12 невест миллионера
Шрифт:
– Понять бы еще – закапывали или раскапывали? – задумалась я. – Кстати, ты сегодня видела садовника? Я – нет. Хотя…
Я вспомнила, что утром слышала баритон Аполлона в общем хоре голосов прислуги, допрашиваемой Просто Бобом.
– Да тут он, – сказала Катерина.
Она проворно поползла задним ходом поглубже в чащу, и до меня дошло, что это ее: «Да тут он» означает: «Он здесь и сейчас!»
И тут же кусты затрещали со стереоэффектом: кто-то двигался мне навстречу.
Я последовала примеру Катерины и включила пятую скорость как раз вовремя, чтобы освободить сцену для нового персонажа.
Вернее, для его загорелой мускулистой руки.
Она цапнула сачок и потащила его в кусты, но я не растерялась и в последний момент схватилась за сеточку. Не отдавать же невесть кому единственную улику?!
Невесть кто сильно дернул, и игра в перетягивание сачка закончилась моим поражением.
– Ты что, с ума сошла?! – зашипела Катерина. – Ты же выдаешь наше присутствие!
– Да ладно, сачок мог зацепиться за корешок, – виновато шепнула я и замерла, прислушиваясь.
Невесть Кто, должно быть, тоже обратился в слух.
В зарослях установилась минута молчания.
Потом вновь затрещали ветки, зашуршали шаги.
Выждав некоторое время, мы с Катериной осторожно поползли к опушке.
Аполлон сидел на корточках у бассейна, погрузив в его воду сачок, только не сеточкой, как обычно, а другим концом: он мыл испачканную землей рукоять!
– Специалист по мокрым делам! – не смешно, а прямо-таки зловеще пошутила Тяпа.
Потом Аполлон почистил бассейн и только после этого ушел.
Мы с Катериной не собирались его преследовать, нам просто было по пути. Мы тоже потянулись вверх по лестнице, но вынуждены были опять спрятаться за углом, услышав приближающийся топот.
Вниз по ступенькам прогалопировал Просто Боб, поспешавший к выходу из имения. Он широко развел руки для приветственных объятий и в этом виде был похож не то на мальчика, изображавшего идущий на посадку самолет, не то на пикирующего птеродактиля. Сходство с рептилией усиливала его крокодилья улыбка.
– Вдруг навстречу мой хороший, мой любимый крокодил, – прокомментировала Нюня. – Он с Тотошей и Кокошей по аллейке проходил!
С Тотошей и Кокошей у нее проассоциировались охранники в маскировочных нарядах расцветки «сексуальный питон». Они тоже полнозубо улыбались в открытый дверной проем.
Кому?
Ах, вот кому!
Во двор не вошел, даже не вплыл – дирижаблем вдвинулся темнокожий толстяк.
– Вдруг навстречу мой хороший, мой любимый… бегемот! – пробормотала я.
– Он с Тотошей и Кокошей по аллейке не пойдет! – моментально срифмовала Тяпа.
Катерина сдавленно хихикнула.
За толстяком следовал невысокий господин с крысиной мордой.
– Вдруг навстречу мой хороший, мой любимый бультерьер! – подтолкнув меня локтем, предложила зачин очередного куплета Катерина.
– Он Тотоше и Кокоше вмиг попортит экстерьер! – уверенно напророчила я.
Катька хрюкнула, и я тоже толкнула ее локтем.
Просто Боб повел гостей наверх. Крысиная Морда шагал след в след за Толстым, охранники шли замыкающими. Закрыть дверь никто из них не потрудился.
Мы с Катей переглянулись. Я отчетливо увидела, как у нее в глазах заплясали джигу бесенята, и была уверена: в моих собственных очах в этот момент творилась аналогичная хореография.
– Ты как насчет ночных купаний? – коварно улыбаясь, осведомилась Катерина.
Я энергично кивнула. Ночные купания – это мой фирменный способ показать себя во всей красе!
В этот момент что-то щелкнуло, и дверь сама по себе стала закрываться.
– Она автоматическая! – сообразила я. – А мы-то, дурочки, пытались взломать ее пилкой! Черт, не успеем!
– Успеем! – пообещала Катерина и великолепным броском снизу метнула в сужающийся проем свой башмак.
– Го-о-ол! – обрадовалась я.
Деревянное копыто остановило стальную дверь.
– Экология – сила! – с законной гордостью сказала Катерина.
– Лошадиная сила! – припомнила я.
Катька на бегу подхватила свое копыто, и за калитку мы вырвались с ликующим жеребячьим ржанием.
Но доскакать до моря нам не позволили.
На повороте лестницы, без ярко выраженных эмоций наблюдая наш гандикап, стоял еще один незнакомец.
– Вдруг навстречу мой хороший, мой любимый… – все еще веселясь, затянула Катерина.
– Катя, б…ь! – непечатно закончила я строку, разглядев направленное на нас вороненое дуло. – У него на пузе «узи», он сейчас начнет стрелять!
Рифма получилось безупречная, и по воздействию на аудиторию сей неприличный стихотворный экспромт превзошел абсолютно все, что я описывала ранее.
Катерина затормозила, едва не стесав босые пятки о камни, и вздернула руки с сабо так резко, что они заплясали в воздухе у ее головы с риском заехать хозяйке в ухо.
– Стоять, не двигаться! – пролаял стрелок по-английски с американским акцентом.
И вот насколько бодряще это звучало в полицейских боевиках, настолько же пугающиме оказалось в натуре!
– Не стреляйте, мы свои! – как было велено – стоя и не двигаясь, взмолилась я.
Какие свои, кому свои?!
Клянусь, в этот момент мне было все равно. Я бы к какой угодно партии примкнула, хоть к Раскрепощенным Женщинам Востока, хоть к Лиге Освобождения Марса!
Стрелок без слов, одними скупыми жестами, которым огнестрельное оружие в его руках придавало удивительную убедительность, велел нам повернуться и топать в обратном направлении. Дверь уже закрылась, но наш конвоир зловеще покаркал в воротничок своего одеяния, и Сим-Сим опять распахнулся.