12 тайн
Шрифт:
– Он и сейчас такой, – откликаюсь я и слышу, как она медленно выдыхает.
– Иногда самые сокровенные секреты – те, что скрываешь от себя сам, – говорит она. – Не думаю, что он хотел об этом знать.
Мои руки напряжены – оказывается, я все еще сжимаю две фотографии.
– Сядь, посиди со мной в последний раз, – говорит миссис Кранфилд, указывая на покрытый ковром диван.
Я подхожу и сажусь рядом с ней.
– Как же я хотела найти их! – говорит она, глядя на снимки. – И не то чтобы я не старалась. Вроде всюду посмотрела, – улыбается она, –
Миссис Кранфилд расстегивает сумку в поисках очков.
– Я знаю, они где-то здесь. На кухне же их нет? – спрашивает она. – А-а, вот они. Без них я теперь ничего не вижу.
Она говорит почти обыденным тоном.
Я передаю ей фотографии.
– Я выгляжу тут такой молодой, – бормочет она. – Удивительно, что ты меня узнал. И Джейк совсем юный. Как же он радуется!
Я убеждаю себя, что в ее голосе слышится раскаяние.
– Вы ведь мать Джейка, да? – спрашиваю я.
– Да, – отвечает она, легонько кивая и продолжая смотреть на фотографии, лежащие у нее на коленях. – И мне нравится думать, что я его ангел-хранитель.
Она протягивает ко мне руку, но я не двигаюсь.
– Его у меня забрали, Бен, – произносит она неожиданно резко. – Забрали всего через два дня. Они ничего мне не оставили, кроме комбинезончика, который я на него надела. Он был недостаточно хорош для них.
Она смотрит поверх очков, и в ее глазах полыхает гнев.
– Джейк – мой сын.
– Расскажите мне, что случилось, – говорю я.
– Я сделала все так, как они сказали, и меня отправили обратно в Ирландию. Я пыталась его забыть, но не смогла. Я же была его матерью. Мне следовало быть рядом с ним, чтобы заботиться о нем. Разве Кэтрин Ричардсон могла дать моему мальчику ту любовь, в которой он нуждался?! А что до его отца…
Миссис Кранфилд останавливается.
– …про него и говорить нечего. Джейку была нужна я. Его мать.
– Как вы его нашли?
– Это-то было несложно. Фрэнсис Ричардсон и не думал прятаться. Я решила следить за их жизнью. Сначала я приезжала редко, потом – все чаще и чаще. Через несколько лет я стала бывать в Сент-Марнеме пару раз в неделю. Это были счастливые дни. Я так подгадывала поезда из северного Лондона, чтобы успеть посмотреть на Джейка, который на большой перемене играл на площадке. Потом обедала в городе, а позже любовалась тем, как он бегает у пруда. Мать гуляла с ним редко – почти всегда няня. Они не обращали на меня внимания. Я мечтала поговорить с ним, обнять, но понимала, что надо дождаться подходящего момента.
– И таким моментом стала смерть Лили?
Миссис Кранфилд кивает.
– После того как ты узнал о девочке, я поняла, что ты обо всем догадаешься.
– Что тогда случилось?
– Джейку никогда не объясняли разницу между «хорошо» и «плохо». Он был не виноват. Никто из них по-настоящему не заботился о нем.
– Расскажите мне о том вечере.
– Она была глупой девчонкой. Вечно хныкала, бежала к мамочке. И Джейк, и все остальные понимали, что она – мамина любимица. Он гулял с ней у пруда, они вместе кормили уток. Темнело, и Джейк сказал, что пора возвращаться. Он вел себя ответственно, и я им очень гордилась, но она просто начала вопить. Она всегда добивалась своего. Ее надо было проучить.
Джейк сказал, что идет в дом и что ей, если она не хочет остаться в темноте одна, нужно идти с ним. Он ушел с берега, и она в конце концов потащилась следом. Я решила еще немного посидеть у пруда: у меня было время до поезда. И очень удивилась, когда три-четыре минуты спустя они снова показались из задних ворот сада.
Джейк за руку перевел ее через дорогу, посмотрев в обе стороны. В свете уличных огней я видела, как она довольна тем, что вернулась на грязный берег. Она явно радовалась, что опять добилась своего.
Она подходила к воде все ближе и ближе и вдруг начала соскальзывать. Она пыталась схватиться за Джейка, но к тому времени руки у нее уже были грязные. Естественно, он отпрыгнул. Она еще немножко съехала вниз. Я услышала ее пронзительный крик. Ее резиновые сапожки наполнились водой. Джейк стал покрепче на берегу, наклонился вперед, протянул к ней руку.
И толкнул ее…
Посмотрев в последний раз на фотографии, миссис Кранфилд расстегивает сумку, снимает очки и кладет их обратно в футляр.
– Сначала она барахталась. Ему пришлось подержать ее под водой, но для семилетнего мальчика он был сильным. И она перестала дергаться. А я, даже если бы и хотела, не успела бы добежать до них вовремя.
Я смотрела, как он для верности еще несколько секунд прижимал руку к ее лицу, а потом подошла к нему и впервые – с тех пор как ему было два дня – заговорила с ним. Я взяла его за руки, отмыла и сказала, что ему надо вернуться домой и никому про это не рассказывать. Я была там ради того, чтобы все исправить…
Я в ужасе смотрю на нее.
– Вы видели, что он сделал, и промолчали?!
– А ты бы как поступил? – спрашивает миссис Кранфилд, изумленно наморщив лоб. – Его не в чем винить. Ему просто нужна была мать.
– Вы позволили ему утопить ее!
– Мне пришлось, – отвечает миссис Кранфилд. – Теперь у нас с ним была общая тайна, которую нельзя было никому открыть и которая связала нас навеки.
Глава 80
Вы сумасшедшая, – говорю я, вскакивая с дивана.
– Чокнутая! – кричу я миссис Кранфилд. – Вы позволили ему убить двухлетнюю девочку. А потом позволили разрушать одну жизнь за другой.
– Я этого не хотела, – спокойно отвечает миссис Кранфилд. – Но Джейку было так трудно, особенно после смерти Лили. И у него никак не складывались отношения с отцом. Я часто гадала, увидел ли Фрэнсис мою фотографию в газете. Если да, то, надеюсь, она с тех пор преследовала его, пожирала его душу, как рак. Заподозрил ли он тогда, что с гибелью девочки все не так просто? Не знаю. Мы никогда с ним не разговаривали. Я знала только, что мне надо быть тут, чтобы пытаться направлять Джейка.