12 ульев, или Легенда о Тампуке
Шрифт:
Герман Семенович секунду подумал.
— Нет, эт'самое. Бондаренко, лучше ты. Иди погрейся и отследи адрес.
Оперативник послушно вылез из машины и, играя пьяного, — как фигуру, наиболее подходящую для этого времени и района, — направился к цели. В глубине души он надеялся, что отопление в подъезде не отключено...
Вдруг дверь парадной распахнулась, и на улице вновь появился объект. Близоруко щурясь, он рассматривал какую-то бумажку. Ужас накрыл Бондаренко сразу и целиком. Издав протяжный стон, филер рухнул в ближайший сугроб. Снег мгновенно
В машине Ф 911 СБ Герман Семенович Пименов до синяков вдавил в глазницы бинокль ночного видения, а другой нащупал под курткой ручку пистолета. Стрижак энергично начал поиски резервного импортного пакета.
Виктор Робертович прочесал первый подъезд тринадцатого дома по проспекту Энтузиастов. Номера квартир шли по возрастающей. Вопреки логике — справа налево и сверху вниз. Логова травматолога Рыжова в странном подъезде не нашлось. Файнберг снова вышел на улицу.
— По инструкции, необходима рекогносцировка! — копируя подругу, произнес он, всматриваясь в бумажку с адресом.
Неожиданно странный звук привлек его внимание. Виктор Робертович поднял голову и увидел падающее в сугроб тело. «Инфаркт», — решил Файнберг и поспешил на помощь. Бондаренко, сам того не подозревая, продолжал «косить» под сердечника. Он мычал и судорожно хватался за грудь. Файнберг нагнулся и громко — на случай, если у больного не все в порядке со слухом, — спросил:
— В чем дело?
В это время в нос ему ударил резкий запах, знакомый каждому по общественным туалетам и подъездам.
— Не надо! Не убивайте! Я выполняю приказ! — мычал Бондаренко куда-то в снег.
Виктор Робертович успокоился. Сердце здесь было ни при чем. Опыт подсказывал, что человек скорее всего пьян. Профессор даже улыбнулся и сказал, подыгрывая падшему:
— Продолжайте выполнять приказ! Только сначала погрейтесь в парадной!
— Есть! — ответили из сугроба.
Человек энергично вскочил и на удивление бодро рванул к подъезду.
— Ну, надо же... — изумленно сказал Файнберг вслед удаляющейся заснеженной фигуре.
Через пять минут упорных поисков и сложных математических расчетов он наконец нашел нужную парадную, вошел и плотно прикрыл за собой дверь.
По улице шли трое. Душа просила праздника, а он все не наступал. Плохая погода разогнала народ по домам. На «дозу» не хватало каких-то двухсот рублей. Вот уже несколько часов молодые люди волками бродили в поисках, но им катастрофически не везло. Все трое знали: еще пара часов, и начнется ломка. Какое-то время можно будет продержаться на «боярышнике», предусмотрительно купленном в аптеке, но праздника не получится. Сознание того, что у кого-то есть деньги, очень раздражало. А ведь они обязательно есть. Только нужно найти — у кого.
Удача, в виде мокрого, пахнущего мочой алкаша, подвалила неожиданно. Не обменявшись ни словом, они решили растянуть удовольствие. Радостно подпрыгивая, как гиены вокруг падали, наркоманы окружили Игоря Бондаренко. Наклоняя головы то в одну, то в другую сторону, они улыбались, молча разглядывая добычу.
— Здорово, урод, — сказал старший из них. — Во вонища! Что, уже обоссался? Доставай бабки, пока я добрый.
После встречи с круто подготовленным кошмаром, наркоманы показались оперативнику милыми и симпатичными зверьками, с которыми было можно поиграть в свое удовольствие.
— Здравствуйте, товарищи ублюдки. Предупреждаю — сегодня не ваш день. Предлагаю отправиться по домам и тихо, спокойно переломаться, как требует природа.
— Ах, ты, сука! — самый мелкий и вертлявый из троицы начал приближаться сзади.
И вдруг спокойный и властный голос тихо произнес:
— Стоять, брызги говенные! — к стае медленно подходил Герман Семенович. — Игорь, иди в машину. Тебе на сегодня хватит. А то я, эт'самое, совсем зад отсидел.
Бондаренко, как обиженный ребенок, опустил голову и безропотно двинулся к «шестерке». Возле машины его ждал Стрижак. Они обнялись, как старые товарищи после долгой разлуки, забыв о запахах и брезгливости.
— Я думал, он тебя завалит.
— Я тоже.
— Я уж было выпрыгивать собирался, да вождь, — он мотнул головой в сторону Пименова, — остановил. Он покруче нашего клиента будет. А? Как думаешь?
— Пожалуй.
Оба посмотрели в сторону старшего.
— Ладно, — Стрижак похлопал друга по плечу, — иди смотри спектакль. Оптика у него сумасшедшая. Только на его место не садись. А я побуду здесь на всякий случай.
Тем временем стая сбилась в кучку. Смена высокого и крепкого «кошелька» на полноватого и неповоротливого пенсионера их развеселила.
— Ты кто? Его дедушка, что ли? — небритый, с синими кругами под глазами парень сделал, шаг вперед. По всей вероятности, он был уверен, что слово «героин» происходит от слова «герой». Поэтому и приблизился на опасное расстояние.
— Твой Игорек нам денег должен. Ты, что ли, за него рассчитаешься?
— Я, — ответил Пименов.
Ударил он головой. Ударил туда, где только что был нос. Наркоман не отлетел на три метра в сторону, как это изображают гомосексуальные режиссеры детективных боевиков. Просто ноги его согнулись в коленях. Он сначала сел, а затем, не прекращая движения, лег. Герман Семенович присел и пощупал пульс на сонной артерии жертвы столкновения. Затем выпрямился с несвойственной для его комплекции быстротой и достал из-под куртки пистолет.
— Было же сказано, сегодня не ваш день. Старших надо слушаться. Забирайте мусор, — он ткнул ногой лежащее под ногами тело, — и бегом, эт'самое. Раз...
Силы, давно потраченные на поднятие и опускание шприцев, не позволили нести поверженного на руках. Наркоманы потащили его волоком по заснеженному тротуару, оставляя за собой что-то, напоминающее лыжню... или дорожки от уколов на венах.
— Мы тебя еще поймаем, — стараясь, чтобы его не услышали, гордо произнесла гнида поменьше ростом, и процессия скрылась за углом дома.