странное на первый взгляд соглашение.
Генрих возвращается во Францию и ждет там, пока Стефан не умрет. Стефан же остается королем Англии, но завещает престол не своему сыну, а законному наследнику – Генриху.
Еще год Стефан доживал до конца жизни в королевском дворце. Обезумевшие от безнаказанности феодалы продолжали грабить страну.
Портрет Стефана Блуасского
Здесь возникает тайна – из тех тайн истории, которые никогда не будут разгаданы. Был ли Генрих II сыном графа Анжуйского? Непонятное поведение Матильды, покидающей супруга после пяти лет бесплодного замужества, возвращение в Лондон, дружба ее со Стефаном, затем поспешное возвращение во Францию, где у нее рождается сын, странное поведение Стефана, который двадцать лет отчаянно боролся с Матильдой, но без боя согласился передать престол Генриху, – все это дает основания для сомнений.
Король Стефан умер в октябре 1154 года. За два десятилетия его правления население Англии сократилось на треть, бароны и рыцари построили более тысячи замков, торговля была подорвана, сельское хозяйство пришло в страшное запустение. Юному королю Генриху II досталось неважное наследство.
Мы знаем, что люди в Средние века умирали раньше, чем наши современники. Но забываем, что они куда раньше взрослели. Это была своеобразная компенсация за укороченную жизнь. Можно подумать, что природа, обнаружив, что люди стали жить на двадцать – тридцать лет дольше, успокоилась и не стала торопить их со вступлением в зрелость.
В двадцать лет Генрих II, человек уже опытный в боях и походах, вступил в борьбу за престол. В двадцать один год он его получил. Само пребывание на престоле еще ничего не означало – нередко королями становились и младенцы. Но Генрих II обнаружил качества крупного государственного деятеля. Когда в исторических трудах говорится о том, что Генрих, взойдя па престол, первым делом усмирил буйных феодалов, изгнал из страны фландрских наемников, добился мира на дорогах, провел судебную реформу, мы воспринимаем его действия как бы вне возраста. Разумеется, молодой английский король был не одинок – подавляющее большинство англичан было готово поддержать любые меры, ведущие к установлению порядка в стране. Но ведь у короля были могучие противники: его реформы ущемляли интересы феодальной знати и духовенства.
За тот год, пока Генрих более или менее спокойно дожидался в своих французских владениях английского трона, он успел жениться.
Элеонора Аквитанская была, пожалуй, самой богатой невестой в Европе. Земли ее отца занимали большую часть Западной Франции, от Бретани до Пиренеев. Герцог Аквитанский мало чем уступал французскому королю.
Аквитания была славна не только роскошными виноградниками, тучными стадами и богатыми городами. Там расцветала и поэзия, там царствовал культ возвышенной любви, и Элеонора в пятнадцать лет уже была признанной королевой Двора Любви, и в ее честь слагали песни лучшие трубадуры.
Сочетание красоты, живого независимого характера, светлого ума и невероятного богатства обращало к Элеоноре взоры многих королевских семейств, но энергичнее всех был король Франции Людовик Толстый. Он был так толст, что почти никогда не поднимался с ложа, но это не мешало ему быть неглупым правителем, и незадолго до кончины он принял меры, чтобы девушка из Аквитании была обвенчана с его сыном, наследником французского престола, который будет править под именем Людовика VII.
С юности Людовик отличался набожностью, любовью к порядку, переходящей в занудство, и крайней нерешительностью. Несмотря на набожность и любовь к духовному чтению, он был очарован аквитанской красавицей. Так что в 1137 году пятнадцатилетняя Элеонора вышла замуж за принца Людовика.
Вскоре после этого на Людовика начали обрушиваться несчастья, источником которых была Элеонора. Первое было связано с ее требованием прийти на помощь ее сестре. А сестра Элеоноры Петронилла влюбилась в женатого графа Вермандуа, который из-за нее бросил жену. Родственники жены двинулись на влюбленного графа войной. Дела графа шли из рук вон плохо. Элеонора заставила Людовика собирать армию и спасать сестру. Людовик подчинился. В ходе этой войны произошел весьма прискорбный эпизод: войска Людовика штурмом взяли один город, более тысячи жителей которого нашли убежище в соборе. Собор загорелся, и люди погибли. Это вызвало у Людовика глубокое чувство раскаяния и заставило стать еще более набожным. Элеонора его не любила, но делила с ним ложе и в первые годы замужества родила двух дочерей.
Унаследовав Францию и права на Аквитанию, Людовик, вместо того чтобы заниматься государственными делами, решил принять участие во Втором крестовом походе. Лавры освободителя Святой земли манили Людовика более, чем слава доброго государя.
Портрет Элеоноры Аквитанской
Нельзя судить человека Средневековья нашими мерками: рациональность и трезвость XX века, который, в значительной степени лишившись религиозности, продолжает держаться за суеверия, ему были совершенно чужды. Средневековая Европа знала о Святой земле меньше, чем древние римляне. Куда известнее был мир духовный, центром которого была церковь. Загробная жизнь была не менее реальной, чем жизнь земная, освобождение Гроба Господня было не фикцией, а необходимым делом, чтобы достичь торжества духа и приблизить Царство Божие. Иерусалим был не просто ближневосточным городом – он был символом.