12 великих комедий
Шрифт:
Дорант. Вам изменяет зрение, сударыня, – перемените очки…
Г-жа Журден. На что мне ваши очки – я и без них хорошо вижу! Давно уж у меня душа не на месте, – рассудком я не обижена… Стыдно вам, знатному барину, путаться с моим мужем и потакать его глупостям! А уж с вашей стороны, сударыня, и вовсе нечестно расстраивать семью и позволять женатому человеку ухаживать за собой!
Доримена. Что же это такое?.. Очень вам благодарна, Дорант, за все то, что мне пришлось выслушать!..
Дорант (спеша
Журден. Маркиза… Граф, извинитесь за меня перед маркизой, верните ее!
Явление третье
Журден, г-жа Журден, слуги.
Журден. Ах ты грубиянка, что ты наделала! На весь свет опозорила меня и выгнала таких знатных господ!
Г-жа Журден. Очень нужна мне их знатность!
Журден. Вот перебью о твою голову все тарелки, так иначе заговоришь, подлая!..
Слуги уносят стол.
Г-жа Журден (уходя). Не боюсь я тебя! Я свои права защищаю и уверена, что все жены будут на моей стороне!..
Журден. Не ушла бы, плохо бы тебе пришлось!..
Явление четвертое
Журден (один). Нужно же было ей возвратиться! А я только что разошелся, и чего бы я тут ни наговорил… Это что еще такое?..
Явление пятое
Журден, Ковьель (переодетый).
Ковьель. Имею честь кланяться, сударь… Вы, кажется, меня не узнаёте?..
Журден. Нет, сударь.
Ковьель (показывая рукой на фут от пола). А я знал вас, когда вы были еще вот этаким…
Журден. Меня?
Ковьель. Да. Вы были восхитительным ребенком: все женщины только тем и занимались, что наперерыв нянчили и целовали вас…
Журден. Целовали?
Ковьель. Да. Я был в большой дружбе с вашим покойным батюшкой…
Журден. С моим покойным батюшкой?
Ковьель. Да. Настоящий был дворянин!
Журден. Как вы сказали?
Ковьель. Настоящий, говорю, был дворянин!
Журден. Мой батюшка?
Ковьель. Да.
Журден. Так вы хорошо его знали?
Ковьель. Прекрасно знал.
Журден. И знали именно дворянином?
Ковьель.
Журден. Поди ж ты! Вот и верь людям после этого!
Ковьель. А что?
Журден. Да как же! Находятся дураки, которые утверждают, что мой отец был купцом…
Ковьель. Купцом? Ваш отец?!. Что за клевета! Никогда он купцом не был!.. Он просто знал толк в сукнах и других тканях и, как человек необыкновенно обязательный, услужливый, сначала скупал их, а потом продавал добрым знакомым…
Журден. Чрезвычайно рад познакомиться с вами, если вы согласитесь подтвердить это при случае…
Ковьель. Хоть перед целым светом!
Журден. Весьма благодарен! Что же вам, собственно, от меня угодно?
Ковьель. После того как я познакомился и сошелся с вашим покойным батюшкой, настоящим дворянином, повторяю, мне пришлось исколесить весь белый свет.
Журден. Весь белый свет?!.
Ковьель. Да.
Журден. А далеко от нас до этого белого света, я думаю?..
Ковьель. Очень далеко. Я вернулся из путешествия всего четыре дня назад; а так как я принимаю близко к сердцу все, что касается вас, то и явился с очень приятною новостью…
Журден. С какой же?
Ковьель. Вы, конечно, знаете, что в Париже гостит сын турецкого султана?
Журден. Признаюсь, не слыхал…
Ковьель. Что вы! Да он живет здесь так роскошно и открыто и принят везде с таким почетом, что о нем только и говорят…
Журден. Не слыхал, представьте!
Ковьель. Самое же важное – это то, что он влюблен в вашу дочь…
Журден. Сын турецкого султана?!
Ковьель. Да, и хочет стать вашим зятем…
Журден. Моим зятем? Сын турецкого султана?
Ковьель. Вашим зятем… сын турецкого султана… Я с ним виделся, и он мне сказал в разговоре, по-турецки разумеется, – я хорошо знаю этот язык: «Аксиам крок солер онш алла мустаф гиделум аманахем варакини уссере карбулат?» – то есть: «Видел ли ты прекрасную молодую особу, дочь господина Журдена, парижского дворянина?»
Журден. Так про меня и сказал?!.
Ковьель. Да. А когда я ответил, что видел, вас же самих знаю отлично, он и признался: «Ах, говорит, марабаба сахем!» – то есть: «Ах, до чего я в нее влюблен!»
Журден. «Марабаба сахем» значит «до чего я в нее влюблен»?
Ковьель. Да.
Журден. Вот хорошо, что вы мне это сказали! Мне бы и в голову не пришло, что «марабаба сахем» значит «до чего я в нее влюблен»! Что за удивительный язык!