12 -й удар
Шрифт:
У Насти вырвался стон наслаждения. Стон подействовал на него как удар молота. Он лихорадочно сбросил с себя одежду и снова начал целовать ее груди, живот, руки постепенно освобождаясь от мешавшей одежды. Стрела гладил ноги обнаженной Насти, а она целовала его в шею. Настя стонала от каждого его прикосновения, возбуждая Сергея все больше и больше.
— Ты моя! — Стрела лег на нее и крепко поцеловал в губы.
После этого начался огненный танец тел, который обжигал их своей страстью. Он длился мгновение и в то же время вечность.
— Знаешь, Сережа, — тихим счастливым голосом произнесла она, — ты у меня первый!
— Ты тоже у меня первая.
— Правда? — с радостным удивлением спросила Настя.
— Конечно, остальных я в счет не беру.
Стреле пришлось закрыть лицо руками, защищаясь от разгневанной Насти.
На следующий день у заброшенного карьера, в стороне от Москвы, состоялась «стрелка», в которой участвовали около восьмидесяти человек. Тридцать человек со стороны Стрелы и пятьдесят пришли вместе с Синим и Большим. Стрела был, как всегда в длинном кожаном плаще. Его правая рука была засунута в карман.
Группировки расположились друг против друга на некотором удалении. Все стояли рядом с машинами, держа наготове оружие.
Стрела с одной стороны, Синий и Большой с другой стороны, встретились в центре. Первым заговорил Синий:
— Стрела, мы — я и Большой — войны с тобой не хотим. Сам подумай: ни к чему нам ссориться. Ты себе пол Москвы отхапал, а мы — на голодухе. Поделись с братишками — и базар, считай, закрыт. Верно, Большой?
— Базара нет! Братва с голоду подыхает, а ты горячие пирожки прямо с полочки, готовые жрешь! Отдашь долю — не тронем!
Стрела внимательно выслушал обоих, а когда они закончили, сказал:
— У меня только один вопрос: кто меня чмырем назвал?
— Ты и есть чмырь, — бросил ему в лицо Большой.
— Отдавай, Стрела, не то проблемы будут! — угрожающе добавил Синий.
Стрела покачал головой.
— Нет, пацаны! Проблемы не у меня, а у вас! — Стрела резко вытащил из-под полы ручной пулемет Калашникова и нажал на курок. В упор расстреляв Синего и Большого, он продолжал стрелять по их пацанам, которые даже оружие не успели поднять. Многие из них попадали на землю, пытаясь скрыться от пуль, свистевших одна за другой.
Через несколько минут все было кончено. На том месте, где стояли бригады Синего и Большого остались десяток искорёженных автомобилей, несколько трупов и много раненых.
Стрела опустил дымящийся РПГ и повернулся к своей братве:
— Посмотрите, чтобы мертвых похоронили. Раненых в больницу, а кто не пострадал — пинком под зад. Чтобы утром их в Москве не было!
Никто не сдвинулся с места, все, открыв рты, с удивлением смотрели на Стрелу.
— Да ладно, братва! В следующий раз расстреляете!
… Вечером бригада Стрелы гуляла в одном из лучших ресторанов
Стрела, Махно, Барракуда и Краковский сидели за одним столом. Все были навеселе от спиртного.
— Слышь, Стрела, — пьяным голосом пробормотал Махно, — ты и впрямь мог меня убить, если бы я ослушался?
— Ты чё, фраер? — Стрела широко улыбался, разговаривая с Махно. — За кого ты меня держишь? Я только гнид отстреливаю, а за вас, пацаны, перед пулями встану. Махно, братан, в жизни на тебя руку бы не поднял.
— Ну, и сволочь же ты, Стрела!
Стрела шлепнул его по затылку.
— Не оскорбляй!
— Правильно! Не оскорбляй братана! — Арбат и Барракуда тоже шлепнули Махно.
— Троньте еще раз, всем под очко гранаты подложу, — пообещал Махно под общий хохот.
Пьяный Махно залез на стол. Стоя на столе, он поднял руку и сказал: «Тихо братва!», но все шумели, никто его не услышал.
— Глохни все! — заорал Махно, и все разом замолчали. — Так, слушайте тост! Как один, выпьем за нашего братишку, за самого крутого пацана в мире — за Стрелу!
— За Стрелу! — грянули голоса.
Стрела встал, держа бокал в руке.
— Братва! За меня одного пить не будем — выпьем за всех. Мы — одна семья, и должны держаться крепко друг за друга. Будем здоровы — это главное в нашей правильной жизни. А если накатит кто на нас — как на Руси говорится? — С мечом пришел на халяву — похороним! За нас, братва!
Все зашумели, начали чокаться, обниматься. Арбат стащил Махно со стола.
— У меня, братаны, пополнение ожидается, — сообщил счастливый Арбат. — Надя моя в положении.
— Да ну, вот молоток! — друзья затискали его в объятиях.
— Чё? Когда? — посыпались на Арбата вопросы.
— На новый 1997 год ждем. Хочу на обследование Надю положить, чтоб все хорошо было.
— Все будет ништяк, братан! — хлопнул его по плечу Махно. — Кто крестным отцом будет?
— Барракуда, если согласится, — ответил Арбат.
Барракуда посмотрел на Арбата и крепко обнял его.
— Ничего, — пробормотал Махно, — а я ребенка Стрелы крещу. Слышь ты, урод, женись на Насте, пока я не передумал детей твоих крестить!
Барракуда и Арбат расхохотались, лишь Стрела оставался серьезным. Он обнял Махно:
— Ты будешь крестным! Отвечаю! Ладно, пацаны, я пойду, а вы гуляйте, сколько душа просит, — Стрела встал. Арбат тоже поднялся, — меня Настя ждет!
Махно положил руку на плечо Барракуды.
— А нас с тобой никто не ждет…
Стрела подозвал директора ресторана. Когда тот подошел, он сунул ему в руку толстую пачку баксов.
— Денег не возьмем, угощение за наш счет! — отказался директор.
— Бери, говорю!