12-я книга. Храм Великой Матери Льдов
Шрифт:
– Нет, уж, внучек, мы сделаем это с тобой вместе, но только в том случае, если ты и мне разгонишь леталку и поможешь попасть на гонки на Сухом Мосту. – Безапелляционно заявил Хальрик Соймер и добавил – До меня дошел слушок, что старый Сис собирается отколоть какой-то номер и как раз именно на Сухом Мосту и теперь мне стало ясно, о чём тут идёт речь. Ну, что, ты поможешь своему деду если не выиграть эту гонку, то хотя бы участвовать в ней, мой мальчик? Или ты считаешь, что я слишком стар для этого?
Лино Рейтрис, который в конечном итоге добился-таки своего, встал с кресла-трансформера и, кивнув головой, сказал:
– Ну, в общем так, ребята, кто будет строить колизеум в Прохладе, вы решайте сами. С меня вполне хватит и того, если вы скажете, когда он будет построен. Давайте, развлекайтесь,
Лино Рейтрис покинул ложу и Дорси, довольный тем, что дед обратился к нему с просьбой, с мечтательной улыбкой на лице сказал:
– Дед, микрошник для гонки я тебе подготовлю, но на гонку тебе так просто будет не попасть. Для того, чтобы участвовать в ней, тебе нужно будет выставить на кон соответствующий приз. Лично я для этого использую те мечи Веридора Мерка, которые ты мне подарил, кода мне исполнилось десять лет. Можно, конечно, поставить на кон тысяч сто золотых роантов, но оргкомитет может и отвергнуть этот приз. Это ведь не коммерческая гонка и каждый гонщик вносит за регистрацию всего две тысячи роантов. Мне, как чемпиону, этих денег платить не надо. Ну, и вот ещё какая закавыка, дед, архо до гонок не допускаются, а потому тебе придётся расплести свои косички, но ты не бойся, тебя всё равно никто не узнает. Зрителей на гонке будет очень мало, тысяч десять, не больше, и кроме того гонщики регистрируются под своими прозвищами и их лица закрыты шлемами. Один раз в Роанлахе в гонке участвовал сам император, но он не вошел даже в первую сотню и потому приезжает теперь только как зритель. Для нашего короля Сиссара это будет уже седьмая гонка, дед, и я тебе так скажу, Лагрис Золотые Руки отличный гонщик. На Календизе он был восьмым в общем зачете. Я ведь с его правнуком Лестером, которого из-за его манеры сидеть в седле флайера прозвали Лысым Древоточцем, только потому и поссорился, что этот гад отказался участвовать в парной гонке вместе со мной, захотел, видите ли, подтянуть деда, и мне из-за этого пришлось гоняться в паре с Полковником, ну, то есть с Майзингом Тержаном, а это то же самое, как если бы мне к хвосту прицепили платформу, груженую свинцовыми чушками. В результате в парных гонках ни он, ни я так и не поднялись выше второй сотни. Жалко, конечно, но что уж тут поделаешь. Зато в одиночных заездах я на Календизе был третьим и меня на этот раз обошли только Ледяная Молния и Безумный Мик, ну, это погонялово графа фрай-Флайермина. Я только одного не понимаю, с чего это, вдруг, он решил ещё и записаться в гладиаторы.
На арене тем временем начались выступления акробатов и жонглёров, но они не очень-то интересовали ни Хальрика Соймера, ни его внука. Слегка приглушив звук в четырёхместной ложе и отгородив её от посторонних взглядов, чтобы ничто не мешало этому разговору, Хальрик строгим голосом спросил у своего внука:
– Так ты что же, бестолочь, продул мечи?
– Ты, что, смеёшься? – Воскликнул Дорси – Это же был всего лишь девятый этап чемпионата империи, а в чемпионате призы выставляются только в финальных заездах. Сейчас мы просто боремся за очки и призы ставим не на кон, а выставляем их в качестве залога на тот случай, если кто упорет какую-нибудь косячину. Ну, в общем, грубо нарушит правила. Вот открытый чемпионат Поркера дело другое. Он будет десятым и итоговым, так что я собираюсь стать абсолютным чемпионом империи, ведь у меня больше всего побед в этом году. Не три, как тебе сказал Лино, а целых пятю Говорят, что Кралкор Ларри собирается поставить на кон роскошное ожерелье из живых бриллиантов. Ну, не он сам конечно, а наш император, который обязательно будет на этих гонках. Его ведь очень интересует изумрудный скипетр, который по поручению леди Риты выставит Ледяная Молния, только эти бриллианты будут моими. Вот будет славный подарок для моей будущей невесты.
Разговор с внуком увлёк Хальрика не на шутку. Он и подумать не мог о том, что Дорси, оказывается, живёт такой интересной жизнью. Сосредоточенно покивав головой, он спросил его:
– А твоих мечей для этого хватит, парень? Ведь что ни говори, а это всего
Дорси одарил деда снисходительной улыбкой и сказал в ответ:
– Дед, успокойся. Твой подарок ценится ничуть не меньше. К твоему сведению, Рейн купил точно такие же мечи, которые Веридор Мерк подарил когда-то начальнику порта в Мо, на аукционе за тридцать семь миллионов роантов. Ну, а сегодня гладиаторы, похоже, на халяву оторвут себе Синий годо. Эта затея Безумного Мика сразиться с лучшим гладиатором империи кажется мне какой-то дикой афёрой. Он точно не понимает, во что ввязался, этот чертов миллиардер. Это ведь ему не то же самое, что гонять на микрошниках почти на скорости звука. За Синий годо Рейн потом с нашего премьер-магистра что угодно слупит. Хотя тут и гадать не нужно, Рейн Дел Портер добивается только одного, чтобы Лино Рейтрис стал выставлять черных рыцарей на настоящие бои.
Услышав от своего внука то, о чём архо частенько разговаривали после спарринг боёв, которые они проводили не реже одного раза в месяц, Хальрик цыкнул зубом и сказал:
– Знакомая песня, внучек. Чего только эти обормоты не делают, лишь бы вытащить нас на арену. Неужели они не понимают, что это то же самое, что ссать против ветра? Право слово, глупцы.
– Дед, так ты считаешь, что у гладиаторов нет шансов в бою против черных рыцарей? – Оживился внук и воскликнул – А как же тогда поединок Веридора Мерка против Нейзера Олса? Ведь ты же сам говорил мне, что Нейзер одержал в Доме охотников победу.
Громко рассмеявшись, Хальрик ответил:
– Дорси, мальчик мой дорогой, это ведь был не бой, а так, один лишь выпендрёж. Как и то шоу, которое Верди устроил на площади вместе с Велом. Я видел несколько боёв Рейна и так скажу тебе, внучек, он, конечно, парень шустрый и руки у него растут не из задницы, но до любого черного рыцаря ему ещё расти и расти. Кстати, мальчик мой, ты недооцениваешь графа фрай-Флайермина. Он отличный боец и ему передал свои знания не кто-то, а сам Велимент Мерк. Вот посмотришь, он изрежет Рейна на куски.
В этот момент Квик Меллори, самый знаменитый устроитель гладиаторских боёв и лучший комментатор империи, специально приглашенный по случаю открытия колизеума из Роанта, вызвал на арену первую пару бойцов и юный Дорси Соймер, весь обратившийся во внимание, нацепил на нос электронный увеличитель и сделал звук погромче. Его дед глубоко вздохнул и с видом каторжника, прикованного к веслу на галере, принялся разглядывать свои ногти, изредка поглядывая на то, как два здоровенных мордоворота, вооруженные один огромной обоюдоострой секирой, а второй сразу двумя мечами-альриканами, явно, сработанными из субметалла, пытаются лишить один другого жизни. Судя по их остервенелым воплям и рычанию, которым можно было бы вогнать в страх даже самого злобного вергера, они были настроены на бой очень серьёзно. Может быть именно поэтому Хальрик сначала стал всё чаще поглядывать на арену, а потом и вовсе надел на голову электронный увеличитель, закрывающий чуть ли не пол лица, который был устроен так ловко, что позволял как бы находиться рядом с этими дерущимися типами. Теперь он стал понимать, почему его внук так стремился в колизеум. Дома, сидя у экрана даже самого здоровенного трёхмерного супервизора, такого зрелища не увидишь. Старый охотник, а теперь главный эколог, всегда требовавший справедливости во всём, поняв в чём тут заключается подвох, сердито воскликнул:
– Вот ведь что удумали, аферисты проклятые!
Не отрывая взгляда от арены, внук спросил его:
– Ты о ком это, дед?
– Да, об этих чертовых жуликах Лино Рейтрисе и его дружке Квике Меллори. – Раздраженным голосом ответил Хальрик – Они же гады что сделали, пускают на этот дурацкий шлем присутствия полную картину события, а на экраны наших домашних супервизоров усечённую и обрезанную по самое некуда. Аферисты одним словом.
– Дед, а разве это не обычный электронный увеличитель повышенной контрастности? – Удивлённо спросил Дорси.