12 Жизнеописаний

Вазари Джорджо

Однажды постом в церкви Санто Спирито проповедовал маэстро Франческо Дзоппо, которого в то время очень любили в этом приходе, и усердно напоминал о монастыре, школе и церкви, сгоревшей в эти дни ¹¹⁸. И вот старейшины этого квартала Лоренцо Ридольфи, Бартоломео Корбинелли, Нери ди Джино Каппони и Горо ди Стаджо Дати, а также множество других граждан добились у синьории расположения на постройку новой церкви Санто Спирито и проведитором ¹¹⁹назначили Стольдо Фрескобальди ¹²⁰, который положил на это дело много забот, принимая к сердцу восстановление старой церкви, где одна из капелл и главный алтарь принадлежали его дому. Уже с самою начала, даже прежде чем были выручены деньги по смете на отдельные гробницы и от владельцев капелл, он из собственных средств истратил много тысяч скуди, которые были ему потом возмещены. Итак, после совещания, созванного на этот предмет, послали за Филиппо, чтобы он сделал модель со всеми частями, какие только возможны и необходимы для пользы и роскоши христианского храма; поэтому он приложи и все свои

усилия к тому, чтобы план этого здания был повернут в обратном направлении, так как он во что бы то ни стало, хотел довести площадь перед церковью до берегов Арно так, чтобы все проходившие здесь по пути из Генуи или с Ривьеры, из Луджинианы, из пизанской или луккской земли видели великолепие этого строения. Однако, так как многие этому воспрепятствовали, дабы не разрушались их дома, желание Филиппо не осуществилось. Итак, он сделал модель церкви ,а также обители для братии в том виде, в каком он существуют поныне ¹²¹. В длину церковь имела 161 локоть, а в ширину – 54 ¹²², и расположение ее настолько прекрасно, что в отношении ордера колонн и прочих украшений нет произведения более богатого, более красивого и более воздушного. И поистине, если бы не зловредное влияние тех, кто, представляясь, что понимают больше других, всегда портят прекрасно начатые вещи, это здание было бы ныне самым совершенным храмом христианства; однако даже в том виде, каком существует, оно все же выше всякого другого по красоте и разбивке, хотя и не выполнено по модели в чем можно убедиться по некоторым наружным неоконченным частям, не соответствующим внутреннему размещению, в то время как, несомненно, по замыслу модели должно было быть соответствие между дверьми и обрамлением окон. Есть и другие приписываемые ему ошибки, о которых я умолчу и которых, думается, он бы не сделал, если бы сам продолжал постройку, ибо он все свои произведения доводил до совершенства с величайшей рассудительностью, осмотрительностью, талантом и искусством. Это творение его, как и прочие, свидетельствует о нем, как о мастере поистине божественном.

Филиппо был большим шутником в беседе и очень остроумным в ответах, в особенности же когда он хотел подразнить Лоренцо Гиберти, который купил имение под Монте Морелло, по имени Леприано; так как он на него тратил вдвое больше, чем получал от него дохода, оно стало ему в тягость, и он его продал. Когда же спросили Филиппо, какова лучшая вещь Лоренцо, он отвечал: «Продажа Леприано», – думая, быть может, о той неприязни, за которую он должен был ему отплатить. Наконец, будучи уже очень старым, a именно 69 лет, он в 1446 году, 16 апреля, ушел в лучшую жизнь, после многих трудов, положенных им на создание тех произведений, которыми он заслуживал) славное имя на земле и обитель упокоения на небесах. Бесконечно горевало о нем его отечество, которое узнало и оценило его гораздо больше после смерти, чем при жизни. Его похоронили с почетнейшим погребальным обрядом и всяческими почестями в Санта Мария дель Фьоре, хотя семейная усыпальница и находилась в Сан Марко, под кафедрой около двери, где имеется) герб с двумя фиговыми листьями и зелеными волнами) на золотом поле, так как его семья – родом из Феррарского края, а именно из Фикаруоло, вотчины на реке По, как о том свидетельствуют листья, обозначающие место, и волны, указующие на реку. Его оплакивали бесчисленные его друзья, художники, в особенности же самые бедные, которым он постоянно оказывал благодеяния. Итак, прожив свой век по-христиански, он в мире оставил по себе благоухание своей доброты и своих великих доблестей.

Мне думается, о нем можно было бы утверждать, что от времен древних греков и римлян до наших дней не было художника, более исключительного и отменного, чем он. И он тем более заслуживает похвал, что в его время немецкая манера была в почете во всей Италии и применялась старыми художниками, как это видно на бесчисленных строениях. Он же вновь открыл античные карнизы и вернул тосканский, коринфский, дорийский и ионийский ордеры к их первоначальным формам.

Был у него ученик из Борго а Буджано, по прозванию Буджано ¹²³, который исполнил водоем в сакристии церкви св. Репараты с изображением детей, выливающих воду, а также мраморный бюст своего учителя, сделанный с натуры и поставленный после его смерти в соборе Санта Мария дель Фьоре, около двери направо от входа, там же еще находится и нижеследующая надгробная надпись, начертанная там по воле государства, дабы почтить его после смерти так же, как при жизни почтил свое отечество.

D. S. Quantum Philippus architectus arte Daedalea valuerit; cum huius celeberrimi templi mira testudo, tum plures machinae divino ingenio ad eo adinventae documento esse possunt. Quapropter, oh eximias sui animi dotes, sindularesque virtutes eius b. m. corpus XV Kal. Maias anno MCCCC XLVI in hac humo supposita grata patria sepeliri jussi

t 124

(Насколько зодчий Филиппо был доблестен в искусстве Дедала,

могут свидетельствовать как удивительный купол его

знаменитейшего храма, так и многие

сооружения, изобретенные его божественным гением.

Посему, ввиду драгоценных даров его духа и отменных его добродетелей, благодарное отечество распорядилось похоронить его тело на сем месте 15 мая 1446 года).

Другие, однако, дабы почтить его еще больше, прибавили следующую надпись:

Philippo Brunellesco antiquae architecturae instauratori S, P. Q. F. civi suo benemerenti (Филиппо Брунеллеско, возродителю древнего зодчества, сенат и народ флорентийский своему заслуженному гражданину) ¹²⁵.

Джованни Батиста Строцци сочинил вторую:

Кладя на камень камень, так, Из круга в круг, я сводом ввысь метнулся, Пока, взносясь за шагом шаг, С небесной твердью не соприкоснулся.

Учениками его были еще Доменико с Луганского озерa ¹²⁶, Джеремиа ди Кремона ¹²⁷, который прекрасно работал в бронзе вместе с одним славянином, исполнившим много вещей в Венеции ¹²⁸; Симоне, который, сделав в Ор сан Микеле Мадонну для цеха аптекарей, умер в Виковеро, где он выполнял большую работу для графа Тальякоццо ¹²⁹; флорентийцы Антонио и Никколо ¹³⁰, которые в Ферраре в 1461 году сделали из металла большого бронзового коня для герцога Борсо, и многие другие, о которых слишком долго было бы упоминать в отдельности. В некоторых вещах Филиппо не везло, так как, не говоря о том, что у него всегда были противники, некоторые из его построек не были закончены ни при жизни его, ни впоследствии. Так, между прочим, очень прискорбно, что монахи монастыря дельи Анжели, как уже говорилось, не смогли закончить начатый им храм, так как истратили на ту часть, которую мы видим сейчас, свыше трех тысяч скуди, полученных частью от цеха Калималы131, частью из Банка, куда деньги эти были положены, капитал истощился, и здание стоит неоконченным. Посему, как это говорится в «Жизнеописании» Никколо да Удзано132, тот, кто хочет оставить о себе память в этой жизни, сам должен об этом заботиться, пока жив, и ни на кого не полагаться. А то, что мы сказали об этом здании, можно было бы сказать о многих других, задуманных и начатых Филиппо Брунеллески.

ПРИМЕЧАНИЯ А. Габричевского

Главный источник, которым пользовался Вазари при составлении «Жизнеописания» Брунеллески, до нас дошел. Это – анонимная неоконченная биография Брунеллески, по мнению большинства исследователей, составленная или, согласно гипотезе Chiappelli (Archivio storico italiano. 1896. 1, 24), только переписанная флорентийским ученым и литератором Антонио да Туччо ди Маработтино Манетти (1423-1497). Рукопись эта относится к 80-м гг. XV века, но автор, согласно собственным его заверениям, лично знал Брунеллески, и таким образом, по всей вероятности, довольно близко передает мнения и впечатления современников художника, умершего в 1446 г. Однако, сопоставляя сведения анонима и Вазари с подлинными дошедшими до нас документами попечительства (Opera) флорентийского собора, касающимися истории постройки купола, мы убеждаемся в том, что аноним, несомненно, пользовавшийся этими документами (главным образом строительной программой 1420 г., которую он приводит целиком), не только воспроизводит их весьма небрежно, но и намеренно искажает хронологию и факты, пересказывая панегирическую легенду о Брунеллески, которая, по-видимому, сложилась во Флоренции еще при жизни мастера. Вазари почти целиком повторяет анонима, со всеми его фактическими ошибками, и при помощи композиционных перестановок материала, введения прямой речи и полной стилистической перелицовки еще больше усиливает характер панегирического романа.

Основоположная работа о Брунеллески: Cornel von Fabriczy.Filippo Brunelleschi, sein Leben und seine Werke. Stuttgart, 1892; ср. также: Carl Frey.Sammlung ausgewаhller Biographien Vasaris. IV De vite di Filippo Brunelleschi. Berlin, 1887; см. также главу о Брунеллески в издании: Geymullerund Stegmann.Die Architektur der Renaissaiv in Toscana. Munchen, 1885-1833. В. I.

1. Форма Брунеллеско более правильна, чем общепринятое чтение Брунеллески, которым Вазари пользуется в заглавии.

2. Герой новеллы Бокаччо «Декамерон», шестой день, пятая новелла.

3. Ныне церковь Сан Гаэтано. Дом не сохранился.

4. Degli Agli – «чесночная».

5. Ювелиры входили в состав «шелкового» цеха (arte del- la seta). Брунеллески присягал цеху 19 декабря 1398 г и был приписан к ювелирам 2 июля 1404 г. Неизвестно, кто был его учителем; предполагают, что Бартоло ди Мекеле, у которого учились и Гиберти и Донателло, чем, быть может, и объясняется дружба Брунеллески с последним.

6. Участие Филиппо в серебряном алтаре в Пистойе доку ментально засвидетельствовано, и заказ датируется 31 декабря 1399 г., однако вопрос о том, какие именно фигуры исполнены им, остается до сих пор спорным. Алтарь и по сию пору находится в пистойском соборе, хотя и не в капелле св. Иакова, которая разрушена.

7. Opera, operai – переводится всюду «попечительство».

8. Анонимная биография называет другую улицу, однако ни в том, ни в другом месте следов дома не сохранилось

9. «Башня Брунеллески», перестроенная в конце XVI в. существует до сих пор в окрестностях Флоренции. Так как она принадлежала роду Брунеллески и построена значительно раньше Филиппо Брунеллески, его участие в этой постройке сомнительно, и возможно, что Вазари перепутал имена владельца и художника.

10. Следов участия Брунеллески в этой постройке не сохранилось. Аноним дает об этой работе более подробные и более правдоподобные сведения, чем Вазари, говоря, например, что Брунеллески не нравился принятый в его время стиль украшений и что он применил другую манеру, однако не ту, которой он пользовался впоследствии, ибо он в то время еще не знал строений древних.